Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...
А парашют знай себе летел всё дальше и дальше. Ладно на его пути оказалась высокая сосна на опушке леса, иначе упал бы он где-нибудь в чащобу. Попробуй найди его тогда ночью. Парашют белым капюшоном покрыл крону сосны. Тюк повис на высоте трёхэтажного дома.
— Будь ты проклят! — вырвалось у Мишки. — У других парашюты как парашюты. Падают на ровное место. А наш вон куда забрался!
Трое ребят стояли под деревом, молча прикидывая в уме, что делать. А позади них продолжалась гулкая перестрелка. Мальчишки спокойно реагировали на неё.
Их пальба не касалась. Перед ними было поставлено другое боевое задание.
— А что тут думать да гадать? Стало быть, надо карабкаться на дерево. Да побыстрее! — сказал Азат Байгужин.
— Ну-ка, погоди! Упредить всех захотел, а? — остановил его Мишка-поварёнок и легонько плечом отстранил своего друга-приятеля от сосны.
— Лезу я! — решил Микола Фёдорович. — Лучшего спеца по деревьям лазать, чем я, тут, пожалуй, нет.
Друзья вспомнили: Микола не раз говорил, что он из лесного края, почти дремучий житель.
— Коли так, попробуй! — уступили ему нехотя друзья. Микола Фёдорович поплевал на ладони, почему-то взял в зубы раскрытый перочинный нож, как это принято у пиратов. Нож, конечно, его причуда! Мог бы его и в кармане держать.
Какой он мастер по лазанию был у себя в лесном краю, это неведомо, но тут на сосну Микола никак не мог влезть. Сползал и сползал вниз. Ребята стали давать ему советы.
— Доберись до первого сучка, а там как по маслу пойдёшь! — советовал Мишка-поварёнок.
Ему поддакивал и Азат Байгужин. Между прочим, и Мишка и Азат думали при этом каждый про себя, что сам бы он куда ловчее вскарабкался на дерево.
В конце концов Микола дотянулся-таки до первого сучка, чем доказал, что лазать всё-таки может. А там дело пошло: подтягивался от ветки к ветке и вскоре добрался до цели. И тут Азат вспомнил, что они в отрыве от основных сил. Как бы им тут не засыпаться!
— Нас не потеряют? — спросил он.
— Как достанем тюк, кто-нибудь на связь пойдёт, — авторитетно заявил Мишка-поварёнок. — Взял в толк?
— Взять-то взял. А может, сейчас пойти?
— Чтобы мне одному под деревом остаться? Нет, так дело не пойдёт! — отрезал Мишка.
— Иди ты. Я останусь караулить.
— Разве не слышишь, что ещё пуляют?
Довод был убедительным. Перестрелка шла по-прежнему, хотя менее интенсивная, чем вначале.
— Ну ты скоро там? — нетерпеливо окликнул Миколу Фёдоровича Мишка-поварёнок.
Микола чуть не сковырнулся наземь, запутавшись в стропах парашюта.
— Стропы не режутся, — пожаловался Микола. — Верёвки больно крепкие и шибко скользкие!
— Давай полезу! Помогу, — нетерпеливо предложил Мишка.
— Я тебе полезу! Я тебе так покажу! — пригрозил Микола, сидя на сучке.
Через минуту с сосны донёсся удивлённый возглас:
— Из тюка чем-то пахнет! Никак не разберу-пойму, чем…
— Нюхни ещё разок. Может, провиант? — обрадовался Мишка-поварёнок. За время похода он, впрочем, как и другие, нагулял себе изрядный аппетит.
— Вроде несёт табаком! — после продолжительной паузы донёсся разочарованный голос Миколы.
Затем от Миколы Фёдоровича довольно долго не было никаких сигналов. Нелегко, конечно, на верхотуре орудовать перочинным ножом, когда дело имеешь с шёлковыми стропами! Ещё задача — аккуратно спихнуть груз и при этом самому не свалиться.
Наконец с сосны раздался крик:
— Эй там, сторонись! Не вздумайте хватать на лету!
Друзья-приятели чуть успели отпрянуть. Тюк с грохотом шлёпнулся и перевернулся. Вслед за ним плавно скользнул парашют, а за ним вскоре спрыгнул довольный Микола.
— Вот и мы!
Друзья стали соображать: связаться с остальными или ждать, когда их самих разыщут?
— Договоримся так: вы охраняете тюк, а я разыскиваю дядю Ваню или старшину, — скомандовал Байгужин.
— Куда придёшь? У тебя оружия нет, — засомневался Микола.
— А это? — И Азат вытащил из кармана складной ножичек.
— Ну, допустим, пойти-то пойдёшь. А нас тем временем не потеряешь?
— Разве мне впервые? Пока не плутал меж трёх сосен, — обиделся Азат.
— Ну смотри! — крикнул ему вдогонку Мишка.
Азат пошёл, часто оглядываясь на сосну. Ребята правы, потеряешь ориентир, придётся искать да искать.
Не успел Азат отшагать метров сто, а то и того меньше, как ему показалось, будто впереди промелькнула тень. «Может, показалось?» — подумал.
— Эй, кто там? — на всякий случай окликнул он. Тень и отвечать не отвечала, и убегать не убегала.
— А ну поднимай руки! — приказал Байгужин. Команда подействовала: призрак вскинул руки. На голос Азата прибежали друзья.
— Что тут у тебя? — спросил запыхавшийся Мишка-поварёнок.
— Человек вон там стоит! — кивнул Азат. — Разве не видите?
— Кто ты такой? — строго спросил Микола Фёдорович.
Призрак отмалчивался. Ничего себе ситуация. Может, он фриц или полицай! Возможно, основательно вооружён. Но так ведь не простоишь всю ночь?
— Сейчас окружать будем! — крикнул Азат Байгужин.
Но и тут человек не сдвинулся с места, продолжал себе стоять. Не ахти положеньице! Не знаешь, поврозь дать шпоры или всем вместе.
Мальчишки осторожно обходили «его», а он хоть бы что! Подошли совсем близко, видят: стоит рослый солдат, весь заросший, а из берета у него торчит большое перо.
— Кто такой? — осмелился спросить Мишка. Человек, опустив одну руку, ткнул себя в грудь.
— Дон Хуан!
После чего опустил и вторую руку.
— Как, как? — поразился Азат.
— Дон Хуан!
— По-моему, испанец! — вынес быстрый приговор Мишка.
— Откуда он тут взялся? Неужели с самолёта на парашюте вместе с тюком его опустили? — предположил Микола.
— Не должно этого быть, — усомнился Азат.
Пока стояли вот так в полной нерешительности, из ночного мрака возник старшина Сундуков.
— Где это вы пропали! — с ходу накинулся на ребят старшина, но, увидев дона Хуана, деловито спросил: — А это ещё что за чучело?
— «Языка» мы достали, товарищ старшина, — доложил Мишка. Чего-чего, а докладывать он любил.
— Одного?
— Одного.
— С ним потом разберёмся, — нетерпеливо махнул рукой Сундуков. — Где тюк?
— Вон там!
— Пошли за тюком. Не ровен час, немец налетит. Впереди размашисто шагал Сундуков, ребята трусцой спешили за ним, между ними шёл дон Хуан. Вдруг испанец споткнулся и растянулся на земле.
— Я бы его подсёк, — рассвирепел почему-то Микола.
— За что? — удивился Азат.
— Все они одна шатия, что Фриц, что Хуан. Прихлопнуть его, и баста! Чтоб под ногами не путался!
Вот те отгрохал!
— Чего не поладил с ним? Чего вдруг взъелся? — огрызнулся Мишка-поварёнок.
К счастью, в это время подошли к тюку.
— Взяли! — скомандовал старшина Сундуков. — Будем катить до опушки! Работаем в две смены, сперва я и Микола. Потом Мишка и ты, Азат.
Менялись через каждые десять минут. Нелегко было толкать несколько пудов! Только доволокли тюк до опушки, мальчишки плюхнулись на землю.
— Вы тут разбирайте тюк, я тем временем остальных сюда соберу. Ты, Байгужин, отвечаешь за пленного! — приказал старшина.
— Есть!
Не успел старшина скрыться, как Микола зарычал:
— Отведи своего гада подальше! Ему не обязательно знать, что нам подбросили.
ДОН ИВАН
Перед Азатом Байгужиным сидит испанец. Первый пленный в его жизни. Первая безмерная власть над другим человеком. Хочу — помилую, захочу — казню!
На солдате одно отрепье, видно, долго где-то шатался. Может, убёг от своих? Скорее всего. Глаза у пленного огромные, печальные. О чём он думает в это мгновение, вот бы знать?
Внезапно Азату стало тошно от своей власти, от всей этой суматошной ночи.
— Потолковал бы с тобой, — сказал часовой. — Может, скажешь, а?
Солдату-испанцу, видно, хочется понять мальчишку.
— Говори напропалую! Выкладывай всё, что взбредёт в голову, — скомандовал Байгужин.
С губ пленного сорвался поток слов. Они были разные по интонации и одинаково безликие, непонятные, чужие — ожесточённые, просящие, возможно, ругательские.
Поощряя испанца, Азат вставил:
— Обсказывай, обсказывай всё, что в тебе накопилось!
И опять понёсся поток ничего не значащих слов для Азата.
И вдруг Азату показалось, что произнесено очень знакомое слово.
— Стой! — крикнул он. — Ну-ка повтори!
Дои Хуан сосредоточился, прикидывая что-то в уме, и после паузы вдруг произнёс: «Барселона».
— Ага, Барселона! — заулыбался Азат.
— Барселона! — повторил пленный, закатывая глаза.
— Барселона! — повторяет Азат.
— Бар-се-ло-на! — чуть пропел пленный и вдруг счастливо засмеялся.
Как там ни говори, очень важно знать, откуда происходит человек. Дон Хуан, видно, привязан к Барселоне кровью и любовью, как Азат к Уфе.
