KnigaRead.com/

Людмила Матвеева - Продлёнка

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Людмила Матвеева, "Продлёнка" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Кира сидела дома и рисовала синий звёздный вечер. Это был очень синий и очень счастливый вечер. Правильно она сделала, что не предложила на выставку коров или подсолнух. Портрет друга — её лучшая работа, хотя и не очень похожий получился портрет.

Но она-то сама знает, кто это.

Вечерние газеты

Сима редко видит свою маму.

Утром мама уходит на работу, когда Сима ещё спит. Вечером мамы тоже нет дома — она разносит вечерние газеты. Симина мама — почтальон.

Сегодня утром Сима проснулась, а на столе лежит записка: «Смотри у меня!» Сима прочитала записку, быстро собралась в школу — она давно всё умеет сама. И яйцо сварила в мешочек, и кашу разогрела, и чаю напилась. Это всё просто.

Шла в школу и думала: ну что это за такая записка — «Смотри у меня!»? Другим детям пишут: «Завтрак на сковородке. Целую. Мама». Или в крайнем случае: «Сходи в прачечную. Целую, мама». А здесь — никаких поцелуев. «Смотри у меня!» Смысл Симе понятен: не ходи после школы хвостом за Катей Звездочётовой, а иди прямо домой. И делай что полагается: вынеси мусор, читай умную книгу, жди маму и разогревай ужин. Никакого баловства. Вот что значат эти слова: «Смотри у меня».

А всё дело в том, что мама воспитывает Симу в строгости. Мама считает, что строгость — самое главное. Ещё она считает, что все плохие люди: преступники, распущенные, пьяницы — все они росли избалованными детьми, потому из них не вышло толка. Так считает мама. Сима с ней не спорит. Она хочет вырасти хорошей и чтобы из неё получился толк. Но строгость иногда огорчает. А иногда действует на нервы.

В этот вечер мама была дома. Она пекла блины, раскраснелась около горячих сковородок. В квартире вкусно пахло блинным чадом.

— Ну? — Мама посмотрела не на Симу, а на часы. — Пришла?

— Пришла. — Сима говорит виноватым голосом. Так хочется, чтобы мама обрадовалась: пришла родная дочь, которую её родная мать не видела долго.

— Опять Катю свою несравненную провожала? Я в окно всё вижу. Идут. Та идёт к своему дому, а эта дурочка от своего дома плетётся, уши развесила. — Мама иногда путает строгость с грубостью. «Уши развесила» — это уже грубо. Но Сима молчит. — Чего ты перед ней унижаешься? Она же тобой помыкает!

Сразу испортилось настроение у Симы. Ну как объяснить маме, что Катя — это Катя. И многие девочки хотели бы провожать Катю до её дома, а Катя не возьмёт с собой любую. Нинку не возьмёт, Людку Обручеву тем более не возьмёт, а вот Симу — да. Симу даже подождёт у раздевалки. Катя выбрала Симу в подруги, вот и всё. Значит, Сима — не последний человек. Катя Звездочётова не только помыкает Симой, она и защищает Симу. И сегодня, когда Андрей Кекушев утащил Симин сапог и носился с ним по коридору, Катя втолкнула его в раздевалку, оттрепала, отняла сапог. «Теперь будешь знать, Андрюшенька, как обижать моих подруг» — так сказала Катя Андрею. Если бы мама могла это слышать… Но она не слышала. Мама невзлюбила Катю. Ну как можно не любить Катю Звездочётову? Как вообще можно не любить того, кого не знаешь? Сима любит Катю Звездочётову, рядом с Катей она чувствует себя уверенной и смелой. Конечно, Катя королева, а Сима — просто Сима. Но как бы там ни было, а часть королевского сияния падает и на Симу. Лучшая подруга самой Кати Звездочётовой.

— Почему — унижаюсь? — Сима медленно вытирает мокрые руки и смотрит на полотенце, чтобы не смотреть на маму и не показать, что мамины слова задевают её. — Я не унижаюсь. Мы дружим. Подруги мы с Катей Звездочётовой.

— Подруги, — мама кривит свой маленький рот, — а почему тогда она тебя не провожает? Почему только ты — её? И поддакиваешь ей. Была бы она очень уж умная, отличница хотя бы. А то и послушать нечего. Подруги!

Сима только дёргает плечом и фыркает, ответить она боится, а смириться не хочет.

— Не фыркай. Не любишь правды?

Ну какая же это правда? «Почему не провожает!» Да потому, что Катя — совсем другой человек. Даже представить себе нельзя, чтобы Катя кого-нибудь провожала. Или кого-нибудь слушалась. Катя — это Катя, она всегда будет выше всех. Мама никогда этого не поймёт. И Сима переводит разговор на другое:

— Мама, сегодня в «Детский мир» привезли венгерские плащи. Ой красивые! Удлинённые, мам. Рукав пышненький. Кожаный поясок и пряжечка. Ой, мама, модные!

Мама отвлекается от сковородок и смотрит на дочь как будто из-под очков. Хотя никаких очков у неё нет и никогда не было.

Сима начинает говорить торопливо:

— Мы мимо шли, просто шли. Мы в магазин не заходили… — Но мама не отрывает от неё взгляда, просто пронзает глазами, и Сима добавляет: — Только на одну минутку.

Когда мама вот так пронзает её взглядом, Сима делает очень наивное лицо. Чтобы мама считала её маленькой. Маленькую любят, жалеют, не ругают. Но маме всегда почему-то хочется считать Симу взрослой.

В последнее время у Симы такое чувство, как будто её тянут за уши вверх — расти, расти быстрее, ну быстрее, быстрее. Это очень грустно, когда вот так поторапливают.

Однажды Сима слышала, как мама говорила во дворе соседке тёте Дусе:

— Трудно, Дуся, девчонку одной тянуть. Десять лет — маленькая ещё. Долго тянуть, откуда сил набраться?

Сима как будто не слушала, она гладила тёти Дусиного кота Аркашу. Но она всё слышала и всё видела. Мама стояла под вывеской «Агитпункт», на боку висела толстая сумка с газетами. Вот тогда Симе впервые показалось, что мама готова тянуть её за уши вверх, чтобы быстрее выросла. Глупость, конечно. Это только так говорится — тянуть. Никто никого не тянет, дети растут и так быстро.

Тётя Дуся ответила тогда:

— Не ты первая, не ты последняя одна ребёнка тянешь. Я вот своего тоже одна вырастила, а благодарность видела я? Ни грамма от него благодарности. А твоя хоть маленькая, а вежливая, по крайней мере. И тебе помогает, по крайней мере. И кота не обидит, по крайней мере.

— Ещё бы не хватало — не помогать. Главное, Дуся, строгость. С ними только строгость нужна. А у тебя, Дуся, характер слабый, в этом твоя беда.

Тут мама вспомнила о Симе:

— Что ты прохлаждаешься? Большая девочка, а возишься с кошкой. Пошла бы домой, погладила ленты, галстук тоже погладила бы. И не забудь купить вермишель.

И мама понесла свою тяжёлую сумку дальше.

А Сима попрощалась с Аркашей.

Она ехала в лифте и говорила себе: «Ничего, ничего. Всё равно мама меня любит. У всех матерей к своим детям материнская любовь. Значит, у моей тоже».

Сегодня мама печёт блины. Ну вот — значит, заботится о своей дочери. Не для одной же себя старается. Нет, для себя одной не стала бы.

— Хорошо бы к весне купить тебе плащ, — вдруг говорит мама, — конечно, я не стану брать этот особенно модный. Это совершенно ни к чему. Обычный возьмём.

У Симы перед глазами тот модный венгерский с кожаным поясочком. Они его сегодня примеряли с Катей. Песочного цвета, с металлическими колечками на карманах, с золотистыми пуговицами.

— Ну мама! Что уж! А, мама?

Сима заглядывает маме в глаза специально не прямо, а снизу. Вспомни, мама, что я ребёнок. Сделай, что прошу. Неужели тебе не хочется меня порадовать? Я у тебя одна.

— Это что ещё за новая мода? Тряпками увлекаться. Всё от Кати твоей распрекрасной.

— При чём Катя? При чём Катя? Ну при чём Катя?

Мама переворачивает блин. Как ловко она его переворачивает! Подцепила ножом, подбросила слегка вверх, и блин сам опустился на сковородку другой стороной, ровненько лёг. У мамы первый блин никогда не комом, и второй тоже. И последний. Все как надо — румяные, тоненькие, кружевные.

— Вот что я тебе скажу. — Мама выключает газ. — Слушай. Ты сядь, сядь. Разговор серьёзный.

Ни разу мама не вела с Симой серьёзных разговоров. Некогда, прикрикнет, шлёпнет. Или записку напишет сердитую. На всякий случай.

— Слушай меня. — Мама сидит на табуретке. Положила руки на кухонный стол. И Сима сидит на табуретке, тоже положила руки на стол. — Я тебя ращу одна. Плакать не собираюсь — не мы первые, не мы последние. Но всё же я не трактор — тянуть и не задумываться. Мне тяжело. Ты это хоть понимаешь?

— Конечно. Тянуть ребёнка одной — пусть попробуют. Правда, мама?

Мама вдруг улыбается и сразу молодеет. Глаза светлеют, зубы у мамы белые, блестят. А светлые волосы похожи на пух.

— Понимать ты обязана. Теперь слушай моё решение. Необходимое я тебе покупаю. Сапоги носишь не худые, пальто не рваное. Я в твои годы не так ходила. И плащ я готова купить. Но самый простой и дешёвый.

Сима молчала. Она не могла спорить. Это бесполезно — мама не купит. У неё строгость есть, а денег нет. Но тот плащ Сима не забудет никогда. Он был невесомый, от него пахло новой красивой вещью. И Катя примерила плащ, долго смотрела на себя в зеркало, а потом сказала Симе:

— Не купят ни за что. Даже говорить не буду — волынку заведут.

Симина мама не разводит волынку — не в её характере. Но плаща и она не купит. Да Сима и не надеялась, она сказала о плаще просто так, чтобы прекратить разговор о Кате Звездочётовой. Но мама приняла её слова слишком всерьёз. Не купит. Ну и ладно, переживёт. Так думает Сима.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*