Алексей Мусатов - Мамаев омут. Повести и рассказы
Андрей, недоумевая, пожал плечами.
— И если вы сами не возражаете, то было бы совсем хорошо, — продолжал представитель обкома. — А мы, в свою очередь, порекомендовали бы вас в школу старшим пионервожатым.
— Опять чемодан унесли! — вдруг захохотал Василий Прохорович. — Правильно, Димка! Действуй!
Все оглянулись.
Димка Ухваткин, держа Андреев чемодан в руках, осторожно пробирался вдоль стены, чтобы вот-вот юркнуть за угол школы.
— Так вы, Андрей Петрович, согласны? — повторил свой вопрос представитель обкома.
— Он согласен, согласен! — шепнула Саня.
— Раз чемодана у меня нет, куда же я без него?.. — шутливо развёл руками Андрей. — Волей-неволей придётся остаться.
Саня взмахнула руками, и ребята громко и дружно крикнули «ура».
После того как ребята, сперва приветствуя своего нового учителя, а потом провожая представителя обкома комсомола, накричались до хрипоты, среди них вновь появился Курдюков.
— Дорогие ребята, — растерянно взмолился он. — Сколько же вы всё-таки сусликов уничтожили? Три, тридцать или тридцать три тысячи?
Точно неизвестно, как теперь живут и что делают апраксинские пионеры. Правда, передают, что Мишка и Ваня крепко подружились с ребятами, а Алёша Окуньков по-прежнему старательно работает в юннатском кружке и его, может быть, снова пошлют на слёт.
Ещё передают, что стал Алёша строг, рассудителен и скуп на красное словцо. Если же придёт охота сболтнуть и похвастать, соберёт Алёша лучших своих дружков, усадит на завалинку и заплетёт какую-нибудь небылицу: о том, как встретил рогатую щуку в колхозном пруду и подрался с ней, о крысе, что съела в кооперативе два килограмма гвоздей, и прочей чепухе, которой всё равно никто не поверит.
Рассказы
Мамаев омут
Трудно живётся на свете Вовке Пахомову. Посудите сами. Ростом он от горшка два вершка, мускулы на руках еле прощупываются, голосок тихий, неприметный, волосы на голове лёгкие, белые, словно у старичка. Может, поэтому и зовут Вовку в деревне «Седой Пахом».
Но кличка — это ещё ничего, если бы не другое. Всегда и во всём Вовка отстаёт от мальчишек, особенно от соседа Петьки Мигачёва.
Побегут они с Петькой наперегонки — Вовка, конечно, остаётся в хвосте; схватятся бороться — и через минуту Вовка уже лежит на обеих лопатках. Придумает Вовка что-нибудь интересное и не успеет рассказать, как Мигачёв уже увёл ребят в лес или на речку.
Про Вовку так и говорят: «Пока Пахомов думает, можно два раза пообедать, три раза выспаться».
Вот и сегодня утром получилось точно так же. Ещё лёжа в постели, Вовка подумал, что хорошо бы повести ребят ловить в бочагах щурят. Рыбачить они, конечно, будут все вместе, дружной артелью, а потом поделят рыбу поровну между всеми. И чтоб девчонкам досталось и малышам.
Не успел Вовка додумать всё до конца — кого из ребят позвать на рыбалку, где достать вёдра, корзины, — как с улицы его позвали ребята:
— Седой, пошли к Мамаеву омуту. Нырять будем… камешки доставать.
— Какие камешки? — удивился Вовка, выбегая на улицу.
— Красивые, самоцветные, — шепнула ему Нюшка Горохова. — Вон смотри, Петька показывает…
Вовка подошёл ближе. У колодца, в кругу мальчишек и девчонок, стоял Петька Мигачёв в модной пёстрой рубахе, подбрасывал на ладони цветные камешки и рассказывал, что на дне омута их полным-полно, только надо до них донырнуть.
— Зря проходим! — сказал Вовка и стал объяснять, что река у них большая, а Мамаев омут очень глубокий, до дна доныривают одни лишь парни да взрослые мальчишки, и камешков им, ребятам, конечно, не достать.
— Вольному воля, — усмехнулся Петька. — Кто нырять не умеет, может в тенёчке посидеть.
— Пошли, пошли, — затормошил всех непоседливый Колька Силкин.
Ещё Вовка хотел сказать, что лучше бы им пойти ловить щурят, но было уже поздно: все мальчишки вслед за Петькой направились к Мамаеву омуту. Пожав плечами, поплелся за ними и Вовка.
Омут находился километрах в двух от деревни, где река делала крутой поворот. По берегам он был оторочен густым кустарником, за ним стеной стоял хвойный лес, и омут почти всё время лежал в тени. Вода в нём казалась густой, чёрной и немного страшноватой.
Мальчишки разделись до трусов и, поглядывая друг на друга, столпились на песчаной отмели. Девчонки присели в сторонке.
Петька неторопливо снял рубаху с изображением обезьян и пальм и бережно повесил её на ветку дерева. Своей рубахой Петька очень гордился.
Предупредив мальчишек, чтобы они не трогали его рубаху, Петька разбежался и первым прыгнул в омут. Он долго пропадал под водой, а когда вынырнул и вылез на берег, то все увидели в его ладонях белый речной песок.
— Видали, до самого дна достал! — с довольным видом сообщил Петька. — А ну, кто следующий!
Переглянувшись, прыгнули в воду Вовка и Колька Силкин. Но вода быстро вытолкнула их обратно — нырять оказалось не так просто.
— Эх вы, тюти сухопутные! — засмеялся Петька. — Разве так ныряют…
И он опять скрылся в глубине омута. На этот раз Петька достал со дна не только песок, но и разноцветные камешки.
— Кто говорил, что камешки не достану? — торжествуя, спросил он. — Смотри сюда.
Ребята не сводили с камешков глаз. И правда, они были очень красивые: розовые и голубые, зеленоватые и палевые, в тёмных прожилках и прозрачные, как капли росы.
— А бусы из них можно делать? — нетерпеливо спросила Нюшка Горохова.
— А чего ж… Любое украшение можно, — снисходительно ответил Петька и высыпал камешки девочке в подол. — Возьми… Это тебе.
Голенастая, курносая Нюшка порозовела.
— Спасибо, Петя!.. Только ты и другим девочкам достань… А мы тебе тетрадок принесём, карандашей…
— Это можно… Хоть целый пуд натаскаю, — хохотнул Петька, бросаясь в воду.
Вовка тяжело вздохнул.
Так вот зачем Мигачёв уговорил ребят пойти к Мамаеву омуту: натаскает сейчас камешков, развернёт торговлю, начнет задаваться и бахвалиться. Эх, если бы он умел так же, как Петька, нырять до самого дна!
И Вовка с Колькой вновь и вновь бросались в омут. Они ныряли с разбегу, ныряли с ветки ивы, что наклонилась над омутом, но каждый раз очень быстро выскакивали обратно.
В ушах у них звенело, перед глазами поплыли зелёные круги, а один раз Вовка так наглотался воды, что его даже стошнило.
Зато Петька бахвалился вовсю: оделил всех девчонок камешками, передразнивал неудачных ныряльщиков, потешался над Вовкой: «Откачивайте Седого… он пол-омута выпил».
Смеялись над Вовкой с Колькой и девчонки.
А Петька после каждого ныряния делал пробежку по берегу, разогревался и снова нырял в омут.
Последний раз он так долго находился в воде, что девчонки стали даже беспокоиться — не утонул ли.
Наконец Петька всплыл на поверхность и, тяжело отдуваясь, вылез на берег.
— Хватит, — хмуро сказал он. — Там на дне коряги лежат…
И тут все увидели на лбу у Петьки большую ссадину, из которой сочилась кровь.
— Больше не ныряю… Опасно, — предупредил он ребят, прикладывая ко лбу лист подорожника. — И вам не советую.
Девочки перепугались и стали уговаривать Петьку пойти на медпункт.
— Ничего… До свадьбы заживёт, — отмахнулся Петька и, натянув рубаху и штаны, направился домой.
Разошлись от омута и остальные ребята. Но не прошло и часа, как на берегу вновь появился Вовка Пахомов.
В руках он держал тонкую верёвку и несколько кирпичей, связанных проволокой. Следом за Вовкой нехотя плёлся его дружок Колька Силкин.
— Ну, чего ты задумал? — заныл Колька. — Зачем тебе омут?
— Видал, как Петька задаётся?.. — заговорил Вовка. — Смеются все над нами… А чем мы хуже его!
— Так он же, как рыба, ныряет…
— Вот давай и поучимся.
— Сам знаешь… опасно нырять, коряги на дне.
— А мы осторожно. Один ныряет, другой на берегу сидит… Если что, за верёвку меня тяни.
— А что, если что?..
— Ну… если я долго не вынырну.
Вовка обвязался верёвкой, взял в руки связку кирпичей и плюхнулся в чёрную воду омута.
Прошла какая-нибудь минута, а Кольке она показалась целой вечностью. Он не выдержал и с силой потянул за веревку.
Из воды показалась мокрая Вовкина голова. Он отфыркнулся, перевёл дыхание и сказал:
— А знаешь, чего-то получается. Я почти до песка достал. Ты только не тяни так быстро.
В другой раз Вовка уже вытащил несколько цветных камешков, в третий — целую пригоршню.
Потом, обвязавшись верёвкой, стал нырять Колька, затем снова Вовка, но уже без верёвки и связки кирпичей.
Вода на дне омута была холодная, мальчишек прохватывала дрожь, голые тела покрылись гусиной кожей, но они не сдавались. Кучка цветных камешков на берегу всё росла и росла.
