Иосиф Дик - Зелёные огоньки
Но этот план Витя отклонил сразу. Ну, положим, что редактор напечатает такую заметку. Её все прочтут, и тогда любой человек сможет прибежать в редакцию и сказать: «Отдайте! Это я потерял!» А как его проверишь? Но, конечно, для этой проверки можно будет отвести специальный кабинет, и Витя будет сидеть за большим столом. Теперь пускай кто хочет идёт. А он каждого будет спрашивать: «А как вас зовут?» Вот тут-то он их и поймает! Но нет, наверное, никто не придёт за чужими деньгами.
В общем, после долгих размышлений Витя решил, что, как бы он ни хотел вернуть хозяину деньги, вернуть он их едва ли сможет: не найдёшь человека. И следовательно, эти шестьдесят рублей он может тратить с лёгкой душой.
С этого дня у Вити началась весёлая неделя. Он почти каждый день ходил в кино. Покупал себе шоколадные конфеты, пирожные, приобрёл в спортивном магазине ручной силомер, купил на подставке рыбий скелет. В магазине ДОСААФа, увидев старый, ржавый телеграфный аппарат, тоже его купил. Зачем ему были нужны силомер, рыбий скелет, телеграфный аппарат, он и сам не знал, но всё-таки обладать такими вещами было очень приятно. Витя спрятал их в чуланчике и иногда сжимал в кулаке силомер и рассматривал устройство рыбьей головы, А телеграфный аппарат он разобрал и превратил в кучу интересных деталей.
На последний гривенник Витя купил себе «уйди-уйди» — смешную пищалку с резиновым чёртиком на конце.
Деньги пролетели быстро, незаметно, и теперь без них Вите было как-то легче: не надо ходить по магазинам, не надо бояться, что про деньги узнает мама и будет ругать Витю за утайку.
А в субботу папа принёс с завода зарплату — пятьдесят рублей за полмесяца. Они взяли с мамой в руки карандаши и стали распределять деньги на питание, на оплату квартиры, телефона, газа, на трамвайные расходы, на папиросы папе, на парикмахерскую.
Папа был серьёзен. Он сокращал то «папиросную» статью, то «киношную».
— М-да! — говорил он. — Тут надо бы выкроить что-нибудь Витюшке или на ботинки, или на зимнюю шапку, а то замёрзнет скоро паренёк.
— Ну давай выкраивать, — отвечала мама.
И они снова писали на бумажке цифры.
Перед ужином папа торжественно сообщил, что зимняя шапка уже «выкроена» и надо завтра же пойти за ней в магазин. А иначе деньги можно распустить по мелочам, и тогда будущий помощник — Витя — простудится, останется «без головы».
— А пальто, брат, мы тебе ещё через месяц соорудим. Вот я на сверхурочную работу останусь, — улыбнулся папа.
— Ладно, я подожду, — сказал Витя и подумал, что если бы он не истратил те шестьдесят рублей, то пальто можно было бы купить хоть сегодня. Но постойте, на каком основании он мог на эти деньги покупать пальто? Он что, заработал их? Нет! Это были чужие деньги! И может быть, незнакомый Алёша вот так же, как и папа, сидел и «выкраивал» на обеды, на одежду для своей матери. А Витька взял и махнул их в два счёта! Не понёс в милицию, не настаивал на розыске хозяина, а потихоньку, как жадный человек, проел их, потратил. Ведь, честное слово, можно было в милицию отнести! И может быть, нашёлся бы этот самый Алёша. Вот бы обрадовался! Полмесяца не зря работал!..
У отца было усталое лицо. В тонких, упругих пальцах с въевшейся в них металлической пылью карандаш еле заметно дрожал. У отца всегда пальцы чуть-чуть дрожали, когда он приходил с работы, — это Витя заметил давно. Но сегодня ему особенно больно было это видеть. Ему почему-то казалось, что и у неизвестного для него Алёши были такие же руки.
Красные яблоки
Валерка и Севка сидели на подоконнике и закатывались от смеха. Под ними, на противоположной стороне улицы, происходило прямо цирковое представление.
По тротуару шагали люди, и вдруг, дойдя до белого, будто лакированного, асфальта, они становились похожими на годовалых детей — начинали балансировать руками и мелко-мелко семенить ногами. И вдруг… хлоп один! Хлоп второй! Хлоп третий!
Это было очень смешно смотреть, как прохожие падали на лёд, а потом на четвереньках выбирались на более надёжное место.
А вокруг них валялись и батоны хлеба, и бутылки с молоком, и консервные банки, выпавшие из авосек.
К упавшим прохожим тут же подбегали незнакомые граждане. Они помогали им встать на ноги и отряхнуться. И это тоже было очень смешно, потому что один дяденька помог какой-то тёте встать, а потом сам поскользнулся и снова сбил её с ног.
— А давай так, — вдруг предложил Валерка, — будем загадывать: если кто упадёт, значит, ты проиграл, а не упадёт — выиграл!
— Давай, — согласился Севка и сказал: — Ну, а как ты думаешь, во-он та старушка в платочке брякнется?
— Брякнется, — усмехнулся Валерка.
— А я говорю: нет. Ну, посмотрим, чья возьмёт! — ответил Севка.
И ребята буквально впились глазами в маленькую старушку, подходившую к злополучному месту.
Старушка остановилась перед широкой наледью. Она понимала, что ещё шаг — и ей несдобровать. Но обходить наледь было далеко.
Вчера в водопроводном колодце сорвало вентиль, и вода долго била из-под чугунной крышки, лежащей на асфальте. Неисправность вскоре устранили, но на улице, сияя на солнце, застыло хрустальное озерцо.
Старушка с минуту стояла, беспомощно оглядываясь по сторонам, а потом подошла к маленькому заборчику, тянувшемуся вдоль тротуара, и, держась за него руками, перешла опасное место.
— Э-э, хитрая старушенция попалась! — сказал Валерка. — Один — ноль в твою пользу. А теперь во-он видишь, толстый дяденька с портфелем бежит. Вот посмотришь — сейчас поцелуется!
— А я говорю, не поцелуется! — засмеялся Севка.
Но «выиграл» Валерка.
Толстый дядька, видимо, торопился на автобусную остановку и с размаху влетел на лёд. Здесь он всплеснул руками, потом высоко вскинул левую ногу и, широко взмахнув портфелем, хлопнулся об лёд. Но он тут же вскочил на ноги, подобрал шапку и, потирая ушибленный бок, побежал дальше.
— Молодец! Вот это физкультурник! Один — один, ничья! — сказал Валерка. — А теперь видишь вон ту, в красной шапочке? Упадёт или не упадёт?
— Хо, а это не твоя ли мамаша?
— Моя мама?! — встрепенулся Валерка.
— Да! — Севка вгляделся в подходившую ко льду женщину, но через секунду уже уверенно сказал: — Нет, не твоя. Твоя повыше!
И вдруг женщина упала. Она взмахнула руками и, разбросав вокруг себя по снегу красные яблоки, завалилась на бок. Упала и больше не встала. Вокруг неё тотчас же собралась толпа.
Валерка и Севка увидели, как какой-то человек выскочил из толпы и подбежал к будке телефона-автомата. Потом эту женщину занесли в парадное.
Валерке почему-то очень захотелось увидеть её лицо, но он так и не смог — загораживали прохожие. Но вот приехала «скорая помощь», и женщину увезли.
Валерка был уверен, что эта женщина не его мама, и всё-таки не совсем. У неё ведь тоже была такая же походка, как и у мамы, и пальто такое же. И главное, вот сейчас, в обеденный перерыв, мама должна была прийти с фабрики и накормить Валерку, а её нет!
— Ну давай ещё загадаем… Во-он на ту девчонку. Проедется ли она носом или нет? — как ни в чём не бывало сказал Севка и уткнулся в окно.
— А у тебя голова, честное слово, трухой набита! — вдруг сердито сказал Валерка.
— А ты чего это разъярился?
— Ничего! Думай, что говоришь!
— Я и думаю! А не хочешь играть — я пошёл! — И Севка, обиженный, ушёл.
«Ну куда же мама задевалась? — думал Валерка и почувствовал, что ему становится страшно. — Она это была или не она? И почему я не выскочил на улицу?»
И вдруг в коридоре раздался звонок. Валерка подбежал к двери и распахнул её.
На пороге стояла мама — румяная с морозца, улыбающаяся!
Валерка бросился к ней и суетливо стал помогать снимать пальто, чего раньше никогда не делал.
Янтарный мундштук
Родителей дома не было. Папа ещё утром ушёл на работу, а мама совсем недавно. Она ушла в библиотеку и пробудет там, наверно, долго.
Пока мама одевалась в передней, Серёжа делал вид, что усиленно занимается уроками. Он то морщил лоб, то поднимал глаза к потолку и что-то бормотал про себя, то вдруг, хлопнув рукой по лбу, облегчённо вздыхал и усердно скрипел пером.
Но только захлопнулась наружная дверь, Серёжа бросил ручку и потянулся.
Наконец-то ушла. Дома никого. Делай что хочешь!
Но Серёжа знает, что именно он будет делать. Он полезет в папин шкаф. Ух, сколько там интересных вещей! Но только почему папа не даёт посмотреть, например, на пишущую машинку? Ведь она не поломается. А зато как здорово выходит: ударишь пальцем по клавише, а там буква выскакивает. И звонок есть! Как валик сильно отойдёт в сторону, так он дзинь! — нельзя дальше! И Серёжа двигает его обратно. А однажды валик застрял. Ну и пришлось же тогда помучиться! Без футляра машинку в шкаф не положишь, а футляр не надевается: валик мешает.
