Ганс Краузе - Али-баба и Куриная Фея
В этот вечер Кабулке бегал по коровнику с таким видом, что даже старшая доярка и та от него спряталась.
Как прекрасно пахнет! Повидло с наслаждением вдыхал аромат, который распространялся из кухни по всему интернату — от вестибюля до чердака. В календарь теперь можно было не заглядывать: пахло несомненно рождеством!
Лоснящееся, пышущее жаром лицо фрау Хушке стало ещё краснее, чем обычно.
— Нужно иметь сто рук, чтобы со всем управиться! — стонала она, хотя Инга Стефани уже прислала ей на подмогу девушек.
На кухне кипела работа. Замешивалось тесто, взбивался крем, разделывались крендели и булочки. В печку один за другим ставились противни с различным печеньем. Приказ гласил: напечь целую гору печенья и сдобы. В воскресенье, накануне рождественских каникул, в интернате должен был состояться маленький праздник.
— Программа праздника — это ваше дело, — сказала Инга Стефани ученикам. — Я позабочусь о том, чтобы было достаточно кофе и печенья, а вы уж позаботьтесь, чтоб вам было весело.
Совет интерната устроил по этому вопросу длительное совещание. Правда Карл Великий тут же сослался на рождественский венок, который он, будучи садовником-декоратором, лично изготовил и в точно установленный срок повесил в столовой.
— Свою обязанность я выполнил, теперь очередь за вами, — заявил он, тем самым освободив себя от всякого дальнейшего участия в подготовке к празднику. Пусть другие ломают себе над этим голову.
В самом деле, как провести вечер? Подготовить постановку, устроить концерт? Но для этого оставалось слишком мало времени. Кроме того, ни у кого не было интересных предложений. Тогда ребята решили обменяться маленькими рождественскими подарками. Подарки должны были высмеивать слабости и недостатки тех, кому их надлежало получить, но ни в коем случае не в обидной форме. Насмешки исключались заранее.
Потом начали обсуждать, кому поручить роль деда Мороза. Без деда Мороза ничего не выйдет. Кто же станет раздавать подарки?
Кто-то предложил Карла Великого. Он громко говорит, кроме того, у него настоящий бас. Он прямо создан для роли деда Мороза.
Рената стала возражать.
— У Карла скоро выпускные экзамены, — сказала она, — и, кроме того, он слишком задаётся. Пусть уж лучше Факир наклеит себе ватную бороду.
— Факир? Странная идея! Он тощий, как скелет. Из него никогда не выйдет дед Мороз.
— Тогда обложим его подушками, вот и всё.
— Подушками?! Нет, это не годится. Нам нужен дед Мороз, а не огородное пугало.
— Давайте купим готового деда Мороза в универмаге!
— Бросьте болтать глупости! Придумайте лучше что-нибудь путное!
— Ура, я придумал! Предлагаю поговорить с папашей Боссигом!
— Ты имеешь в виду старого сторожа в имении?
— А кого же ещё? В прошлом году папаша Боссиг уже изображал деда Мороза в детском саду. Может, на этот раз он согласится прийти к нам.
— Правильно, это идея!
— Кто же поговорит с папашей Боссигом?
— Я! — вызвался Заноза.
Решение совета интерната о шуточных подарках очень понравилось Али-бабе. Прекрасная идея! Наконец-то он сможет оказать Ренате хотя бы маленькое внимание. Он долго ломал себе голову над тем, что ей подарить. В его глазах она была совершенством, при всём желании он не мог найти в ней ни одного недостатка, к которому можно было бы придраться. Кроме того, Али-баба был весьма далёк от мысли подшучивать над девушкой.
Али-баба отправился в деревню. Остановившись у витрины кооператива, он внимательно осмотрел выставленные там товары: трико, чулки, дамские рубашки. «Нет, такие вещи я не могу подарить Ренате, — подумал Али-баба: — ребята меня задразнят. Духи и одеколон ей тоже не нужны. Рената такая чистенькая, и от неё всегда так хорошо пахнет душистым мылом!» А вот почтовая бумага: жёлтая, голубая, лиловая.
«Специально для рождественских подарков! Совсем не дорого!..»
И всё же Али-бабу мучили сомнения. Ведь они живут с Ренатой под одной крышей, — значит, он никогда не будет получать от неё письма. Так зачем ей, в таком случае, бумага? Кроме того, вдруг Ренате понравится какой-нибудь другой парень, который будет жить где-нибудь далеко? Тогда Рената станет писать ему письма на листках, подаренных Али-бабой. Нет, к чёрту бумагу!
Лучше он подарит ей браслет.
Али-баба вошёл в магазин. Ему показали разные браслеты. Один так даже очень красивый. Али-баба уже ясно представил себе этот браслет на тонкой руке Ренаты.
— Настоящее серебро, — сказал продавец. — И только двенадцать с половиной марок.
Али-баба сразу забыл о тонкой руке в браслете.
— Э-э-э… не знаю… подойдёт ли браслет, — забормотал он. — Кажется, он слишком велик!..
До рождественских праздников оставались считанные дни, а Али-баба всё ещё не выбрал подарка для Ренаты. Он снова побежал в деревню. Кто знает, может быть, в кооператив привезли новые товары и новые дешёвые браслеты…
Его путь лежал мимо булочной Отто Нахтигаля, Дорфштрассе, 12. Отто Нахтигаль не нуждался в рекламе. Он был единственным пекарем в деревне, и все катербуржцы были, вынуждены покупать хлеб только у него. Тем не менее Нахтигали тоже украсили к празднику свою небольшую витрину. За стеклом в обрамлении ёлочных гирлянд висели пряничные сердца, на которых глазурью были выведены глубокомысленные изречения, как например: «Поздравляем с рождеством», «Послушному ребёнку», «Завтра придёт дед Мороз» или «Люблю тебя от всего сердца».
Али-баба остановился как вкопанный.
«Люблю тебя от всего сердца!»
Он тут же подумал о Ренате. Лучшего подарка ему не найти. «Люблю тебя от всего сердца!» Яснее не скажешь. Только бы она догадалась.
Али-баба рванул дверь булочной. С бьющимся сердцем он подошёл к прилавку. Из каморки вразвалочку вышла толстуха фрау Нахтигаль. Глядя на её передник, который давно уже потерял свой первоначальный белый цвет, можно было подумать, что Нахтигаль выпекает только чёрный хлеб.
— Дайте мне, пожалуйста, пряничное сердце, — решительно потребовал Али-баба.
— Пожалуйста! С какой надписью?
— Вон с той, — сказал Али-баба, поспешно показав на выставленное посерёдке сердце. В присутствии толстой хозяйки он стыдился произнести вслух эти пять слов: «Люблю тебя от всего сердца».
Фрау Нахтигаль взяла пряник и протянула его Али-бабе так спокойно, словно речь шла об обыкновенной пятипфенниговой булочке:
— Пожалуйста!
— А нельзя ли завернуть?
— Ах так, ты хочешь его подарить! — сказала фрау Нахтигаль улыбаясь.
Пошарив под прилавком, она вынула лист зелёной глянцевой бумаги и проворно завернула в него сердце.
Слегка покраснев, Али-баба робко следил за её движениями. «Только бы она не повредила надпись!» — думал он.
«Люблю тебя от всего сердца» было упаковано. Подмигнув Али-бабе, фрау Нахтигаль передала ему пакетик.
— Своё сердце ты, кажется, тоже уже подарил? — спросила она.
Али-баба промолчал и поспешно расплатился. Монетка в один пфенниг выскочила у него из кармана и упала на пол. Но юноша не стал терять время, чтобы поднять её.
— До свидания! — крикнул он и со всех ног бросился из лавки.
Фрау Нахтигаль опустилась на колени перед прилавком: она ползала по полу до тех пор, пока не нашла обронённую монетку.
— Вот видишь, Отто, какие времена настали, — пожаловалась она своему мужу после ухода Али-бабы. — Наша молодёжь теперь не знает цены деньгам.
Хильдегард Мукке потратила на свои покупки гораздо больше времени, чем Али-баба. Она-то знала, что ей нужно. Лист бумаги с названиями вещей, которые народное имение решило подарить ребятам, не имеющим родителей, был весьма внушительных размеров. На нём значились чулки, нижнее бельё, тенниски, ботинки, свитера и спортивные костюмы.
«Как хорошо, что я съездила в город! — думала Хильдегард Мукке, сидя в борденслебенском кооперативе и проверяя по своему списку, который она носила с собой, что ей ещё осталось купить. Большинство вещей было уже найдено. Для Хорста Эппке она купила подходящие ботинки. Теперь ему нужно было достать костюм.
— Готовое платье у нас этажом выше, — сказала ей рыжая веснушчатая продавщица.
Хильдегард Мукке поднялась на второй этаж. В комнате отдыха, обставленной, пожалуй, чересчур скромно, у стойки, где продавались горячие сосиски, толпился народ. Мукке стала прокладывать себе дорогу к буфету. Горячие сосиски были её слабостью, она не могла пройти мимо них равнодушно. Частенько она съедала по две порции сразу. Так было и сегодня — ведь она здорово проголодалась.
Подкрепившись, она отправилась в отделение готового платья:
— Мне нужен костюм для подростка.
Пожилой продавец притащил деревянные плечики, на которых висело изделие из тёмной материи, отдалённо напоминавшее костюм.
