Анне Вестли - Олауг и Пончик
Бьёрнар рассказывал ему, что киты, живущие в океане, переговариваются между собой даже на очень большом расстоянии. Каос с Бьёрнаром много раз слушали кассету, которой были записаны разговоры китов. Киты даже пели песни! А здесь за окном перекликались и пели птицы.
Каос начал играть, как будто он птица.
— Там на кормушке много зёрен, — сказал он птицам, сидящим на дереве, — их хватит на всех. Но если хотите, можете слетать за едой в другое место.
— Да-да, сейчас! — ответил папа, которому сквозь сон почудилось, что Каос просит поесть.
Вчера вечером папа с мамой поздно засиделись с друзьями. Им было очень весело. Каос даже проснулся от их смеха и вышел в гостиную, правда, он тут же вернулся и снова лёг. Не удивительно, что он уже выспался, а вот папе с мамой хотелось поспать ещё.
Папа опять заснул, а Каос продолжал играть, только теперь шёпотом.
— Воскресенье! — чирикала птица-Каось. — Интересно, что это такое? У нас, у птиц, не бывает никаких воскресений. Почему в этот день на улицах так тихо? Ни машин, ни людей. Это день позднего вставания. А вон идут какие-то люди! И машины! И… Кошка! Кошка! Птички, берегитесь! Скорей на дерево, там она нас не достанет. Можно даже подлететь и подразнить её, только осторожно. Смотрите, она делает вид, будто не видит нас. Вот хитрюга! А может, она думает: «Только бы сюда не пришла какая-нибудь собака!» Ведь кошки боятся собак. А сами собаки, даже храбрые, боятся драчливых кошек. И они тоже разговаривают друг с другом. Например, собака лает у себя на дворе, а с соседнего двора ей отвечает другая собака. Я знаю, мне папа рассказывал. Все животные разговаривают друг с другом — и лошади, и коровы, и овцы, и свиньи, и куры, и утки, и гуси.
— Га-га-га-га! — Каосу стало так весело, что он забылся и заговорил вслух.
— Каос, послушай в гостиной музыку! — сказал папа. — В воскресенье утром всегда передают хорошую музыку.
Каосу больше хотелось играть в птиц, но он послушался папу, пошёл в гостиную и включил приёмник. В комнате зазвучала музыка, и, хотя птицы за окном не могли слышать её, Каосу показалось, что они летают под музыку. Ему тоже захотелось полетать под музыку. Тогда он снова стал птицей и закружился по комнате, размахивая руками.
— С добрым утром, птичка! — сказал папа, который, наконец, проснулся и вышел спальни. Он сразу понял, что перед ним не мальчик в пижаме и тапочках, а птица.
Папа очистил на кухне три апельсина, разделил их на дольки, похожие на кораблики, положил дольки на тарелку и позвал:
— Эй, птичка, где ты?
— Фью! Фью! — ответил Каос, он умел много свистеть, если не смеялся. — Фью! Фью!
— Лети к нам, поклюй апельсина!
— Фью! Фью!
Каос пролетел через спальню, сбросил тапочки и сел на папину перину — папа ещё не успел снова лечь. Каос устроился между папой и мамой.
— Какие у тебя холодные ноги! — сказала мама. — Ты бегал без тапочек?
— В тапочках, только очень долго! Потому что вы долго не просыпались!
— А теперь мы проснулись, — сказал папа. — Ешь апельсин и грей ноги у меня под периной.
— Как я люблю воскресенья! — вздохнула мама. — Можно подольше поспать, не торопиться и делать только то, что хочешь.
— Я тоже люблю воскресенья, — откликнулся папа. — Приятно, что можно не одеваясь походить немного в пижаме, как Каос. Вот мы, лежим тут, и думать не думаем обо всех делах, которые каждое утро подгоняют нас. И не слышим вечного: «Скорей одевайся! Скорей умывайся! Скорей ешь! До свидания! Увидимся вечером!» Сегодня этих слов никто не скажет.
— Да, целое воскресенье мы проведём дома! — мечтательно сказала мама. — Я очень люблю наш Лилипутик, но ведь и дома тоже приятно побыть. Правда?
— Дома? — переспросил папа. — Но ведь и размяться немного тоже надо. Разве мы не пойдём сегодня на лыжах?
— Нет, — решила мама, — не пойдём. Я и так всю неделю «разминаюсь» в аптеке, мне хочется отдохнуть. Давайте погуляем по городу, а потом съездим на автобусе в больницу и навестим ту девочку.
— Ни за что! — сказал папа. — Я хочу хотя бы в воскресенье отдохнуть от автобуса, видеть его уже не могу. Ведь я всю неделю сижу за баранкой!
— Ну и иди на лыжах один! А я буду делать то, что мне хочется!
Папа встал и быстро оделся, совсем как в будни, когда торопился на работу; он уже забыл, что собирался походить в пижаме. Мама тоже встала и быстро приготовила завтрак, словно это был самый обычный рабочий день. Каос один сидел в постели с последней долькой апельсина на тарелке. Что же это такое: папе хочется одного, маме другого? Как быть? Каос залез поглубже под перину — день начался так плохо, что он решил не вставать совсем. Полежав под периной, он надумал спрятаться под кроватями — они стояли придвинутые друг к другу. Раз всё так получилось, он исчезнет. Пусть мама одна едет на автобусе в больницу, пусть папа один идёт на лыжах! Но лежать под кроватями было неприятно: холодный пол, пыль, от которой щекотало в носу, и к тому же кровати были такие низкие, что он не мог даже пошевелиться.
— Каос, завтрак готов! — сказала мама.
— Каос, завтрак готов! — сказал папа. Друг к другу они не обращались.
— Завтракайте без меня, — сказала мама, проходя в ванную. — Я хочу полежать в горячей воде, в будни у меня нет на это времени.
Она говорила так, будто папа с Каосом были виноваты, что в будни им всем приходилось спешить!
— Ну что ж, Каос, идём завтракать, сказал папа, заглянув в спальню.
Но Каоса в спальне не оказалось, не было его и в гостиной,
— Жду тебя на кухне! — крикнул папа. Ему никто не ответил. Через некоторое время папа заподозрил неладное. Он постучал в дверь ванной:
— Каос у тебя?
Мама высунула в коридор голову в мыльной пене.
— Нет. А разве он не завтракает с тобой?
— Нет. Я не знаю, где он.
Не пришлось маме полежать в ванне, как она собиралась. Она быстро оделась, замотала голову полотенцем, и они с папой начали вместе искать Каоса. Найти его оказалось нетрудно, ведь квартира у них была маленькая. Мама откинула перины, а папа встал на четвереньки и заглянул под кровати. Каос лежал, притаившись, хотя ему было холодно и неуютно.
— Вот ты где прячешься! — сказал папа. — Вылезай отсюда, и идём завтракать.
— Не вылезу! — сказал Каос. — Сперва ты позавтракай один, потом пусть мама позавтракает одна, а я уж буду завтракать после вас.
— Что ещё за выдумки! — Папа начал сердиться.
— Раз мы все в ссоре, значит, мы все должны есть по отдельности, — объяснил Каос.
— Что-то я не помню, чтобы мы с тобой ссорились, — сказал папа.
— Мы и не ссорились, но раз вы поссорились с мамой, значит, вы оба поссорились и со мной, — заявил Каос.
В это время за окном раздалась такая громкая музыка, что папа с Каосом невольно вздрогнули. Сквозь закрытые окна в комнату проник звонкий голос:
— Спешите к трамплину! Спешите к трамплину; Сегодня закрытие сезона. Весь сегодняшний доход пойдёт на строительство спортивных трибун. Билет для взрослого — десять крон, для ребёнка — пять! Запасайтесь бутербродами и приходите к трамплину! Желающие смогут купить там горячие сосиски!
И снова заиграла громкая музыка. Каос выполз из-под кровати, и мама подхватила его на руки.
— Как ты замёрз! — испуганно сказала она. — Скорей одевайся, а то простудишься!
Наконец они все вместе сели за стол.
— Что тебе больше хочется, Каос, — спросила мама, — пойти с папой на лыжах погулять со мной?
— Я хочу быть вместе и с папой и с тобой, — ответил Каос. — С кем-нибудь одним из вас я и так каждый день бываю. И ещё мне хочется посмотреть, как прыгают с трамплина.
— Ты был со мной в аптеке и видел, что мне целый день приходится стоять за прилавком, — сказала Каосу мама. — У меня очень устают ноги, и мне хочется хоть одно воскресенье не ходить на лыжах.
— Ты ездил со мной в автобусе, — передразнил маму папа, — и видел, что целый день мне приходится неподвижно сидеть за баранкой. Вот мне и хочется размяться хотя бы в воскресенье.
— Ну и делайте, что вам хочется, — сказал Каос, — а я могу пойти к Пончику или останусь дома один.
Папе стало стыдно.
— Какие же мы глупые! — воскликнул он. — Кто сказал, что нужно делать только одно или другое? Знаете такое слово — компромисс? Оно означает, что люди, несогласные друг с другом, должны немного уступить и придумать такое решение, которое понравится всем.
— Ты уже придумал такое решение? — спросила мама, она больше не сердилась.
— Придумал, — ответил папа. — У меня такой план: сперва мы втроём едем в больницу. Автобус туда идёт в одиннадцать тридцать, мы на него успеем. Но мы возьмём с собой одну вещь, которую положим в багажное отделение.
— Какую вещь, лыжи? — спросила мама.
