Макар Последович - Магистральный канал
Она подняла с пола корзинку из лучины и принялась доставать оттуда и класть на столик пышные пшеничные оладьи, вареные яйца, поставила бутылку молока с яркой этикеткой «Вишневая настойка», фарфоровую кружку сметаны и большой глиняный кувшин, покрытый газетой и старательно перевязанный шпагатом.
— Это с пасеки. Дядька Михал посылает. Тебя здесь, верно, и кормят не по-людски? Все лекарствами пичкают? Бери оладьи. Или, может, меду хочешь?
Мечик не хотел ни меду, ни оладей.
Не успела мать наговориться с сыном, а уже в палату, в сопровождении строгой тети Веры, ввалилась целая группа посетителей. Это было необычайное зрелище. И Мечик даже приподнялся на кровати.
Впереди всех в белом больничном халате шел Павел Дераш, первый зеленобережский силач, первый герой колхозного труда. Каким тесным и непомерно узким выглядел на его широких плечах белый халат! Рукава только по локоть, полы — выше колен!
Но каким смешливым огоньком загорелись глаза Мечика, когда он перевел взгляд на остальных посетителей. Это были — Ленька, Генька, Ромка, Мишка. И если халат на Павлике Дераше не доставал ему до колен, то остальные четыре халата, в которые тетя Вера обрядила друзей Мечика, полами и рукавами мели пол.
— Ну, как мы поживаем, Мечислав Константинович? — крепко пожимая руку больного, улыбнулся Павлик. — Надеюсь, не станешь залеживаться. Там же без тебя вся работа стоит на месте.
— Мечик, посмотри сюда, — заговорщицким тоном прошептал вместо приветствия Генька. — Доктора не заметили, как мы пронесли….
Генька оглянулся на дверь и только после этого распахнул халат. На пол со стуком упал твердый, словно камень, комок.
— Что это? — не сразу догадался Мечик.
— Как — что? Да ты только взгляни. Настоящая черепаха. Поймал около «чертовых окон». Бери: отдаю тебе навечно, Мечик!
ВСТРЕЧА ГЕРОЕВ
Многих знакомых, привычных вещей не нашел Мечик, вернувшись домой из больницы. На выгоне уже не было ели с аистовым гнездом. Обгоревший комель ее спилили почти до самой земли. Ни одного «чертова окна» не осталось на болоте, по которому теперь вдоль и поперек ходили могучие челябинские тракторы. Только в редких местах старого русла поблескивали небольшие лужицы воды. И если раньше не верилось, что можно будет преобразовать болото, придать ему совсем иной вид, то теперь, наоборот, трудно было поверить, что когда-то здесь была непроходимая трясина. Осуществилось великое преобразование, о котором услышал Мечик в ту памятную ночь на песчаной косе от зверобоев, как в шутку называл охотничью экспедицию Академии наук Кардыман. Поникли камыши в старом русле, легла на жирный ил высохшая зеленая пена тины, высохли длинные цепкие стебли водорослей. Доживал свои последние дни колючий телорез.
И все это сделал упорный человеческий труд. Все это сделали Кардыманы, Сороки, Дераши из «Зеленого Берега» и соседних колхозов. Это было великое испытание коллектива в борьбе со стихийными силами природы. И победителем вышел коллектив. Природа не выдержала яростного, упорного наступления и сдалась. Мирно и покорно струилась теперь по ровному и прямому как стрела руслу вода.
Много свершилось дел, о которых Мечик узнал только теперь. Петька Гопанец, который всегда первым произносил речи и всем давал разные советы, оказался в хвосте, как только столкнулся с работой, как только ему самому пришлось взяться за лопату. В самый решающий день битвы с болотом он забрался в кусты и проспал там все на свете, покуда его не разбудили Генька с Ромкой. И Петьке Гопанцу дали выговор.
Пионервожатым назначили Павлика Дераша.
— Достойный хлопец Павлик Дераш, — заметил дед Брыль, узнавший об этом назначении. — Скажу вам, ребята, по секрету, что я страсть как не люблю ленивых и неповоротливых людей. Особливо не люблю болтунов. Когда человек много болтает, значит, совесть у него не всегда чистая. Так и знайте, что из такого человека, если его вовремя не научить, выйдет или первейший бездельник, или вор. Или еще того хуже — бандит, как Демка Чижик. Думайте и судите, ребята, о человеке по его делам, а не по красивым словам…
Ребята обошли с дедом почти все болото. И нигде старик не находил приметных мест, где у него случалась та или иная охотничья удача. Чисто, под самый корень, вырубили ребята кусты вдоль магистрального. Старик вглядывался в светлое течение воды и часто вскрикивал:
— А вон еще одна гадина стоит, чтоб ты сдохла. Стережет, дрянь, добычу. Притворилась, будто неживая. А-а?
Ребята посмотрели туда, куда показывал дед, и заметили застывшую на месте щуку.
— По триста лет живет, дрянь этакая. A-а? Дайте-ка мне, ребята, хорошую корягу… Триста лет. Лучше бы мне в научную командировку не ездить и не знать про такое поганое дело!.. Не успеет человек вырасти, на свет полюбоваться, как приходит старость. А там и… Ах, чтоб ты сдохла! — И дед Брыль со злостью швырнул в хищницу корягой.
Короткий автомобильный гудок послышался в эту минуту возле села. Ребята повернули головы в ту сторону и увидели легковую машину, которая мчалась на болото. Еще через минуту по номеру «БР-20-20» узнали автомобиль секретаря райкома партии, узнали шофера райкома, как только он остановил машину и выскочил из-за руля. Открылись другие дверцы, и из машины вышел секретарь райкома Миклуш. За ним показалась борода Митьки Попка…
— Здорово, здорово! — встрепенулся дед Брыль. — Небось заскучал по почтовой сумке? Только иди взгляни-ка на эту речушку. Прямая стала, как из пушки выстрелили…
— Сейчас, сейчас, дед, — ответил вместо Митьки Попка Миклуш. — Дай нам всем выйти.
И еще один человек вышел из машины. В форменной военной одежде и пилотке. Привычным движением поправил ремень, подтянул гимнастерку. Рубиновым пламенем вспыхнул на его груди орден Красной Звезды.
Мечик взглянул на бронзово-темное лицо военного, и губы его вдруг задрожали.
— Мечик! — взволнованно крикнул военный и кинулся к мальчику. — Мечик!..
Военный человек был отец Мечика.
Дед Брыль ошеломленно смотрел то на его лицо, то на сверкавший на солнце орден. Опомнился он только через минуту, вспомнив прошлую суровую зиму, скупые военные сводки с фронта. Вспомнил и пробормотал:
— Смотри ты: отец весь в сына пошел! Ну и время настало, жевжики!
Примечания
1
Озерод - приспособление для сушки снопов.
2
Дубом называют на Припяти лодку.
