Мелвин Берджес - Трах!
— Мне кажется, нам надо присматривать за стариной Дино, — предложил я. Итак, мы с Джонатаном решили о нем немного позаботиться. Несколько раз в неделю мы приходили к нему домой, провожали его из школы, тусовались с ним во время занятий, когда нам казалось, что ему нужна компания, а когда, наоборот, он искал уединения — оставляли его одного. Мы тут же прибегали на помощь, когда кто-нибудь из девчонок или парней собирался обрушиться на него. Мы стали его постоянными телохранителями. Бедняга Дино! Не думаю, что это сильно меняло ситуацию, но все равно лучше иметь рядом друзей. И он был так благодарен нам за это! По его лицу можно было обо всем догадаться, он — как открытая книга, по которой можно прочитать все, что у него на душе. И мы чувствовали… Да, мы чувствовали, что он ценит это. И еще знаете что? Он был по уши в дерьме, но я продолжал с ним шутить и дразнить его. Я-то сам находился в похожей ситуации, надо признаться самому себе: моя жизнь была в полной жопе. У меня тоже было полно проблем.
Давайте поговорим на запретную тему, вы не против? Можно обсудить разговоры. Дино ничего больше не оставалось, как болтать. Он может просто сидеть и рассказывать тебе, что он делал, и что она делала, и что он чувствовал, и что, как он думает, чувствовала она, пока все не рухнуло. Конечно, в своих рассказах он привирал и преувеличивал, я уверен, что так оно и было. Иногда он стеснялся говорить о чем-то и краснел каждый раз, когда затрагивал какую-нибудь пикантную тему. Но это его не останавливало. Я вот так не могу, и Джонатан тоже. Вы только посмотрите на все, что касается Деборы. Конечно, я не очень в курсе, но, судя по всему, он прекрасно проводит с ней время, так оно и должно быть. Но — что бы вы думали? Каждый раз, когда упоминается ее имя, он вздрагивает, как от укуса змеи. Что на самом деле происходит между ними? Только попробуй с ним об этом заговорить — и он убежит от тебя как от огня!
В эти дни Дино был абсолютно беззащитен. Он был на взводе. Издевкам не было конца, слухи передавались из уст в уста, все обращались с ним как с последней тварью. Этой девчонке было тринадцать; он заставил ее переспать с ним на тусовке, сказав, что выгонит ее на улицу, если она не согласится; а она в тот день убежала из дома. Прошло уже три дня, как Джеки порвала с ним и не хотела с ним разговаривать. Он решил для себя, что они должны во что бы то ни стало поговорить, и пытался поймать ее. Постоянно при виде него она отворачивалась и шла прочь, но на этот раз он пошел за ней следом, и она резко повернулась и крикнула ему, чтобы он отвалил. Вот так, прямо на глазах у всех. Это было ужасно. Все обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Я был уверен, что он сейчас расплачется. Но он совладал с собой, сделал вид, что ему наплевать и ушел, но его лицо стало пепельно-белым. Я попытался поговорить с ним, но он не мог произнести ни слова и убежал в туалет.
Он выглядел ужасно, и после обеда мы с Джонатаном отловили его и заявили, что собираемся вывести его куда-нибудь повеселиться. Он подскочил на месте и оттолкнул нас.
— Да о чем вы вообще говорите?!
— Полегче, парень! Мы твои друзья, — заверил я его.
— Друзья! Оставьте меня в покое!
— Пошли, Дино! Тебе надо выпить и расслабиться, — пришел мне на подмогу Джонатан. — Пойдем выпьем пивка, я угощаю! Мы — твои друзья, ты знаешь об этом?
Дино изумленно уставился на него.
— Тебе это необходимо, приятель, — настаивал Джонатан. И он просто сдался и пошел с нами.
Дино не хотел идти в паб, так что мы пошли пешком вниз по Краб-лейн ко мне домой. Мы открыли пиво и уселись на кухне. И тут из него полилось! Его родители. О них ходило множество слухов. Думаю, их начала распускать Джеки. С нами он впервые заговорил об этом. Это нам многое объяснило. Сиобен, он, Джеки — все от начала до конца. Это было ужасно. Парень действительно все это переживал! На середине рассказа он начал плакать, на самом деле всхлипывая, и все такое. Не часто такое случается с парнями. Мы сидели по обе стороны, обнимая его за плечи. Наши сердца сжимались от жалости.
— Что за плакса тут у нас сидит! — воскликнул Джонатан, и я был готов пнуть его ногой, потому что подобные шуточки могли вывести Дино из равновесия. Но он только ухмыльнулся и громко шмыгнул носом. Я зря волновался. Все это продолжалось целую вечность: он рассказывал нам что-то еще, потом не выдерживал и начинал рыдать, потом краснел, из-за того что разревелся перед нами, и снова плакал.
В конце концов мы вместе дошли до его дома. Мы хотели было пойти с ним, но он сказал, что хочет побыть один. Так что мы остались вдвоем: я и Джонатан. Я посмотрел на него, а он — на меня.
— Ну, что скажешь? — спросил я.
— Да, не все так могут… — ответил он, и это было правдой. Мы оба любили Дино за это. Он так старался быть самым крутым, парнем номер один во всей вселенной, но с нами он мог позволить себе быть самим собой, просто славным чуваком. Эх, если бы он только знал… Как я хотел тоже найти в себе силы просто сесть и рассказать все, что со мной произошло, а потом выплакаться, освободиться ото всего этого дерьма! Вместо этого я должен хранить этот дурацкий секрет…
Тайны… Какой в них смысл? От этих тайн я схожу с ума. Если бы я поговорил с кем-нибудь об этом — получается, я бы выдал секрет… Она вечно мне твердит, чтобы я держал язык за зубами. «Бен, только не говори никому, никогда никому не хвастайся о нас, ни слова! Ты ведь настоящий мужчина!» Почему, чтобы быть взрослым, тебе надо отделить себя от всего мира стеной из секретов? Дело не в том, что это запрещено законом, ведь мне уже шестнадцать. Я просто хочу с кем-нибудь посоветоваться: с Джонатаном или Дино, с кем-нибудь из друзей. Но она говорит об этом, как о предательстве с моей стороны.
Так люди поступают с маленькими детьми. Это наша тайна, о ней знаем только ты и я, никому не говори, а то произойдет несчастье. К чему это все?
Все эти секреты хранят в себе опасность. Они овладевают тобой. Ты думаешь, что все прекрасно, это только «между нами», это ваше личное дело, — а потом вдруг ты видишь, что не можешь от этого избавиться.
Хотите последние новости? Она любит меня. Что вы на это скажете? Как мне «повезло»!
У нас был долгий, страстный секс, и когда мы закончили, она сказала:
— Я люблю заниматься с тобой любовью, Бен.
Это было довольно странно, потому что я не думал, что это называется «заниматься любовью». Это был трах. Небольшая разница, понимаете, о чем я? Когда я сейчас вспоминаю обо всем, то понимаю, что в последнее время мы меньше трахались, а чаще просто лежали в кровати и медленно ласкали друг друга. Мне это даже больше нравилось. Может быть, я во всем и виноват, наверное, я это сам предложил. Не важно. Потом она помолчала и добавила:
— Я люблю тебя. Ты знаешь это?
Вокруг стало так тихо, что воздух зазвенел. На самом деле, наверное, я просто затаил дыхание. Мне кажется, я не хотел, чтобы она поняла, насколько я шокирован ее словами. Я был напуган. В то же время какая-то сила заставляла меня сделать еще одну глупость и признаться в том, что и я ее люблю. Я даже почти произнес эти ужасные слова, и если бы я так поступил, то произошла бы настоящая катастрофа, потому что это все неправда.
Тогда казалось, что будет вежливым ответить ей тем же. А вдруг так, на самом деле все и происходит? И люди всю свою жизнь пытаются изобразить, что любят кого-то только потому, что того требуют правила хорошего тона?
Я промолчал.
— Ты слышал, что я сказала? Я люблю тебя, — повторила она.
— С каких это пор здесь пошла речь о любви? — удивился я.
Она села и, ухмыляясь, посмотрела на меня.
— Не такого ответа ждала я от тебя!
— А какого?
— Я надеялась, ты будешь польщен. Или даже — доволен, — заметила она. Потом она скрестила руки и приняла обиженный вид.
— Ты раньше никогда не говорила, что любишь меня.
— А сейчас говорю. То, что я учительница, а ты — ученик, не влияет на то, какие чувства я к тебе испытываю.
— Но это не то… — начал я. И тут меня прорвало: — Знаешь, я не уверен, что люблю тебя.
Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. У нее было такое лицо, словно я дал ей пощечину. В какой-то момент мне казалось, что она набросится на меня, но она просто отвернулась и залезла обратно в кровать.
— Мне тяжело это слышать… — проговорила она.
Повисло молчание. Знаете, каково это, когда ты очень сильно обидел кого-то? Я не хотел причинять ей боль.
Я прижался к ней.
— Все не должно было заходить так далеко, — заметил я, и немного подумав, добавил: — Я лучше пойду.
Я вылез из кровати и стал одеваться. Она лежала спиной ко мне.
— Ты же не выбираешь, в кого влюбиться. Бен, это просто с тобой происходит. Я всего лишь надеялась, что с тобой произошло то же самое.
— Мне действительно очень жаль. Мне очень-очень жаль, — повторил я. Я одевался и думал: «Вот это и случилось! Все зашло слишком далеко; было ясно, что надо положить этому конец». И знаете что? Я был доволен. Мое сердце так сильно билось, что, казалось, — сейчас выскочит из груди. Все было кончено. Я был свободен.
