Жан Семпе - Никола и его друзья
Мы все забросили удочки в воду, кроме Атаназа и Бертена, у них удочки перепутались, и кроме Гальбера с Каликстом, которые устроили на молу гонки червяков.
— Внимательно следите за поплавками! — сказал вожатый.
За поплавками мы, конечно, следили, но что-то ничего не было видно, а потом Полен закричал и вытащил удочку, на конце ее билась рыба.
— Рыба! — крикнул Полен. — Мама!
И он выпустил удочку из рук. Она упала на скалы. Вожатый провел рукой по лицу, посмотрел на Полена — тот опять плакал — и сказал:
— Ждите меня здесь, я схожу за удочкой этого растяпы!
Вожатый спустился на скалы, это было опасно, потому что скользко, но все бы обошлось, если бы не Крепен. Он тоже спустился, чтобы помочь вожатому, поскользнулся и упал в воду. Но вожатый успел вовремя его подхватить. Наш вожатый так громко кричал, что было видно, как люди очень далеко на пляже вставали, чтобы посмотреть, что у нас творится. Когда вожатый вернул удочку Полену, рыбы на крючке уже не было. Но Полен обрадовался, потому что исчез и червяк. И Полен согласился удить дальше, только без червяка.
Первую рыбу поймал Гальбер. Это был для него удачным день: сначала он выиграл гонки червяков, а теперь поймал рыбу. Мы все побежали смотреть. Рыба была не очень большая, но Гальбер все равно заважничал, и вожатый его поздравил. Тогда Гальбер сказал, что с него довольно, он уже поймал свою рыбу. Он растянулся на молу и заснул. Вы никогда не догадаетесь, кто поймал вторую рыбу! Это был я! И какую рыбу! С ума можно сойти! Чуть-чуть меньше, чем у Гальбера, но очень хорошую. Жаль только, что вожатый поранил себе палец, когда снимал ее с крючка (чудно, но я так и думал, что это с ним случится). Может быть, поэтому он сказал, что пора возвращаться. Атаназ и Бертен не хотели, потому что им так и не удалось распутать свои удочки.
Когда мы отдавали рыбу повару, то были немного смущены. Ведь две рыбы, чтобы сварить суп для всего лагеря, — немного маловато. Но повар весело шутил и сказал, что все прекрасно и что это как раз то, что нужно. А в награду угостил нас печеньем.
Отличный у нас повар! Суп был очень вкусный, и мсье Рато крикнул:
— Отряду «Рысий глаз»… гип, гип…
— Ура! — закричали все, и мы тоже, потому что здорово гордились собой.
После обеда я спросил повара, как получилось, что рыбы в супе такие большие и их так много. Тогда он засмеялся и объяснил, что когда рыбу варят, она раздувается.
А так как повар у нас очень добрый, он дал мне кусок хлеба с вареньем.
Дорогие мсье и мадам!
Рад вам сообщить, что ваш сын ведёт себя очень хорошо, и мы очень им довольны. Этот ребёнок замечательно приспосабливается к новой ситуации и находит общий язык с товарищами. У него несколько заметна тенденция к «жёсткой игре», если я могу так выразиться. Он стремится к тому, чтобы другие дети видели в нём начальника. Живой, очень инициативный, Крепен оказывает сильное влияние на своих сверстников, которые бессознательно восхищаются его уравновешенной манерой себя вести. Я буду очень счастлив увидеться с вами, когда вы будете проездом в наших краях.
(Из письма мсье Рато родителям Крепена).Крепена навещают родители
Наш «Синий лагерь» — очень хороший. У меня целая куча друзей, и мы очень весело живем. Вот только пап и мам с нами нет. Ну, конечно, мы пишем друг другу письма. Мы рассказываем им, чем занимаемся, пишем, что хорошо себя ведем и хорошо едим, что нам весело и что мы их крепко целуем. Они нам отвечают, что мы должны быть послушными, все есть без капризов, быть осторожными, и что они нас крепко целуют. Но жизнь у нас здесь совсем другая, чем когда папы и мамы с нами.
Вот почему Крепену так здорово повезло. Мы садились за обед, как вдруг вошел мсье Рато, начальник лагеря, и, улыбаясь, сказал:
— Крепен, тебя ждет приятный сюрприз. К тебе в гости приехали мама и папа.
Тут мы все повскакали с мест и выбежали посмотреть. Крепен бросился на шею к маме, потом к папе. Он их расцеловал, а они сказали, что он вырос и здорово загорел. Крепен спросил, привезли ли они железную дорогу. Они были так рады видеть друг друга. А потом Крепен сказал папе и маме:
— Вот наши ребята: это Бертен, Никола, Гальбер, Полен, Атаназ и другие. А это наш вожатый. А вот здесь мы живем. Вчера я наловил кучу креветок.
— Может быть, вы пообедаете с нами? — спросил мсье Рато.
— Мы не хотели бы вас затруднять, — сказал папа Крепена. — Мы здесь ненадолго.
— А мне было бы интересно посмотреть, что ребятишки здесь едят, — сказала мама Крепена.
— Ну конечно же, мадам, — сказал мсье Рато. — Я велю предупредить повара, чтобы он приготовил две дополнительные порции.
И мы все вернулись в столовую.
Мама и папа Крепена сидели за столом мсье Рато вместе с мсье Жну, нашим заведующим хозяйством. Крепен остался с нами, он весь сиял и спросил нас, видели ли мы машину его папы. Мсье Рато сказал маме и папе Крепена, что все в лагере довольны их сыном, он очень активен и энергичен. А потом продолжался обед.
— Наша пища простая, но обильная и здоровая, — сказал мсье Рато.
— Сними шкурку с колбасы, мой зайчик, и жуй как следует! — крикнула мама Крепену.
А Крепену, кажется, не понравилось то, что мама ему сказала. Может быть, потому что он уже съел колбасу вместе со шкуркой. Ведь когда доходит до еды, Крепен и правда жутко энергичен. А потом была рыба.
— Гораздо лучше, чем в гостинице, где мы были на Коста-Брава, — заметил папа Крепена, — там растительное масло…
— Кости! Осторожно, кости, мой зайчик, — крикнула мама Крепена. — Вспомни, как ты плакал дома, когда проглотил кость!
— Я не плакал, — сказал Крепен. И он так покраснел, что показался еще более загорелым.
На третье был крем, очень вкусный. А потом мсье Рато сказал:
— Обычно после еды мы поем.
Мсье Рато встал и сказал:
— Внимание!
Он сделал движение руками, и мы запели сначала про камешки на всех дорогах, а потом про кораблик, который затерялся в волнах. А папа Крепена очень веселился и подпевал нам. У него это здорово получалось.
Когда мы кончили, мама Крепена сказала:
— Зайчик, спой нам про маленькие качели!
И она объяснила мсье Рато, что Крепен пел эту песенку, когда был совсем маленьким, еще до того, как папа настоял, чтобы ему отрезали волосы, и, какая досада, он был так мил с локонами! Только Крепен не захотел петь, он сказал, что забыл слова. Тогда мама захотела ему помочь:
— Оп-ля, оп-ля, маленькие качели…
Но даже и тогда Крепен не стал петь. Он очень разозлился, потому что Бертен начал над ним смеяться.
Потом мсье Рато сказал, что пора вставать из-за стола.
Мы вышли из столовой, и папа Крепена спросил, что обычно мы делаем в это время.
— У них тихий час, — сказал мсье Рато, — это обязательно. Им нужен отдых и разрядка.
— Это очень разумно, — сказал папа Крепена.
— Я не пойду сегодня на тихий час, — сказал Крепен. — Мне хочется побыть с папой и мамой!
— Ну конечно, мой зайчик, — сказала мама Крепена. — Я уверена, что сегодня мсье Рато сделает для тебя исключение.
— Если он не пойдет на тихий час, я тоже не пойду, — сказал Бертен.
— Мне плевать, что будешь делать ты! — ответил Крепен. — Я в любом случае не пойду.
— А почему ты не пойдешь на тихий час? — спросил Атаназ.
— Что, если Крепен не идет, значит, никто не будет спать? — сказал Каликст.
— А мне-то почему не пойти? — спросил Гальбер.
— Я хочу спать и имею право, даже если этот дурак не хочет.
— Я тебе сейчас как дам! — сказал Каликст.
Тогда мсье Рато рассердился и сказал:
— Прекратите разговоры. Все идут на тихий час! Точка и все!
Тут Крепен начал кричать, плакать, размахивать руками и ногами, и мы очень удивились, потому что обычно так делает Полен. Полен — это наш товарищ, который все время плачет и говорит, что он хочет домой к папе и маме. Но сейчас он ничего не говорил и тоже удивлялся, что плачет не он, а кто-то другой.
Папа Крепена не знал, как быть.
— Так или иначе, — сказал он, — нам пора ехать, если мы хотим прибыть на место ночью, как собирались.
Мама с ним согласилась. Она поцеловала Крепена, надавала ему кучу наставлений и обещала подарить разные игрушки. А потом попрощалась с мсье Рато.
— У вас очень хорошо, — сказала она. — Только я заметила, что вдали от родителей дети становятся очень нервными. Было бы хорошо, если бы родители их регулярно навещали и дети проводили хотя бы немного времени в семейной атмосфере. Это бы их успокаивало и возвращало душевное равновесие.
А потом мы пошли на тихий час. Крепен больше не плакал. Если бы Бертен не сказал: «Зайчик, спой про маленькие качели!» — я думаю, мы бы даже не подрались.
