Юрий Сотник - Невиданная птица
Дима молчал. Молчали и люди, окружавшие его, ожидая, что он ответит. Но Дима так ничего и не ответил.
— Какое же ты имеешь право смеяться над товарищем? Ты вот сидел сложа руки да критиковал, а он в это время действовал. Он-то был уверен, что это какое-то живое чудовище, и не побоялся выйти на него с дробовиком. Пусть он ошибался, но он был героем в тот момент, отважным исследователем, а ты кем был?
— А в результате модель все-таки нашлась. — громко сказал кто-то из моделистов.
— Да, — подхватил полковник, — модель нашлась. Ее вчера выпустили перед самым закатом солнца, не рассчитывая, что она улетит далеко. Но она пошла и пошла… Летчик, погнавшийся за ней, потерял ее: солнце в глаза светило. Модель рекорда не поставила, но результат показала хороший.
— А окажись твой друг таким же, как ты, знаешь что могло случиться? — сказала женщина в комбинезоне. — Первым порывом ветра модель бы сбросило в реку, и поминай как звали!
— И не было бы у Аббаса ни модели, ни ценного подарка, — вставил кто-то из моделистов.
— Аббас, скажи спасибо охотнику!
— Аббас, извинись!
Аббас взял Васину руку и дважды сильно тряхнул ее.
— Спасибо! Извиняюсь! — сказал он.
Моделисты начали расходиться. Полковник снова обнял Васю за плечи.
— Ты на самолете летал? — спросил он.
Вася качнул головой.
— Ну идем, я тебя устрою.
Через пять минут жизнь планерного старта шла обычным порядком.
Моделисты бегали по полю, таща за собой планеры на длинных тонких шнурах — леерах. Белые, голубые, желтые, синие птицы взмывала в небо и, отцепившись от лееров, начинали парить.
Дима, хмурый, насупленный, брел по аэродрому, сунув руки в карманы брюх. Иногда он приостанавливался, подымал плечи и негромко произносил:
— Глупо!
Раздался рев мотора. Низко над Димой промчался учебный самолет, на котором летел Вася.
Собачья упряжка
Было пять часов вечера. Над рабочим поселком цементного завода бушевал буран. Отчаянно болтались фонари на столбах. При их прыгающем свете было видно, как белыми извивающимися хвостами сметается снег с крыш домов, как сливаются эти хвосты с белыми клубами, летящими с неба, и со снежными смерчами, вздымающимися с земли, и как все это мчится вдоль улицы, свистя и завывая.
Прохожие шагали согнувшись, спрятав головы в воротники, сунув руки в рукава.
Только двенадцатилетний Петя Зацепкин вел себя иначе. Он шел не по тротуару, а по сплошь заметенной мостовой, шел против ветра, не пряча рук в карманы, высоко держа голову. Худощавая физиономия его выглядела сурово и решительно. Когда ветер достигал особенной силы, Петя сжимал зубы и ускорял шаги. Лицо его принимало уже не суровое, а прямо свирепое выражение.
Петя был сегодня на новогоднем утреннике в школе, где присутствовал в качестве гостя приехавший в отпуск штурман полярной авиации Семен Григорьевич Бакланов. Петя и раньше увлекался книгами об Арктике. Теперь же, повидав настоящего, живого полярника, услышав его рассказы о полетах над Ледовитым океаном, о длинных переходах на собачьих упряжках, о работе метеорологов, ведущих свои наблюдения при девятибальном шторме, Петя окончательно решил: он будет заниматься гимнастикой по утрам, обливаться холодной водой, ходить на лыжах — словом, делать все, чтобы подготовить себя к работе в суровых условиях Арктики. Когда под вечер разыгрался буран, Петя решил, что это прекрасный случай проверить свою выносливость, свое бесстрашие перед лицом стихии.
Ему представлялось, что вьюга метет не среди домов поселка, а среди ледяных торосов и что он сам не ученик пятого класса Петя, а известный исследователь Севера Петр Сергеевич Зацепкин, идущий с группой товарищей, с несколькими собачьими упряжками на помощь потерпевшему аварию и затерявшемуся во льдах самолету. Все полярные радиостанции ждут сообщений от «партии Зацепкина», а его сообщения лаконичны и полны сурового мужества: «Пурга усилилась. Точка. Лица у всех обморожены. Точка. Половина собак околела. Точка. Продолжаем двигаться вперед на помощь пострадавшим летчикам. Точка».
Вдруг Петя очнулся от своих мечтаний. Навстречу ему сквозь крутящуюся снежную пелену быстро шли два человека. Ростом каждый был не больше Пети. Один был одет в длинный тулуп — по нему Петя узнал своего одноклассника Пантелея, другой походил на большой черный шар, к которому приделали ноги в валенках. Петя догадался, что это Валерка, одетый в свою черную куртку из пышного козьего меха.
— Петька, мы к тебе! Дело есть: давай собак дрессировать! — прокричал Валерка.
— Зачем? — крикнул Петя, пожимая протянутую Валеркой руку.
— В сани запряжем. Экспедицию устроим. На собачьей упряжке. Хочешь?
Только сейчас Петя понял, в чем дело.
— Хочу, — сказал он. — Идемте ко мне, обсудим.
Через несколько минут все трое, отряхнув с себя снег и сняв верхнюю одежду, уселись за накрытым клеенкой столом в одной из комнат Петиной квартиры.
— Слушай, — заговорил Валерка, взобравшись с коленками на стул и наваливаясь животом на стол. — У тебя Шайтан, у меня Леди. А у Пантелея целых две собаки. Верно, Панька?
— Ага, — подтвердил тот. — Вот такие кобели.
— Слушай дальше, — продолжал Валерка. — Берем обыкновенные сани и приделываем к ним лыжи — вот тебе и нарты! Упряжь делаем из брезентовых ремней… Каникулы только что начались. Неделю обучаем собак, а потом — в экспедицию.
— А куда в экспедицию?
— Куда? В Соколовку!
Валерка сказал «в Соколовку» таким тоном, словно эта деревня находилась где-нибудь на Чукотке. На самом же деле от города до Соколовки было около девяти километров, если ехать проселком. В Соколовке жила и работала учительницей Петина бабушка, были там родственники и у Валерки с Пантелеем. Петя пожал плечами:
— А что интересного в Соколовке? И так почти каждое воскресенье туда ездим.
— «Что интересного»! — передразнил Валерка. — Не в Соколовке дело, а в том, как мы туда пойдем. Мы туда не по проселку пойдем, а напрямик через поле, по глубокому снегу, как в настоящей Арктике. Один будет впереди на лыжах итти, дорогу прокладывать, а двое — сзади на нартах ехать по очереди. В середине пути привал устроим и даже пищу на спиртовке приготовим из мороженого мяса.
— Спиртовки, небось, не достать, — заметил Пантелей.
— Ну, не спиртовку, так керосинку возьмем, — сказал Валерка. — Я возьму. У нас старая есть.
Петя выпрямился на стуле, посмотрел на Валерку, на Пантелея.
— То-ва-ри-щи, — отчеканил он значительным тоном, — это здорово! Это знаете какая будет тренировка!..
— А ты думал что? Не хуже, чем где-нибудь на Новой Земле. Мы с собой нарочно одну пару лыж возьмем — дорогу прокладывать. Разразится буран или выбьются из сил собаки — как хочешь, так и спасайся. Тут уж если слаб, значит всё, конец тебе придет.
— Как бы только родители не узнали! — сказал Пантелей.
— А откуда они узнают? Мы скажем, что поедали по проселку своих навестить, а сами, как выедем за город, свернем в сторону — и полем!
Выл ветер в трубе. Вздрагивали стекла в окнах. Стучала неплотно пригнанной щеколдой калитка во дворе. Петя прислушался к этим звукам и вообразил себя мужественным и опытным начальником опасной экспедиции — начальником, которому доверена судьба его товарищей, Валерки и Пантелея.
Стоя возле стола, он постучал по нему указательным пальцем:
— Имейте в виду, товарищи, путь будет опасный! Пройти на собаках по глубокому снегу такое расстояние — это вам не шуточки.
Валерка ходил по комнате, сунув пальцы за пояс брюк.
— Распределяю обязанности, — сказал он четким командирским голосом. — С завтрашнего утра мы с Пантелеем делаем нарты, а Петька готовит упряжь. Послезавтра начинаем тренировать собак. Ясно?
Петя неприязненно покосился на Валерку: «Чего Валерка изображает из себя командира какого-то!» Он пренебрежительно усмехнулся:
— Насчет упряжи — это, милый мой, всякий ребенок знает. Нам надо так, товарищи, подготовиться, чтобы каждую мелочь учесть. Имейте в виду, товарищи, нам такие опасности могут встретиться, что…
— Давай бери бумагу и пиши, — прервал его Валерка. — Список пиши. Чего брать с собой в дорогу.
Петя и сам было хотел сказать, что нужно составить подробный список необходимого снаряжения, но, услышав приказание Валерки, возразил:
— Не в списке, товарищи, дело. Нам, дорогие товарищи, надо вот что придумать: во-первых, что мы будем делать, если разразится буран, во-вторых…
— Довольно болтать! — сказал Валерка, кладя перед Петей бумагу и карандаш. — Пиши!
Петя заложил руки за спину и уставился на Валерку:
— Чего ты тут. Валерка, командуешь? Ты что, командир?
— А чего ты все болтаешь? Надо дело делать, а он все болтает да болтает! Давай пиши!
