Энн Файн - Нотсо Хотсо.
И я был во дворе.
Кошачий тест!
Я, похоже, с первого раза произвёл должное впечатление, судя по тому, что очаровашка не зависала, как обычно, на нашем заборе, изображая томную изнеженность в натуральных мехах. Главный секрет слежки, конечно же, гласит: Знай Своего Врага. Поэтому я мысленно перенёсся к прошлому разу, когда Старушка Толстушка о'Бжоркина была страшно не в себе, а это было, кстати, после того, как она покинула одну из клеток Накладывательницы Швов Мэссингпоул.
Она провёла тогда целую неделю в сарае в саду, зализывая свою рану.
Я заглянул. Да! Дверь приоткрыта. Передайте Шерлоку Холмсу, что обойдёмся без него. Теперь у нас есть Энтони.
Проскользнуть через забор. (Дрянь с боков немного стёрлась. Пора опять начинать следить за весом!)
Теперь ползком-ползком. Ползком-ползком.
(Я просто обожаю это. Как Вы, вероятно, уже догадались, никто не называет меня «Ужасный Энтони». Никто при виде меня не дрожит. А как-то раз я нечаянно услышал, как Белла сказала «Боится собственной миски для воды!», при этом я заметил, что все посмотрели в моём направлении.)
Сейчас же я готов. Какие звуки издают львы? Я знаю, что они рычат. Но как именно? В этом доме мы редко добираемся до просмотра всякой чепухи о живой природе. Она в программах по кулинарии и декорированию. Он всё своё время приклеен к бильярду. А Джошуа предпочитает эти дешёвые и безвкусные американские комедии.
Кажется, в последний раз я видел льва по телевизору в накануне Рождества.
Да. В «КоролеЛьве»! РРРРРРРРРРР!!!!!!!!!!!
Неплохо, для первой попытки. А если к тому же я внезапно возникну в дверях, то для милой кошечки это будет в самый раз. Ещё миллиард вольт! Эффект будет похлеще, чем в фильме ужасов. (Мы все смотрим такие фильмы.) Практически она впечатается головой в одну из неотшлифованных массивных потолочных балок.
Большой удар, большой шум. И вот милашка завывает от страха, забившись в укромный уголок. (Не такой уж и уютный теперь.)
Но я знал, если бы она взглянула на меня ещё разик, то страх переполнил бы клетки её маленького мозга, сжёг бы сам себя, у кошечки посветлело бы в голове и до неё бы дошло, что к чему.
Эй! Нотсо Хотсо!
Всё клёво. Хорошая тренировка. Превосходная репетиция.
Пора на выход.
Пришло время для Большого Шоу.
6. Время Развлечений
Я нашел их, когда они обнюхивали мусорные баки. Честно! Представьте только, если, конечно, сможете, до какой степени должно быть скучно, чтобы дойти до обнюхивания мусорных баков! Выскользнув из-под кустарника остролиста мисс Форсайт к живой изгороди мистера Холла, я незамеченным добрался до ворот парка. И пока они втроём загоняли парочку пухлых белок на дерево — как будто, банда, как будто! — я скользнул за угол на другую дорогу.
На детскую площадку.
Эй! Я тут ни при чём! Мама Мойры говорит, что у всех девушек-иностранок, работающих нянями, есть какой-нибудь «пунтик», что-то типа обязательной причуды, ну, например, очень огорчаются, если в ванной их встретит паучок. Допускаю, что увидеть льва, глазеющего на тебя из-за детских качелей, возможно, не совсем то, о чём ты мечтаешь всю свою сознательную жизнь; но это не причина оглушать всех в окрестностях своим жутким визгом.
Примчалась банда. (Никому не нравится пропускать забавы времени «пить чай».) Но, я подумал, что это угощение чересчур изысканное, чтобы подавать его одновременно для всех, поэтому я проскользнул между компостом и сараем садовника к старому боулинг-павильону.
И вот тут-то я врезался в Старого Найджела.
Очевидно, что его выпустили погулять около миллиарда лет назад, судя по тому, что он одолел лишь половину пути от своего дома, а всё расстояние — полсотни метров. Он остановился чуть-чуть передохнуть, минут на двадцать, чтобы набраться сил для следующего шага. И старался поднять голову. И силился сфокусироваться.
А затем он (вроде бы) увидел меня.
И (вроде бы) остановился.
Мёртвый.
Я тщательно подобрал слово в данном случае. Я не имею в виду «застыл». В «застыл» есть что-то живое. «Застыл» ассоциируется с «насторожился и готов к действию».
Найджел же именно… остановился.
Я стоял и ждал. Но в принципе, это было столь же захватывающим зрелищем, как наблюдать за бабулей, готовящейся ко сну. Так что, в конце концов, я просто подумал: «Вернусь позже» и убежал в Укромную Лощину.
Обычно я там не появляюсь, потому что там нет таблички, разрешающей вход собакам. Но, эй! Сегодня я — лев.
А моя прогулочка вызвала маленький переполох.
— Берта? Вон там я вижу льва?
— Этого не может быть, Глэдис. Должно быть, это пятнышко на твоих очках.
— Я, правда, в самом деле, полагаю, что это — лев, дорогая.
— Ну, если ты так говоришь. Как ты считаешь, лапочке понравится мой сэндвич?
Я стою, ожидая услышать продолжение — что-то вроде, ответ да, если это ветчина или паштет, но нет, если это абрикосовый джем, — когда, внезапно, в лощину вруливают Крепыш и Толстун. Я спрашиваю Вас, какой смысл в табличке «Собакам ЗАПРЕЩЕНО», если все её игнорируют?
А во рту Крепыша соблазнительно устроилась Потерянная Кость.
Хорошо. Я охотно признаю. Много костей теряется. Мы растеряли кости повсюду. (Ну, почти повсюду.). Но эта кость была чертовски особенной. Это была превосходная мозговая кость из наваристого супа. И костный мозг капал с неё. И она была потеряна месяцы, с того самого дня, когда Крепыш зарыл её, потому что в него больше не влезало. (Он был тогда уже объевшимся от пуза пиццей и шашлыками после вечеринки — предупреждаю, сами внимательно посмотрите на шампура: они опасны.) Я избавлю Вас от неприятных подробностей. Скажем только, что в некоторых из тех наполовину съеденных пудингах, оставленных на полу за диваном, было чууу-довищно много хереса и кофейного бренди.
Так что Крепыш смотался под покровом ночи закопать свою косточку, а на утро он едва мог что-нибудь вспомнить.
У меня моментально вылетело из головы, что я изображаю льва.
— Эй! — окликнул я, с дружелюбностью шестимесячного спаниеля. — Вы наконец-то нашли старую трофейную кость!
Крепыш не слушает. Один взгляд на меня, кость на траве, и Крепыш бежит.
И Толстун не очень-то отстаёт от него.
Я поднимаю Потерянную Кость. Превосходно! Будет веселее в понедельник, когда я буду единственным, кто будет знать, где её найти. Я выкапываю небольшую ямку позади Глэдис. (Оказалось, что её сэндвич — с турецким горохом и анчоусами, и потому определенно не для меня.) А затем я дефилирую за угол.
И сразу же налетаю на Беллу.
И тут я влип! Она не пугается, не бежит без оглядки и с воплями. Она начинает ко-кет-ни-чать.
Смотрит на меня и хлопает ресничками.
И угадайте, что она говорит.
— Ну и ну, при-вет, Большой Мальчик! Желаешь прогулку вокруг мусорных ящиков?
Моя очередь пускаться наутёк! Я вернулся к лужайке для игры в боулинг, на которой двадцать Старичков устроили большое соревнование, рассредоточившись по всей территории.
— Лев! Лев на свободе! Лев!
— Вы уверены, Грегори?
— Лев!
Один из них бросил шар для боулинга. Он как-то мягко прокатился у меня между лап. Я попытался пульнуть его обратно. (Поговорим о тяжёлом, я толкал изо всех сил, но у меня ничего не вышло. Эти стариканы, должно быть, гораздо сильнее, чем они выглядят.)
Не желая подпортить имидж, я ускользнул между кустами на ту полянку, где Найджел всё ещё вроде бы стоял, всё ещё вроде бы остановился.
— Найджел? — позвал я. — Найджел?
Он пялится на меня печальными глазами старой овцы. И ничего больше. Даже не мигает.
— Ну, давай, Найджел, — я чуток подталкиваю его. — Пошли. Один шажок.
Он качнулся несколько опасно, но так ничего и не произошло.
Я зашёл спереди. Он всё ещё таращился на меня, но не моргал.
Угу! Нотсо Хотсо. Я всегда думал, что когда не остаётся ничего, чтобы тебя поддерживало, то ты, вероятно, падаешь. Но здесь дело в артрите, так мне кажется. Это сущеебедствие. Найджел часто так говорил.
Он не мог оставаться там, ведь так? Нет, конечно, нет.
И я не мог нести его.
Так что я прибегнул к уловке. Я стоял около него и выл. Жалостливо! Я выл, как будто собрались вместе все Потерявшиеся и Обездоленные. Я выл, чтобы привлечь отзывчивых и чутких людей.
И как только я услышал приближающиеся шаги, я шмыгнул с в кустарник.
