Жаклин Уилсон - Сахарная вата
– Но это же ваш с мамой свадебный подарок, пап!
– Да, я знаю. Но, честно говоря, твоей маме эти часы никогда не нравились. Ну и к тому же мы с твоей мамой больше не женаты, так ведь?
Я сглотнула и тихо ответила:
– Иногда мне очень хочется, чтобы вы с ней по-прежнему были женаты, пап.
– Я знаю, солнышко. Иногда мне и самому этого хочется. Но теперь у твоей мамы совсем другая жизнь. Возможно, и мне пора свою переменить. Так что не переживай так сильно из-за этих старых часов, ладно?
– Сказать по правде, мобильник меня волнует больше, чем эти часы. Скажи, можно, он будет у нас общим, то есть наполовину твой, а наполовину мой? Вот бы здорово было! У нас в классе пока ни у кого нет своего мобильника, даже у Рианнон!
Мы завернули часы с кукушкой в газету, и папа уложил их в свой рюкзак. В комиссионном магазине был особый специалист – оценщик часов. Он скептически похмыкал, однако признал, что часы старинные, Викторианской эпохи, и резьба на них выполнена вручную. Вначале он предложил за них совсем немного, но папа начал торговаться, и в конечном итоге он дал папе за часы целую сотню фунтов!
– Ого! Да мы с тобой теперь богачи, пап! – сказала я, когда мы вышли на улицу.
– Ну не богачи, конечно, Флосс, – ответил папа, но мобильник мы с ним сразу же купили.
Потом мы отправились к станции взглянуть на прицеп, который уже отогнали в гараж, где его всегда держал Билли. Мы молча осмотрели прицеп. Он весь почернел, половина крыши сгорела напрочь.
Папа крепче обхватил меня своими забинтованными руками. Мы постояли немного и ушли.
– У меня такое чувство, будто я очень подвел Билли, – мрачно сказал папа.
– Но ему уже не нужен этот прицеп, он же сам так сказал, разве нет?
– Он может и передумать. Правда, на деньги, которые Билли получит по страховке, он сможет купить новенький современный прицеп.
Мы вяло тащились мимо станции. Я знала, куда мы теперь должны направиться. Папа вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Ни к чему было давать крюк, когда к моей школе легко и быстро можно подойти мимо нашего бывшего кафе.
«Кафе Чарли» больше не было. Теперь это была сетевая кофейня «Старбакс». Папа остановился, посмотрел немного на гладко выкрашенную зеленой краской стену кофейни. Потом подошел к окну и заглянул внутрь – там, за стеклом, горели оранжевые светильники, многочисленные посетители стояли у стойки, сидели за каждым столиком, на всех стульях и диванах. Папа постоял, негромко вздохнул, а потом неожиданно махнул рукой.
– Смотри-ка, кто здесь! – сказал он. – Старый Рон и мисс Дэвис! И они сидят за одним столиком! Между ними, как я вижу, все идет на лад. Давай сконфузим их? Вот просто так, зайдем и скажем: «Привет!»
Мы с независимым видом вошли в кафе. Я посмотрела вверх на потолок, гадая, что там теперь, на нашем бывшем втором этаже.
Девушка, вытиравшая тряпкой стол, тоже посмотрела вверх, словно опасаясь увидеть на потолке мокрое пятно от протечки.
– Да? – безразлично спросила она.
– Кто живет там, наверху? – спросила я.
– Никто. Там просто офис и кладовая.
– Значит, там больше нет квартиры?
– Кажется, была когда-то, – ответила девушка таким тоном, словно речь шла о событиях вековой давности. – Но ее оставили в ужасном состоянии. Непонятно, кто там жил.
Я нервно взглянула на папу, но он, по счастью, с головой ушел в разговор со Старым Роном и мисс Дэвис и сейчас театрально размахивал своими забинтованными руками. Старый Рон и мисс Дэвис слушали папу, раскрыв рот.
– Простите, – сказала я девушке и поспешила к нему.
Старый Рон и мисс Дэвис были очень благодарными слушателями, но не только. Им самим тоже хотелось рассказать, как они скучают по «Кафе Чарли».
– Разве в «Старбакс» умеют варить настоящий кофе? – сказал Старый Рон. – А уж о ценах я вообще молчу! А прихожу сюда только потому, что положение у меня безвыходное.
Ну, насчет его положения и почему оно безвыходное, я не поняла, но суть сказанного уловила.
– О том, как заварить в хорошо прогретом чайнике чашечку настоящего чая в заведениях мистера Старбакса тоже не знают, – вздохнула мисс Дэвис.
– Как только у меня заживут руки, я приготовлю вам и настоящего кофе, и настоящего чая, если вы сможете прийти ко мне, – сказал папа, и тут же прикусил губу. – То есть в дом Билли. Ну да все равно.
– Он действительно собирается его продать? – спросил Старый Рон.
– Во всяком случае, так он говорит. Слушай, Рон, если до этого взаправду дойдет, возьмешь к себе кошек Билла? Виски и Соду, двух симпатичных пожилых подружек.
– Ну… – сказал Старый Рон. – Вообще-то, наверное, я бы сказал «да», но теперь я не один, а со своей симпатичной пожилой подружкой, которая терпеть не может кошек.
И он толкнул мисс Дэвис локтем.
– Полная чушь! – посмотрела на него мисс Дэвис. – И следи за тем, что ты делаешь. Чуть ребро мне не сломал, – было видно, что на самом деле она совершенно не сердится на Старого Рона, наверное, ей даже приятно. Мисс Дэвис склонилась над столом в мою сторону и спросила: – А птиц они ловят?
– О, что вы, мисс Дэвис, куда им! Они никого не могут поймать, потому что ужасно ленивые и толстые. Они даже свою кошачью еду как следует съесть не могут, просто выхлебают жижу, а кусочки оставляют. Но вообще-то они очень милые создания. И добрые. К моей кошке Лаки они относятся совершенно по-матерински. Я уверена, что вы полюбите их, когда увидите.
– Ну, если других вариантов нет, я не стану возражать, чтобы эти кошки провели закат своей жизни у Рональда, – сказала мисс Дэвис.
– Сдается мне, что у Старого Рона и мисс Дэвис общие планы насчет своего заката, – сказал папа, пока мы шли к моей школе. – Забавно, но они столько лет приходили в мое кафе и ни разу даже не поговорили друг с другом, а тут на тебе. Да еще Билл Щепка – жил себе всю жизнь спокойно, делал изо дня в день одно и то же, а теперь вдруг раз! – и сорвался с места, и разгуливает сейчас где-то по Австралии. И твоя мама тоже там разгуливает, конечно. – Тут папа вздохнул. – Все куда-то движутся, что-то предпринимают, один я лежу неподвижно, как колода. Нет, даже хуже – я не стою на месте, но начинаю катиться назад. Потерял жену, ребенка, свой бизнес – ну, что дальше? Тьфу! – Папа посмотрел на меня и улыбнулся. – Но со мной по-прежнему ты, самый главный маленький человечек в моей жизни, и это главное. А теперь давай прибавим шагу, Флосс. Мы с тобой ужасно опаздываем. Надеюсь, тебя не станут ругать. Хочешь, я зайду в школу вместе с тобой и все объясню кому надо?
Мне эта идея хорошей не показалась, и я сказала:
– Все будет хорошо, пап, не волнуйся.
– Ну, если ты так в этом уверена, солнышко… Честно говоря, при виде школы меня в дрожь бросает. Такой мандраж, будто меня сейчас поставят в угол и прикажут держать руки на затылке. Слушай, Флосс, а эта ваша миссис Хорсфилд, она какая? Похожа на старую каргу?
– Что ты, пап, она очень симпатичная и милая.
Когда мы подошли к школе, какой-то класс занимался физкультурой на спортивной площадке. Это был мой класс, и здесь же была миссис Хорсфилд в прелестном белом топике и шортах. Она сама показывала всем, как нужно бегать на месте.
– Бог мой, это кто, учительница? – прошептал папа.
– Да, это миссис Хорсфилд, пап. Моя учительница. Я же говорила тебе, что она очень симпатичная.
– Согласен, симпатичная, – сказал папа. – Повезло же тебе, Флосс. Ну ладно, тогда беги к своим друзьям-подругам, а я пойду. Вернусь за тобой к концу уроков.
Я быстро поцеловала папу и побежала к школьным воротам. Папа махал мне вслед своей перевязанной рукой. Слегка запыхавшаяся миссис Хорсфилд остановилась на месте.
– Это твой папа, Флосс? – спросила она. – Мистер Барнс!
– О-хо-хо, – пробормотал папа. – Похоже, я все-таки влип.
Опустив руки, он вошел вместе со мной на школьный двор. Все перестали бежать на месте, остановились и смотрели на нас. Все, кроме Сьюзен. Она стрелой метнулась по спортивной площадке и встретила меня почти у самых ворот. Потом горячо обняла меня.
– Привет, Сьюзен, – сказал папа. – Девочки, я знаю, что вы лучшие подруги, но скажите, вы всегда здороваетесь друг с другом так пылко?
– Нет-нет, мистер Барнс! – ответила Сьюзен. – Я просто очень обрадовалась, увидев Флосс. Думала, не случилось ли с ней чего-нибудь. Одна из девочек в нашем классе сказала, что вчера ночью сгорел какой-то прицеп с чипсами, и я очень боялась, что это был ваш прицеп и вы оба получили ожоги. Ой, да вы их действительно получили, мистер Барнс. Во всяком случае, ваши бедные руки!
– С моими руками все в порядке, милая. Их забинтовали, чтобы они оставались чистыми. Медсестра говорит, что они полностью заживут через неделю-две.
