Наталья Хмелик - Зеленая собака, или Повесть о первоклассниках
За низеньким белым забором остались мама и Сашка. Валентин оглядывается на них. Родителей целая толпа, некоторые подпрыгивают, чтобы лучше видеть своих детей, некоторые расталкивают других, а некоторые даже плачут, как будто проводили человека не в первый класс, а на самую настоящую войну. Мама и Сашка не прыгают и не собираются плакать. Они смотрят на своего Валентина и кивают ему. А Сашка сидит у мамы на руках и улыбается во весь рот. Мама взяла Сашку на руки, чтобы он мог лучше видеть своего брата Валентина. В такой день.
Валентин махнул им букетом и пошёл искать свой класс.
В это время говорили речи с трибуны, играл оркестр старшеклассников, а другие старшеклассники зашли за угол школы и потихоньку танцевали под магнитофон, но потом высокий мужчина погрозил им кулаком и не велел танцевать. Валентин узнал, что это был преподаватель физкультуры Игорь Олегович, он всегда грозил кулаком тем, кто не слушался, но был добрый. Сильные всегда добрые.
— Смотри-ка, у него гладиолусы, — сказал рядом очень знакомый голос. — А у меня георгины.
Это была Сонька. Она стояла рядом в ослепительно белом переднике, в коротко остриженных волосах чудом держался огромный бант. И по её тону выходило, что георгины Соньки гораздо лучше гладиолусов Валентина.
Но сегодня она Валентина не задразнит, нет, он готов к бою.
— Сонька! Ты чего сюда пришла? — Он спросил с самым невинным видом, чтобы сбить с Соньки спесь.
— Я-то в школу пришла, учиться. Меня записали самой первой — Артамошина Соня.
Хорошо, у кого фамилия на «А». Валентин отвернулся от Соньки, у него фамилия самая последняя в списке — Яблоков.
В это время директор школы с большим букетом стала поздравлять всех с праздником — Днём знаний. И все закричали: «Спасибо!», а одна большая девочка, класса из пятого, даже крикнула: «Ура! Вперёд!» Валентин засмеялся, а большая девочка ему подмигнула.
Тут появилась красивая женщина, похожая на киноактрису.
— Здравствуйте, хорошие дети. Я ваша учительница, меня зовут Лариса Александровна.
Валентин сразу залюбовался учительницей. Она была красивее всех в огромном школьном дворе. Распущенные по спине светлые кудри, ясные глаза, нежные щёки. Пёстрый шарф, как большая бабочка, сидел на её узеньких плечах. Валентину хотелось её защищать, Ларису Александровну, только он не знал — от кого.
Все ребята из первого класса обступили её и стали отдавать цветы. Они немного толкались, немного кричали, но в общем всё шло хорошо.
— Спасибо, спасибо, хорошие мои дети, — говорила учительница.
Валентин протянул ей свои оранжевые гладиолусы.
— Ах, какие прелестные гладиолусы! Они горят, как огоньки.
— А у меня георгины! — запищала Сонька.
— Какие милые георгины. Ну прямо как жёлтые солнышки.
Учительницу уже было совсем не видно из-за цветов, а ребята протягивали ещё и ещё букеты. И она никого не обидела, и все букеты взяла, и все цветы похвалила. А потом засмеялась и говорит:
— Как же я дойду теперь до нашего класса? Я и дороги не вижу, а вижу только цветы. Кто мне поможет?
— Я! — быстрее всех сказал Валентин и протянул руки, и она дала ему много цветов. Он прижал их к животу.
И тут все вокруг закричали:
— Я помогу!
— И я тоже.
И учительница всем раздала букеты. Одному мальчику, самому высокому, не хватило, и он собрался плакать — скривил рот и вдохнул побольше воздуха, чтобы плач получился погромче. Но Валентин успел тихо сказать ему:
— Рёва-корова.
А Лариса Александровна покачала головой и говорит:
— Поделись с ним скорее, ты что?
И Валентин отдал высокому Кириллу почти половину — не жалко же.
Опять все были с цветами, и весело шумели, и топтались вокруг своей учительницы. И всем очень нравилось, что у них есть теперь своя собственная учительница — Лариса Александровна.
Тут все учителя повели ребят в школу — впереди шла учительница, а за ней — класс.
Значит, и они, первый «А», сейчас пойдут туда со всеми. Но Лариса Александровна сказала:
— Вон там, в стороне, стоит отдельный домик. Новенький, как вы. Видите? Там мы с вами будем учиться.
Одноэтажный дом был похож — ну конечно! — на детский сад. И все приуныли.
— Почему отдельно?
— Разве мы не ученики?
— Ну вот! У меня тетрадки!
— У меня пенал.
— Я умею считать до шестнадцати!
Только самый высокий мальчик Кирилл ничего не кричал. Он ревел в полный голос. И никто не дразнил его, потому что на этот раз Кирилл был абсолютно прав. Действительно, обидно — собирались в школу, всем раззвонили, купили всякие школьные вещи, — и, пожалуйста, их даже в школьное здание не пускают. Любой из первого «А» готов был заплакать.
Лариса Александровна подняла руку.
— Спокойно, мои хорошие, умные дети! И не шумите. И не вздумайте плакать. Школьники не плачут.
Кирилл сразу замолчал, как будто выключили звук, достал из кармана очень чистый носовой платок и вытер нос и мокрые щёки. И все перестали кричать. Учительница сказала:
— Для нас с вами построили такой хороший школьный дом. Там всё новенькое и необыкновенное. Шестилеткам полагается учиться отдельно, потому что другой режим, своё расписание. А мы вместо того, чтобы идти и заниматься важными делами, стоим тут посреди двора. Ну-ка быстренько построились и пошли. И все сейчас же улыбнулись, слышите?
— Шестилеток нарочно отделяют, — заметила рассудительно Сонька, — чтобы большие нас не затолкали.
Все уже шли к своему школьному домику.
— Как тебя зовут? — наклонилась к Соньке учительница.
— Соня Артамошина, — ответила Сонька. — Я умею считать до шестнадцати!
Учительница шла не впереди, как у других, а сбоку. Может быть, она боялась, что кто-нибудь отстанет и потеряется.
— Соня, моя дорогая. Что ты такое говоришь? Разве тебя, например, может кто бы то ни было затолкать? Или вообще обидеть?
— Меня — никогда. — Сонька гордо задрала нос. — Но ведь разные бывают люди. Бывают тихонькие.
Сонька весело глядела на учительницу, огромный бант подрагивал над ровной чёлочкой.
— Да, разные, совершенно разные люди, — отозвалась учительница. — И всем должно быть в школе хорошо.
Сонька подпрыгивала рядом с учительницей, а Валентину Сонька успела показать язык из-за спины Ларисы Александровны. Язык у Соньки был ехидный, длинный, розовый. Что мог сделать Валентин? Только отвернуться — он и отвернулся. Эх, не записали Соньку в другую школу — обязательно в эту. Но он не собирался расстраиваться в свой первый школьный день.
Тут они подошли к своему домику. Учительница сказала:
— Видите, какой отдельный домик? Он нам нужен потому, что у шестилетних детей свой распорядок. Уроки у нас короче, переменки длиннее.
— А почему?
— Мы хотим, как все, — зарёванный Кирилл опять надул губы.
Учительница положила руку ему на голову и сказала всем:
— Вы ещё пока люди немного шумные, правда?
— Да!
— Немного!
— Чуть-чуть!
Учительница, как дирижёр, остановила их, подняв руку. И продолжала:
— Любите бегать. Любите прыгать.
— Да, да!
— И беситься!
— И наскакивать!
Учительница засмеялась:
— Вы можете всю школу перебудоражить. Расшумитесь не вовремя и даже старших ребят на перемене затолкаете. Вот чего я больше всего боюсь.
И тут она отперла дверь и впустила их в отдельный школьный дом.
Валентину там сразу понравилось. Было очень светло, солнечные зайцы прыгали по стенам, по столам и по стёклам шкафов. А в шкафах лежали цветные кубики, куклы, медведи. На подоконнике сидел Буратино, опустив к своим красным башмакам длинный острый нос.
Но игрушки игрушками, а всё-таки это не было похоже на детский сад. Это была самая настоящая школа. И доска во всю стену, и столы рядами. И главное — учительница, Лариса Александровна.
Она стала усаживать их за столы. Тех, кто ростом поменьше, — вперёд, чтобы высокие ребята не загораживали им доску.
— А ты, Валентин, садись вместе с Соней вот сюда, у окна.
Эх, сказать бы учительнице, что не хочет он сидеть с Сонькой. Ну ни за что не хочет. Лучше с кем угодно. Даже один он согласен, только не с этой врединой, жадиной, ябедой. Но он постеснялся это сказать: неудобно как-то свой первый урок начинать с каприза. И Валентин понуро поплёлся к столу, который указала учительница. Не повезло — что поделаешь. И тут вдруг совершенно неожиданно происходит чудо. Учительница говорит:
— Или нет. Мы сделаем иначе. Соня сядет под картинкой с ёжиками. Видишь, Соня, какие хорошенькие ежата? А ты, Валентин, сюда, и с тобой — Кирилл.
Нет, это же надо! Какой же он невезучий? Наоборот, везучий человек Валентин! Очень удачливый парень.
Так и оказались они рядом — Валентин у окошка, а с ним Кирилл. Он уже не был зарёванным, а обыкновенный симпатичный парень хитровато смотрел на Валентина, лицо у Кирилла треугольное, подбородок острый, а брови белые и ресницы белые.
