Кэндзиро Хайтани - Взгляд кролика
В какой-то момент все, кто думал так же, как и я, выразили классной руководительнице свое недовольство и потребовали, чтобы девочка ушла из класса. Но учительница отказалась выполнить наши требования. Помню, что тогда я страшно разозлилась и подумала, что в жизни не видела более упрямого человека. Но постепенно я стала замечать, что в моем сыне происходят перемены. Тот самый ребенок, который раньше ни на кого не обращал внимания, вдруг стал задумываться о других людях, сочувствовать им. Оказалось, что маленький ребенок, первоклассник не хуже взрослого может позаботиться о ближнем, хотя это совсем непросто. Не буду говорить о том, как тяжело было учительнице и детям, пока в их классе училась эта девочка. Но они достойно выдержали это испытание и заметно выросли — не в физическом, а в человеческом смысле. Стали глубже и умнее в плане человеческих отношений. И мы, родители, не должны об этом забывать.
Мы считали, что из-за одного ребенка страдают все остальные. Но мы ошибались. Те, кто сторонятся слабых и бессильных, избегают и презирают их, наносят вред прежде всего самим себе. Они перестают быть человечными. Мы должны осознать требования заводских рабочих как свои собственные. Мы должны видеть в борьбе, которую ведут заводские дети, свою собственную борьбу. Иначе мы перестанем быть людьми.
— Точно! Все верно! — послышался громкий голос. Это был Адачи-сэнсей. Послышались громкие аплодисменты.
После этого собрание продолжалось еще целый час. Желающих выступить было очень много. В конце концов были сформулированы две резолюции, которые в общих чертах выглядели так:
1) Мы, жители района, отказываемся подвергать наши жизни дальнейшей опасности и требуем скорейшей реализации плана по переносу мусоросжигательного завода.
2) Мы, жители района, настоятельно требуем перенести мусоросжигательный завод из жилых кварталов. В то же время мы полностью поддерживаем протестующих работников завода и готовы принять участие в их борьбе.
В самом конце председатель провел голосование. Три четверти участников проголосовали за первую резолюцию.
У Котани-сэнсей потемнело в глазах. Жизнь преподнесла ей еще один урок, в очередной раз показала, что понять поступки и поведение других людей не так-то просто.
С тяжелым сердцем она поехала домой.
Однако неприятности на этом не закончились. Можно даже сказать, что с одного тягостного собрания Котани-сэнсей попала на другое, столь же тягостное. Кроме мужа, который в кои-то веки вернулся домой пораньше, Котани-сэнсей поджидали ее и его родители. Дождавшись Котани-сэнсей, все сели ужинать.
За ужином разговор вертелся вокруг каких-то пустяков, но атмосфера за столом была какой-то напряженной. Но вот отец Котани-сэнсей отодвинул в сторону тарелку и сказал, обращаясь к Котани-сэнсей и ее мужу:
— В последнее время вы, кажется, не очень ладите между собой. Мы немного волнуемся из-за этого.
Котани-сэнсей подумала, что отец неправ и что дело не в том, ладят они с мужем или не ладят. Просто так получилось, что у них абсолютно разный подход к жизни. Но, разумеется, вслух она ничего не сказала.
— Наверное, в этом есть моя вина, — продолжал отец Котани-сэнсей. — Ведь твое устройство на работу в школу — моя идея. Я думал, что не годится запирать тебя в четырех стенах. Хотел, чтобы ты почувствовала настоящую жизнь. Наверное, это была ошибка.
"Нет, папа, ты все правильно сделал. Но ты ошибаешься в другом: когда думаешь, что общество в целом существует только лишь для блага одного-единственного человека", — мысленно возразила отцу Котани-сэнсей.
— Фуми-сан, мы слышали, что ты очень недовольна тем, что Кадзуо встречается по делам с разными людьми, — обратилась к ней свекровь.
— Ну что вы, мама, я всем довольна, — сказала Котани-сэнсей.
Она была недовольна только тем, что муж рассказывал про нее своим родителям невесть что. Странный все-таки он человек.
Муж действительно последнее время возвращался домой позже обычного. Он мог прийти в час или два ночи абсолютно пьяным. Но Котани-сэнсей ни разу не упрекнула его, ни разу не сказала, что ей это обидно или неприятно.
Однажды муж начал рассказывать ей детали очередной деловой встречи:
— Сегодня мы водили одного важного перца в кабаре. Напоили его как следует, раскрутили на инвестиции. Теперь дело должно сдвинуться с мертвой точки. Развлекать клиентов не так приятно, как кажется. Жизнь — штука жестокая.
Котани-сэнсей показалось, что она смотрит какой-то тупой телевизионный сериал.
— По-моему, ты не очень удачно употребил выражение "жизнь — штука жестокая". В таком контексте оно звучит странно. Вот ты говоришь, что развлекать клиентов не так уж приятно. Но судя по твоему виду, ты совсем неплохо провел время.
— Зачем ты мне хамишь? — сказал ей на это муж. — Ты вообще сама-то поняла, что сказала? И имей в виду, я на дух не выношу наглых женщин.
— Кадзуо встречается с разными людьми не ради себя. Он для семьи старается… — продолжала свекровь.
— Конечно. Я все понимаю, ответила Котани-сэнсей, а про себя подумала: "Поэтому, даже если я очень устала, я всегда встречаю его друзей улыбкой и стараюсь принять их как можно лучше".
— Фуми-сан, что тебе не нравится в Кадзуо? Что в нем не так? — очень серьезно спросила ее свекровь.
Котани-сэнсей не ответила.
"Я не могу ответить вам, — думала она. — А если и отвечу, вы все равно меня не поймете. Зачем зря делать больно вам и вашему сыну. Просто так получилось, что два человека с абсолютно разным мировоззрением вынуждены жить под одной крышей. И это очень непросто. Жаль, что я поняла это только сейчас".
Неприятный разговор все тянулся и тянулся, но Котани-сэнсей с достоинством выдержала эту пытку до самого конца.
Глава 25
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Когда на собрании ассоциации родителей и учителей большинством голосов была отклонена вторая резолюция, побледневший Адачи пробормотал себе под нос:
— Вот теперь за них возьмутся всерьез.
Его пророчество начало сбываться буквально на следующий же день.
Отца Исао вызвали в муниципалитет. Ему пообещали сделать его штатным сотрудником и назначить бригадиром, если он согласится переехать на насыпной участок.
Он, разумеется, не согласился, наорал на начальника отдела и отправился восвояси. Тем дело и кончилось.
Потом в муниципалитет вызвали пятерых учителей: Адачи, Оту, Орихаши, Котани-сэнсей и Эгава-сэнсей.
Их встретил заведующий по вопросам образования. В руках у него были листовки.
— Я правильно понимаю, что вы и есть эта самая "инициативная группа педагогов"?
— Совершенно верно.
— Вас только пятеро?
— К сожалению, только да, — дурашливо ответил Адачи. Заведующий улыбнулся.
— Я ценю вашу верность профессиональному долгу и ваше бережное отношение к детям.
— Это вы серьезно говорите?
— Разумеется.
— Ой, ну тогда огромное вам спасибо!
Котани-сэнсей слушала и не понимала, шутят они или нет. Эти два хитреца — заведующий и Адачи — стоили друг друга.
— А вы, стало быть, Фуми Котани?
— Да, — ответила Котани-сэнсей и с беспокойством подумала: "Что ему от меня надо?"
— Вы классная руководительница Тэцудзо Усуи. Я читал о вас в газете. Вы молодец! Большое вам спасибо. В комитете по образованию теперь только и разговоров, что о вас.
Вместо ответа Котани-сэнсей слегка поклонилась.
— Ну а теперь пару слов о листовках…
"Вот оно, началось", — подумала учительница.
— Я прекрасно понимаю ваши чувства, но как государственные служащие мы должны занять нейтральную позицию. Надо быть осмотрительнее. Вы так не думаете?
— Да ну, правда, что ли? — с идиотской интонацией произнес Адачи.
— Мы просто хотим, чтобы дети как можно скорее начали снова ходить в школу. Вам это желание кажется неосмотрительным? — Котани-сэнсей тоже решила ответить заведующему вопросом на вопрос.
— Дело не том, чего вы хотите или не хотите. Как я уже сказал, я восхищаюсь и вами, и вашим искренним стремлением помочь детям, но я не могу допустить, чтобы это стремление некоторые заинтересованные люди использовали в своих корыстных целях.
— Ах, вот оно что. Ну, тогда вам нечего волноваться, нас голыми руками не возьмешь. Мы и сами хоть кого можем оприходовать. А давайте мы дадим вам клятву?! Прямо здесь, — на одном дыхании выпалил Адачи.
Заведующий хотел сказать что-то еще, но сбитый с толку этой страстной тирадой, растерянно замолчал.
— Адачи-сэнсей, — наконец сказал он, собравшись с мыслями, — вам бы не глупостями заниматься, а профессиональной карьерой. Ведь вы можете стать очень хорошим завучем и даже директором.
Адачи в ответ на это только засмеялся. На том разговор и закончился.
