Виталий Бианки - Мурзук (сборник)
Наконец одна из собак встала и пошла к Тайке, виляя хвостом. Тайка узнала ее, когда та подошла к ней совсем близко: это была серая овчарка, подруга Карабаша. Другие собаки перестали лаять. Тайка погладила овчарку, и все втроем – Карабаш и овчарка по бокам, девочка посредине – тихонько двинулись вперед. Оказалось, через несколько шагов начиналась балка – крутой песчаный овражек.
На той стороне его Тайка различила круглые темные пятна – норы. Она смело спустилась вниз. Под ноги ей подкатился мягкий шерстистый клубок. Тайка подняла его и принялась целовать: это был черноголовый щенок Карабаша – ее любимец.
* * *Уже давно, как только пришел приказ об уничтожении всех бродячих собак в городе, на базаре была сделана облава. Из всей базарной стаи уцелело всего с десяток псов. Среди них был и Карабаш.
Он увел остатки своей стаи в степь. Беглецы отыскали песчаный овражек, вырыли себе норы и поселились в них. Люди не тревожили их здесь. Кругом были кусты, тут не пасли скот и не косили. Прежде сюда приходили горожанки – собирать ежевику и вороняшку. Но в тот тревожный год забыли о ягодах.
А ягод как раз был урожай. Тайке пришло в голову собирать и продавать их в городе.
Она руками выкопала себе глубокую яму в песке и решила поселиться в ней, чтобы больше уже не расставаться с Карабашем. Другие собаки стаи живо привыкли к ней.
Ягоды в городе брали охотно, и Тайке жилось сытно. Уже начиналась осень, но дни стояли сухие, теплые, и спать в песчаной норе было ничуть не хуже, чем на чердаке под дырявой крышей.
Скоро Тайка пригляделась к собакам-беглецам. Стая жила дружно. Псы почти не грызлись друг с другом. Днем они охотились в степи; по ночам иногда бегали в город. Всякий жил сам по себе, но все слушались вожака.
Карабаш любил сидеть на краю оврага. Щенята возились у нор, взрослые псы отдыхали, развалившись на солнышке, а он сидел наверху, как часовой, насторожив уши, носом всегда к ветру. Так же вот сидел он с Тайкой на яру, когда был еще щенком. Неясные звуки и запахи доносились из степи. Он прислушивался и принюхивался к ним, и Тайка верила, что он понимает каждый легкий шорох, и не боялась степи, когда он был рядом.
Карабаш действительно был хороший сторож. Едва далеко где-нибудь в степи показывался всадник или раздавалась песня пешехода, пес тихонько тявкал – и все собаки стаи сейчас же скрывались в норы. Если же он замечал в кустах зайца, он тявкал другим голосом, собаки вскакивали на ноги, и вся стая мчалась к нему – загонять добычу.
Один раз Карабаш у Тайки на глазах спас стаю от большой опасности.
В тот день Тайка не пошла в город: у нее был запас еды. Все взрослые псы разбежались по кустам, осталась только небольшая рыжая дворняжка. Тайка играла с черноголовым щенком и не замечала ее, пока собачонка не вылезла из своей норы.
С собачонкой творилось что-то странное. Она то ложилась, то вскакивала на ноги, щелкала зубами в воздухе, точно ловила невидимых мух, и без толку лаяла. Ее все что-то беспокоило, нигде она не находила себе места.
К полудню в овраг собралась вся стая. Пришел и Карабаш. Он сразу почуял, что с рыжей собачонкой что-то неладно, и зарычал на нее. К нему присоединилось еще несколько больших псов. Они выстроились в ряд и, оскалив зубы, стали на нее наступать.
Тайке показалось, что они сейчас набросятся на маленькую дворняжку и разорвут ее. Схватив хворостину, девочка с криком бросилась между ними, но Карабаш так на нее тявкнул, что девочка отскочила в сторону.
Псы наступали на рыжую собачонку, но ни один из них не подходил к ней близко. Они теснили ее от нор к склону оврага. Собачонка медленно отступала задом, все время щелкая зубами. Наконец она повернулась и быстро взобралась на склон. Псы кинулись за ней с лаем, прогнали в кусты.
В овраг рыжая собачонка больше не возвращалась. А через два дня Тайка, собирая ягоды, наткнулась в кустах далеко от оврага на ее скорченный труп. Собачонка умерла от бешенства.
Карабаш будто понимал, что и Тайке на каждом шагу грозит опасность. Он всюду ходил за ней: крутился рядом, когда она бродила по кустам, провожал до самого моста, когда она отправлялась в город.
И Тайка с облегчением вздыхала, когда, распродав ягоды, подходила наконец к мосту: верный друг всегда ждал ее возвращения в кустах на той стороне реки.
Глава четвертая
Подвиг
Был ясный осенний вечер.
С корзинкой, полной хлеба, Тайка возвращалась в степь. В тот день она натерпелась страху в городе.
Она переходила базарную площадь, когда за ней погнался милиционер. Посреди широкой площади ей некуда было шмыгнуть и спрятаться. Она побежала, но длинноногий милиционер быстро ее настигал. Прохожие останавливались и глядели, смеясь, как ее ловят.
Вдруг один из них крикнул:
– Бешеная! Бешеная! – И все побежали в разные стороны.
Тайка даже не поняла сначала: думала, что это ее приняли за бешеную и от нее бегут. Но сзади раздался выстрел.
Оглянувшись, она увидала, что милиционер с револьвером в руке бежит совсем в другую сторону, а впереди него мчится, припадая на заднюю ногу, громадный черный пес с обрывком цепи на шее.
Тайка сообразила, в чем тут дело, и постаралась скорее скрыться в переулке. Она слышала еще несколько выстрелов, но милиционера больше уж не видала: погнавшись за бешеным псом, он, верно, забыл о ней.
Хоть она и счастливо избежала опасности, но чувствовала себя разбитой усталостью и страхом. Она очень радовалась, добравшись наконец до моста. Там никого не было.
Но только она ступила на мост, как сзади себя услышала мерный лязг железа. Оглянулась: за ней бежал тот самый черный пес, в которого стрелял милиционер на площади. Тайка вскрикнула и бросилась бежать по мосту.
Она неслась как ветер. Ей оставалось уже меньше половины до берега, и вдруг она споткнулась. Падая, она попала ногой в щель между бревнами. Нога застряла в щели, как в капкане.
– Карабаш! – крикнула Тайка таким пронзительным голосом, что стая грачей, летевшая над мостом, шарахнулась в сторону.
Черный пес был уже близко. Голова его была низко опущена, на шее болтался, лязгая, обрывок ржавой цепи. Кудлатая морда была вся в крови и в пене.
Но Карабаш уже мчался на выручку. Он весь распластался в беге и вихрем пронесся мимо беспомощно барахтавшейся Тайки.
Псы сшиблись в каких-нибудь пяти шагах от нее. Тяжелое тело Карабаша с разгона откинуло черного пса к самому краю бревен. Яростная грызня длилась недолго: черный пес оступился – и полетел в реку.
Тайка освободила наконец ногу из щели и собрала уже рассыпавшийся хлеб в корзину, а Карабаш все еще бегал по краю бревен и лаял на реку. Он видел, как голова Бандита скрылась под водой, показалась на миг, и опять скрылась – теперь уж совсем, – но все еще не мог успокоиться.
Уже темнело, когда Тайке удалось наконец оттащить его. Обе ноги ее были разбиты в кровь, и она еле дошла до оврага, опираясь на крепкую спину друга.
Карабаш спас Тайке жизнь. Этот подвиг не даром ему дался: Тайка видела кровь на его израненном плече. Черный пес отомстил за себя.
Тайка потеряла покой. Каждое утро она с тревогой вглядывалась в Карабаша: не начинает ли он беситься. Она с опаской прислушивалась к его лаю, приглядывалась ко всем его движениям: нет ли каких перемен? Но дни проходили, раны Карабаша зажили, а перемен в нем никаких не замечалось: пес был по-прежнему ласков и весел.
Минула неделя, другая, – и Тайка совсем успокоилась. Другие заботы одолели ее.
Осень уже давала себя знать: начались дожди и холодные ветра. В степи стало плохо жить. К тому же ягод становилось все меньше, и Тайке с трудом удавалось набрать их в день по корзиночке. Тайка старалась теперь продавать ягоды подороже, чтобы хватало денег на еду. Она стала даже ходить на главные улицы, где жил народ побогаче, хотя там чаще встречались милиционеры.
Раз она шла по совсем не знакомой ей улице и кричала, как всегда:
– Ежевики спелой, ежевики!
Впереди в двухэтажном каменном доме распахнулось окно. Из него выглянула молодая женщина в белой косынке и крикнула Тайке:
– Зайди в ворота, девочка! Сейчас выйду.
Ворота оказались отперты. Тайка вошла в них и увидела во дворе целую толпу ребят. Все они были одинаково одеты и все стриженые – мальчики и девочки.
Ребята гонялись друг за другом, кричали и хохотали. Тайка решила, что это школа.
Две девочки подбежали к ней, принялись ее расспрашивать, перебивая друг друга:
– Ты откуда? К нам? Ягоды принесла? Дай мне ягодку! А играть с нами будешь? В пятнашки?
В тех домах, где Тайке приходилось до сих пор продавать ягоды, дети никогда не звали ее поиграть с ними. Ей сразу понравились эти девочки. Но она не решалась пойти побегать с ними и ответила:
