Кэтрин Кейв - Вильям и волки
— Можно, я…
— НЕТ! — хором сказали родители.
Ну вот. Придется последнему волку подождать. Но ведь нельзя же оставлять открытой дверь сарайчика! Лучше уж пять волков, чем ни одного.
— Минуту! — Вильям ринулся по тропинке к сарайчику, пока никто не успел сказать ему «нет». — Волки, ведите себя хорошо, — сказал он в темноту. — Завтра я к вам зайду, честное слово.
Что сказать ужам, он не знал. Спокойной ночи? Приятных снов? Что может сниться ужам?!
— Вильям!
— Иду! — Когда Вильям попытался закрыть дверь сарайчика, ее заклинило. Пришлось подналечь плечом, но и тогда она закрылась с трудом, заскулив при этом, словно дикий зверь. Обескураженный, Вильям задвинул засов.
— Быстрее! — снова крикнул папа.
Вильям бросился бежать.
Час спустя он лежал в темной комнате с открытыми глазами. На улице поднялся ветер. Деревья скрипели, листья шелестели, а где-то совсем недалеко хлопала дверь. Дверь?
Отбросив одеяло, Вильям встал на колени и отодвинул занавеску. С песочницы сдуло крышку, и теперь она валялась посреди сада. Дверь сарайчика в лунном свете ходила ходуном.
Опять сбежали!
Сердце у Вильяма упало, когда он подумал о том, сколько всего придется улаживать утром. Разве что встать пораньше и закрыть дверь, пока никто не обнаружил, что она открыта?..
Да, тогда все снова окажется под контролем. Только обязательно нужно пораньше встать.
Засыпая, он слышал, как воет ветер, и ему приснилось, что волки вырвались на свободу.
Глава шестая
Не успел Вильям сомкнуть глаза, как проснулся оттого, что Мэри кричит ему прямо в левое ухо:
— Волки опять убежали!
— У? — Вот бы это был сон!
— Сарай открыт!
— А-а-у-хумпф? — Не просто сон, а настоящий кошмар!
— А с песочницы сдуло крышку, и их там нет!
— Аразвужутр? — Ничего более похожего на «разве уже утро?» Вильям пока произнести не мог.
— Я же говорила! — победно воскликнула Мэри. — Они могут быть где угодно! Пойду-ка посмотрю, как там Барашек.
— Фофанистый Бара… — вырвалось у Вильяма.
— Знаю, — отозвалась Мэри с порога. — А еще знаешь что? Шимпанзе вернулись! Они на шведской стенке. Я их видела!
— Что?! — воскликнул Вильям, проснувшись в одно мгновение. — ЧТО??
Начался новый день.
Когда Вильям с грехом пополам оделся, сунул ноги в ботинки и спустился вниз по лестнице на заплетающихся ногах, Мэри уже сидела за столом и завтракала. Голубая подушка лежала на стуле рядом с ней — на месте Вильяма. Он всегда там сидел.
Вильям поглядел на голубую подушку. Потом не спеша подошел к стеклянным дверям.
— Бедные шимпанзе, — сказал он. — Волки их, конечно, растерзали?
— Что? — Мэри отрывала от гренка хрустящую корочку, чтобы отдать Барашку. Она подняла глаза. — Нет, волки их не растерзали.
— А куда они делись? — Вильям изобразил удивление. — То есть сейчас-то их тут нет! — Он махнул рукой в сторону сада. Сад был пуст, с какой стороны ни посмотри.
— Прячутся, наверное. — Мэри отодвинула стул и подбежала к окну. — Посмотри-ка за…
— Убежали, — сказал Вильям очень твердо. — Увидели волков и убежали. Вот и хорошо: волки, наверное, ужасно проголодались, а на завтрак они больше всего на свете любят шимпанзе.
Последняя фраза ему самому не нравилась — он понимал, что волки не завтракают, — но нужно было выразиться четко и ясно.
Оказавшись в тупике, Мэри стала дерзить:
— А ты откуда знаешь?
— Это мои волки, — высокомерно сказал Вильям. — Я в этом разбираюсь. Ты все равно не поймешь.
— Пойму!
— Тогда ты поймешь, что шимпанзе не вернутся, ясно? — сказал Вильям. Он решил, что это настоящее злодейское хитроумие.
Но не учел сестрицыного упрямства.
— Еще как вернутся. Мы собираемся устроить чаепитие.
— Если они вернутся, их съедят волки! — рявкнул Вильям.
Мэри помрачнела. Но сдаваться она не собиралась.
— Всех не съедят!
— Еще как съедят! Всех до одного! И чайный сервиз тоже!
Раз уж ничем делу не поможешь, решил Вильям, пора бить из тяжелой артиллерии. Мэри до одури обожала чаепития.
— Ну и пожалуйста, — сказала Мэри. — Поставлю на стол тот сервиз, который мне не нравится.
И она ткнула пальцем в стопку желтых пластмассовых чашечек на дальнем конце стола.
Вильям онемел. А потом закричал:
— Это же я тебе подарил!
(Строго говоря, это была не совсем правда: мама купила сервиз накануне последнего дня рождения Мэри, о котором Вильям, как обычно, забыл. Вильям не выбирал этот сервиз, не упаковывал его, не платил за него, но, как полагала Мэри, мог это сделать.)
Он был глубоко уязвлен.
— Ну, это мой запасной парадный сервиз, — примирительно сказала Мэри. — Мне он почти нравится.
Она снова уселась за стол и принялась рвать на кусочки бумажные салфетки, чтобы приготовить из них угощение для чаепития.
Вильям взял папин стул и целых два гренка молча кипел. Когда он потянулся за третьим, то уголком глаза заметил на краю лужайки что-то маленькое и круглое. Цветочный горшок? Наверное, ночью его вынесло ветром из сарайчика. А почему он кажется таким знакомым? Ха! По спине пробежали приятные мурашки: Вильям вспомнил про ужей.
— Осторожно ходи по саду, ладно? — непринужденным тоном уронил он, протягивая руку к масленке. — Я хочу сказать, там, знаешь ли, не только волки. — И он, насвистывая, намазал гренок маслом.
— Почему не только волки? — с интересом спросила Мэри. — Ты же говоришь, шимпанзе там нет?
Вильям сосчитал до десяти. Нельзя позволять загонять себя в тупик.
— Там еще ужи. Не забудь про них, ладно?
— Какие еще ужи?
— Мои, конечно. Я вчера рассказывал про них миссис Эванс. Ты же видела, как мы разговаривали, правда? Ну вот. Ужи были в цветочном горшке в сарае, а когда дверь открыло ветром, они расползлись. Наверное, спрятались на лужайке.
— Сейчас же пойди и поймай их, — проговорила Мэри.
— Мне некогда. — Вильям поднялся. — Не волнуйся. Я думаю, что это ужи. На всякий случай возьму в школьной библиотеке справочник и погляжу. Но если они тебя укусят, обязательно скажи мне. Потому что если они тебя укусят, значит, они не это самое, в смысле, не ужи.
Когда Вильям в следующий раз проходил мимо двери, Мэри его уже поджидала.
— А что будет, если тебя укусит змея, которая не уж?
— Не знаю, Мэри. — Вильям нежно улыбнулся. — Ты мне все расскажешь. Ведь это ты будешь играть с ними в саду. — И он пошел складывать рюкзак.
— А волки едят змей? — спросила Мэри, когда он проходил мимо, чтобы забрать из кухни бутерброды.
— Только когда они съели всех остальных — шимпанзе, барашков и прочих, — небрежно бросил Вильям. — Ну ладно, мне пора. Передай мои горячие приветы Барашку и шимпанзе; вдруг с ними что-то случится, пока меня нет. И не забудь: мне нужно точно знать, что делают змеи, кого они кусают, где и как часто. Приятного чаепития, Мэри. До встречи после школы.
Но когда он оказался на остановке автобуса, чувство триумфа несколько померкло После школы опять нужно будет загонять волков, собирать змей, не пускать в сад шимпанзе. Это притворство на поверку оказалось службой с полной занятостью.
Все равно затраты оправдаются, думал Вильям, забираясь в автобус. Когда Барашек наконец получит свое, затраты оправдаются сполна.
Глава седьмая
Следующие несколько дней прошли для Вильяма как в тумане: дни были отданы планированию, вечера — тяжкому труду. А трудился Вильям не покладая рук: волков нужно было накормить, ужей — напоить, шимпанзе — приструнить, Мэри — напугать. Дело спорится, думал Вильям. Определенно спорится.
— Только посмотри, что сделал один волк, когда я загонял его сейчас в сарай, — сказал Вильям вечером во вторник. Он театрально поморщился, подтягивая левую штанину. Его нога, которая никогда не представляла собой особенно привлекательного зрелища, сейчас выглядела хуже обычного, потому что в школе ему подставил подножку здоровенный четвероклассник по кличке Бруствер. Мэри об этом, конечно, не знала.
— Только посмотри, какие следы от когтей! А видишь вмятины — там, где он меня куснул? — с упоением продолжал Вильям. — Конечно, он просто играл. Он не хотел сделать мне больно.
Мэри побелела.
— Просто играл, — пылко повторила она. — Это хороший волк.
— Это очень хороший волк. Они все такие. — Вильям опустил штанину и, довольный, удалился в свою комнату.
Однако на следующий день произошла странная история.
— Плохой Барашек! — воскликнула Мэри посреди завтрака. — Не смей кусать Тедди! Что это с тобой сегодня?
Вообще-то тревожиться тут было не о чем. Вот Вильям и не стал тревожиться, ни чуточки. И всю дорогу до школы только и делал, что ни чуточки об этом не тревожился.
