Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...
Стрижкой Hyp остался доволен и тут же свистнул весь свой взвод. Сунулся было без очереди Голосуев, но его окриком осадил Hyp Загидуллин.
— «Всё, что приносит пользу Спарте, — процитировал Голосуев, отступая, — разрешается совершить даже без особого приказа!»
Слова продувного парня, прозвучавшие со значением, привлекли внимание командира. Она сначала с недоумением переводила взгляд с одного на другого партизана, задержала глаза на счастливой мордашке своего адъютанта, замершего в ожидании, оглядела голову картинно стоявшего Нура Загидуллина. Видно, здорово он сам себе нравился после стрижки! Увидела сидящего на пне и подставившего свою голову мужских дел мастеру Махмута. Посмотрела на взвод разведчиков, стоящих на очереди.
Оксана Белокурая поняла и оценила всё, что увидела, без объяснений и, улыбнувшись, отвернулась, как бы говоря: «Эх вы, бесшабашная братва! Перед боем открыли «салон красоты». Ещё молоды-зелены…»
Ещё четверть часа назад Азат Байгужин вовсе не был уверен, как сложится судьба испанца, а сейчас она, его судьба, была решена как будто самым положительным образом. Однако на войне за что-либо крепко поручиться никак нельзя. И как бы в подтверждение этой его мысли невдалеке грохнул разрыв.
Заваруха началась.
КУДА КРИВАЯ ВЫВЕДЕТ!
Снаряд разворотил кучу земли, повалив три сосны. Осколки с шипением разлетелись во все стороны, сорвав листья, поранив стволы деревьев, но, к счастью, не задев ни одного человека. Все юркнули в щель.
Залп за залпом ударяли по южной опушке.
— Лупит почём зря! — вздохнул Голосуев, высовываясь из щели.
— Назад! — приказал ему Иван Иванович. — Порисоваться надумал?
— Он же по опушке грохает! — оправдался Голосуев.
— Поди угадай! Сперва по опушке, а потом перенесёт огонь в глубь леса!
Испанец жался к Байгужину и старательно собирал своё хозяйство: бритвы и ножницы, кисточки и расчёски. Он осмелел: подмигнув одним глазом, незаметно показал на Мишку-поварёнка.
— Товар-ищ Миша! — отчётливо произнёс он с явной симпатией.
После чего, выпятив губы, изобразил хмурого Миколу, отказавшегося по принципиальным причинам стричься у него.
— Сеньор Туф-Туф! Азат улыбнулся.
Прибежал связной первой роты. Спрыгнув в щель, выпалил:
— Пошла ихняя пехота! Их около батальона.
Боя ждали все и всё же удивились, что враг пошёл в наступление на ночь глядя.
— Голосуев, — позвала Оксана Белокурая радиста, — передай на Большую землю радиограмму. Записывай:
«Второго сентября пущен под откос эшелон с танками. Дорога вышла из строя на десять часов. Третьего подорваны два грузовика. Четвёртого разгромили обоз противника. Пятого взяты в плен шесть полицаев и один рядовой из «Голубой дивизии». Сегодня, шестого сентября, противник со стороны большака атаковал отряд силой одного батальона». Всё! Радируй, — скомандовал командир, выбираясь из щели. — А вы, Иван Иванович, подготовьте все тылы к срочной эвакуации. Ну, мы пошли! — предупредила она Ивана Ивановича и, глянув на связного первой роты, добавила: — Веди в своё расположение!
Само собой разумеется, адъютант Азат Байгужин зашагал вслед за командиром.
Оксана Белокурая на ходу продумывала детали боя. Порою планы решающих сражений, подготавливаемые задолго и в глубокой тайне, в решающий момент меняются, если случается утечка информации из штаба, если не точно учли силу противника, а свою переоценили. Если не рассчитал манёвр противника, упустил время для контратаки или опередил события, не рискуя сделать вылазку, или слишком был дерзок. Но уж не зевай, если настал момент своевременно выводить из боя людей, из ловко расставленных врагом сетей.
Прошло то время, когда на пулемёты противника лезли очертя голову. Нынче на бум никто не прёт. Нынче фрицы сами учатся воевать у партизан, перенимая их, так сказать, боевой опыт.
…Только что закончилась артиллерийская подготовка. То там, то тут горели деревья: над лесом стоял запах гари.
— Пришли, — приглушённым голосом сказал связной. Из-за дерева вышел навстречу сержант Коновалов, заменивший Туманова.
Боевая обстановка никак не располагала к соблюдению уставных правил, однако Коновалов стал навытяжку:
— Разрешите доложить, отбиваем вторую атаку!
— Потери? — спросила Оксана Белокурая, поднося к глазам бинокль.
— Двое раненых, товарищ командир.
— После артналёта? — не поверила она.
— Я отводил людей, пока шла артподготовка. В траншее оставалась лишь боевая охрана.
— Постойте, где это орут? — насторожилась Оксана Белокурая.
— Фрицы горлопанят, — пояснил сержант. — Напились и орут. Но мы их немало побили. Работы немецким санитарам на всю ночь хватит… Товарищ командир, прошу в мой НП, — пригласил Коновалов, с беспокойством поглядывая на опушку.
— Если пойдут танки, пропустите, — посоветовала Оксана Белокурая.
— Может, прежде подобьём их гранатами! — усмехнулся сержант. — Да в лесу им нечего делать, не полезут.
Неожиданно опушка вздрогнула и будто опрокинулась от чудовищного грохота: немецкие артиллеристы накрыли позиции первой роты. К счастью, все были в укрытиях, и это спасло от больших потерь.
Выплёвывая изо рта песок, Азат Байгужин ломал голову над тем, удастся ли выстоять на этот раз или нет? Такую навязчивую мысль, конечно, следует гнать прочь. «Турнём мы их! — убеждал он себя. — Дадим нахлобучку фрицу! Главное — удержаться дотемна».
Мимо пронесли трёх раненых и одного убитого. Пулемёты и автоматы пока молчали: фрицы хотели подойти поближе, чтобы стрелять в упор, а партизаны подпускали их на короткое расстояние, чтобы стрелять наверняка.
Азат, хотя и был в боевых делах желторотым птенцом, понимал: победит тот, у кого нервы более крепкие.
И тут началось. Лес вдруг наполнился визготнёй пуль, дробным стуком пулемётов, писком пролетающих осколков.
Бой был жестоким, но скоротечным.
ФРИЦЫ ПРОСОЧИЛИСЬ В ЛЕС!
Возвращались в штаб молча. За всю дорогу Оксана Белокурая не произнесла ни слова. Когда вернулись в своё расположение, узнали, что и вторая рота подверглась атаке.
— Ну и как? — спросила Оксана Белокурая, исподлобья взглянув на Ивана Ивановича.
— Дали им по шапке!
— А наши потери?
— Немалые…
В целом, как понял Азат, положение пока было терпимое. Оборона не дала трещину, потери в личном составе обычные. Но и радоваться рано! На каждого партизана по десять, а то и более фрицев приходится.
«Попытайся раскинуть умишком, — скомандовал сам себе Азат Байгужин. — Где же выход? Наполосуют, если командир что-нибудь срочно не придумает».
Сильные разрывы опять раздались там, откуда только что вернулась Оксана Белокурая.
— Третий раз пошли! — уточнила она, внимательно прислушиваясь.
— Одним словом, столпотворение! — определил Голосуев.
Пока тыловики без суматохи поднимали своё хозяйство, пришло неприятное донесение из второй роты: фрицы зацепились за опушку леса.
«Мыслимо ли пускать фашиста в лес?» — думали партизаны. Бой складывался не так, как хотелось бы.
А потом опять прибежал связной второй роты и доложил:
— Командир убит. Его заменил командир первого взвода Акопян.
— Сундуков, во вторую роту! — приказала Оксана Белокурая. — Попробуйте восстановить положение.
Бой раскидал друзей-приятелей в разные стороны.
«Мишка мыкает горе в хозвзводе, Микола санитарит в госпитале. Что с ними? Живы ли?» — предавался размышлениям Азат.
Вражеская артиллерия неожиданно перенесла огонь на командный пункт. Снаряды стали падать густо вокруг.
— В щель! — последовала команда.
— Недолёт! Недолёт! Недолёт! — с надеждой шептал Азат Байгужин, то пряча голову от хлёсткой воздушной волны и комьев земли, то высовываясь из щели. — Перелёт! Перелёт! Перелёт!
Мальчишка ещё не знал, что противник берёт их «в ножницы». Неожиданно фриц так шибанул, что показалось: наступил конец света. Азата Байгужина завалило землёй. Пришлось завопить, позвать на помощь:
— Эй, кто там! Помогите!
Когда его вытянули, он первым делом стал искать глазами командира. А она сидела на пне и разговаривала с невесть откуда появившимся Мишкой.
— Тут недалече прорвались фашисты! — скороговоркой докладывал Мишка-поварёнок.
— Откуда им взяться в лесу? — возразила командир. Спокойный тон возымел действие. Мальчишка совладал с собой и уже спокойнее пояснил:
— Приказано было мне доложить вам, куда переместился хозвзвод. Иду себе и вдруг вижу: вереницей вышагивают фрицы. Чуть не нарвался на них.
— Чай, померещилось, а?
— Нет, не померещилось. Честное слово!
— Евонный, а сколько их будет? — бесцеремонно вмешался Hyp Загидуллин.
