Жан Семпе - Никола и его друзья
А потом мы пошли на тихий час. Крепен больше не плакал. Если бы Бертен не сказал: «Зайчик, спой про маленькие качели!» — я думаю, мы бы даже не подрались.
Воспоминания о каникулах
Я вернулся домой после отдыха в летнем лагере. Там было очень здорово!
Когда поезд пришел на вокзал, на перроне уже собрались все папы и мамы. И что тут началось! Все кричали, некоторые плакали, потому что они не видели своих мам и пап, другие смеялись, потому что их увидели. Вожатые — они нас сопровождали — свистели, чтобы мы не выходили из строя, служащие вокзала свистели вожатым, чтобы они перестали свистеть, опасаясь, как бы из-за свистков вожатых не отправились поезда. А потом я увидел моих папу и маму, и это было так здорово, что сказать невозможно! Я бросился к маме, потом к папе, мы поцеловались, и они сказали, что я вырос и загорел. У мамы были слезы на глазах, а папа тихо посмеивался, говоря «Ну-ну», и гладил меня рукой по волосам. Я тут же начал им рассказывать о каникулах. Потом мы уехали с вокзала, и папа потерял мой чемодан.
Как хорошо снова оказаться дома! Здесь так хорошо пахнет. А вот и моя комната со всеми игрушками! Мама пошла готовить обед, и это здорово, потому что в лагере нас кормили хорошо, но мама готовит лучше всех. И даже когда у нее не получается пирог, он все равно вкуснее всего, что вы когда-нибудь ели. Папа сел в кресло читать газету, и я его спросил.
— Теперь делать?
— Я не знаю, — сказал папа, — ты, наверное, устал от путешествия, пойди в свою комнату и отдохни.
— Да я не устал, — ответил я.
— Тогда поиграй, — сказал мне папа.
— А с кем? — спросил я.
— С кем, с кем, тоже мне вопрос! — сказал папа. — Думаю, что ни с кем.
— Я не умею играть один, — сказал я. — Так не пойдет. В лагере у нас было много ребят и всегда много дел.
Тогда папа положил газету на колени, строго посмотрел на меня и сказал:
— Ты больше не в лагере и будь добр, пойди поиграй один!
Я заплакал, мама прибежала из кухни и сказала:
— Хорошее начало!
Она меня успокоила и велела, пока готовится обед, пойти погулять в саду. Может быть, я увижу Мари-Эдвиж. Она только что вернулась после каникул. Тогда я побежал в сад. А в это время мама говорила о чем-то с папой. Я думаю, обо мне. Они очень рады, что я вернулся.
Мари-Эдвиж, дочка мадам и мсье Куртеплак, наших соседей. Мсье Куртеплак — заведующий отделом обуви в магазине «Удачная покупка» на третьем этаже. Он часто ссорится с папой. Хотя Мари-Эдвиж и девчонка, но девчонка что надо! Мне повезло, потому что, когда я вышел из дома, сразу увидел Мари-Эдвиж. Она играла у себя в саду.
— Привет, Мари-Эдвиж, — сказал я, — идем играть со мной!
— Ладно, — сказала Мари-Эдвиж и пролезла через дыру в ограде. Папа и мсье Куртеплак не хотят ее чинить, потому что каждый говорит, что дыра не У него в ограде, а у его соседа.
Мари-Эдвиж с тех пор, как я ее видел последний раз до каникул, очень загорела, а с ее голубыми глазами и светлыми волосами загар ей очень идет! Нет, правда, хотя Мари-Эдвиж и девчонка, но девчонка что надо!
— Ты хорошо провел каникулы? — спросила Мари-Эдвиж.
— Еще как! — ответил я. — Я жил в лагере, там были отряды, мой лучше всех и назывался «Рысий глаз», и я был вожатым.
— А я думала, что вожатыми бывают взрослые, — сказала Мари-Эдвиж.
— Ну да, — ответил я. — Но я был помощником вожатого, и он ничего не делал, не спросив меня. По-настоящему я всеми командовал.
— А девчонки в лагере были? — спросила Мари-Эдвиж.
— Да ты что! — ответил я. — Конечно, нет! Для девчонок это слишком опасно. Чего мы там только не делали. А потом мне пришлось спасать двух утопающих.
— Все-то ты выдумываешь! — сказала Мари-Эдвиж.
— Как это выдумываю? — крикнул я. — Не двух, а даже трех, про одного еще забыл. На рыбной ловле я выиграл соревнование, вытащил вот такую рыбу! — и я развел руки в стороны как только мог. А Мари-Эдвиж засмеялась, как будто она мне не поверила. Вот это мне не понравилось. И правда, с девчонками говорить невозможно. Тогда я рассказал ей об одном случае, когда помог полиции поймать вора, который спрятался у нас в лагере. И еще про другое, когда я доплыл до маяка и вернулся, и все очень волновались, но когда я вышел на пляж, все меня поздравляли и сказали, что я настоящий чемпион. И еще о том, как все ребята из лагеря заблудились в лесу, а там было полно диких зверей. А я нашел этих ребят.
— А я была с папой и мамой на море, — сказала Мари-Эдвиж, — и подружилась с одним мальчиком, его звали Жанно, и он здорово умел кувыркаться.
— Мари-Эдвиж, — крикнула мадам Куртеплак, она вышла из дома, сейчас же иди домой, обед готов!
— Я потом тебе расскажу, — сказала Мари-Эдвиж. Она убежала и снова пролезла через дыру в ограде.
Когда я вернулся домой, папа посмотрел на меня и сказал:
— Ну что, Никола, ты повидал свою подружку? Теперь настроение получше?
Но я не ответил, а побежал к себе в комнату и изо всех сил ударил ногой в дверцу шкафа. Нет, правда, в конце концов что это Мари-Эдвиж мне рассказывает всякие глупости о своих каникулах? Во-первых, мне это совсем неинтересно. А потом… Ее Жанно — просто дурак и урод!
Наши коллекции марок
Руфус пришел сегодня в школу очень довольный. Он показал нам новую тетрадь, и в ней на первой странице, вверху слева была наклеена одна марка.
— Я начинаю собирать марки, — сказал Руфус.
Он объяснил, что папа предложил ему собрать коллекцию марок, и что это называется заниматься филателией, и что вообще это очень полезно, потому что благодаря маркам изучаешь историю и географию. И еще его папа сказал, что коллекция марок может стоить много-много денег, и что в Англии жил король, у него была коллекция марок, и она стоила очень дорого.
— Хорошо бы, — сказал Руфус, — если бы вы все начали собирать марки, тогда можно было бы ими обмениваться. Папа сказал, что так и получаются настоящие коллекции. Но марки не должны быть разорваны, а главное — чтобы все зубчики были целы!
Когда я пришел домой обедать, то сразу же попросил маму дать мне несколько марок.
— Это еще что за выдумка? — спросила мама. — Иди мой руки и не дури мне голову всякими глупостями.
— А зачем тебе марки, дружок? — спросил папа.
— Тебе надо отослать письмо?
— Да нет! — сказал я. — Чтобы собирать коллекцию, как Руфус.
— Но это же очень хорошо! — сказал папа. — Филателия — интересное занятие. Собирая коллекцию-марок, узнаешь много нового, особенно из истории и географии. А потом, ты знаешь, хорошо составленная коллекция может стоить очень дорого. Был в Англии король, его коллекция стоила целое состояние!
— Да, — сказал я, — если мы с ребятами будем меняться, то соберем отличные коллекции марок, и все с зубчиками!
— Да… — сказал папа. — Во всяком случае я предпочитаю, чтобы ты собирал марки, а не заполнял дом и карманы бесполезными игрушками. А теперь ты послушаешь маму и пойдешь мыть руки, потом вернешься к столу, а после обеда я дам тебе несколько марок.
И после обеда папа поискал в своем столе и нашел три конверта. Он оторвал от них уголки, где были приклеены марки.
— Вот ты и на пути к замечательной коллекции, — сказал папа, посмеиваясь.
А я его поцеловал, потому что мой папа самый лучший в мире.
Когда я пришел в школу после обеда, оказалось, что коллекции начали собирать уже несколько ребят. У Клотера была одна марка, у Жоффруа тоже одна, и у Альцеста одна, но разорванная, мятая, заляпанная маслом, и у нее не хватало нескольких зубчиков. Моя коллекция из трех марок была лучше всех. Эд не принес марок, он сказал, что мы все дураки, что это никому не нужно и что он больше любит футбол.
— Ты сам дурак, — сказал Руфус. — Если бы король Англии играл в футбол, вместо того чтобы собирать коллекцию марок, он не был бы таким богатым, а может быть, и вообще королем.
Руфус все правильно сказал, но надо было идти на урок, и мы не могли больше продолжать заниматься филателией.
На перемене начался обмен.
— Кто хочет мою марку? — спросил Альцест.
— А у меня такой марки нет, — сказал Руфус Клотеру, — я ее у тебя меняю.
— Ладно, — ответил Клотер. — Меняю мою марку на две твоих.
— Нет, интересно, а почему я должен отдать свои две за твою одну? — спросил Руфус. — Меняю марку на марку.
— А я бы обменял свою марку на одну, — сказал Альцест.
Потом к нам подошел Бульон. Бульон — наш воспитатель, он всегда что-то подозревает, когда видит нас всех вместе, а ведь мы всегда вместе, потому что мы все дружим, вот он все время и боится чего-то.
— Посмотрите мне прямо в глаза, — сказал Бульон, — что вы там еще затеваете, негодники?
— Ничего, мсье, — ответил Клотер. — Мы занимаемся филателией, меняем марки. Одну — на две, чтобы собрать хорошие коллекции.
