Борис Раевский - ПОЕДИНОК С САМИМ СОБОЙ
надвигалось первенство города. Надвигалось весомо, неотвратимо, как стотонный товарный состав. Всем — и участникам, и тренерам, и судьям — казалось: с каждым днем даже воздух становился все гуще, все спрессованней, будто и его сжимала до десятков атмосфер эта грозно наползающая тяжесть.
Но чемпион города Григорий Гродзенчук был спокоен.
Уже трижды завоевывал он это почетное звание. Трижды подряд. И сейчас, — пусть это звучит некрасиво, слишком самонадеянно, но, честно говоря, он не сомневался, — и сейчас, четвертый раз, придет к финишу первым.
Эта ровная спокойная уверенность, не покидала Гродзенчука вплоть до той минуты, когда пришла телеграмма о приезде в Свердловск ленинградского лыжника Владимира Вишняка.
Подумать только! Сам Вишняк! Знаменитый Вишняк завтра примет участие в состязаниях. Правда, ленинградец пойдет «вне конкурса», но все-таки…
Очень хотелось не уступить ему. Да, обойти знаменитого аса… Это было бы здорово.
После телефонного звонка, когда инспектор Васильев сообщил ему о телеграмме Вишняка, Гродзенчук неторопливо опустился на диван и прикрыл глаза.
«Ну, честно… Боишься?».
Он на минуту задумался, как бы вслушиваясь в себя. Дотошно, придирчиво, как доктор.
И так же прямо ответил: «Нет. Не боюсь…».
И впрямь — страха не было. Но нервы напряглись, мысли стали резче, отчетливей. Да, приезд Вишняка все усложнял. Очень усложнял.
Гродзенчук долго просидел вот так, задумавшись. Потом вскочил и помчался в библиотеку.
Пожилая библиотекарша выложила перед ним целую груду подшивок старых спортивных газет и журналов.
Гродзенчук стал торопливо листать их. Страницы от времени сделались хрупкими, ломкими. Они словно даже утолщились. И посерели. Когда их переворачивали, страницы слегка похрустывали.
Гродзенчук искал какую-нибудь статью или заметку, пусть даже крохотную, об особенностях хода Вишняка, о его тактике и тренировках. Не терпелось хотя бы заочно познакомиться с завтрашним противником.
Но ветхие страницы умалчивали об этом.
Вот снимок: Вишняк после всесоюзных соревнований в Кавголово держит хрустальную вазу.
Черный свитер чемпиона еще покрыт кое-где сверкающей снежной пыльцой. Прядь волос выбилась из-под шапочки и прилипла ко лбу. Короткая подпись — в торжественном «юбилейном» тоне.
А вот еще фото: Вишняк с сынишкой. Карапузу лет пять, не больше. Но он тоже на лыжах. И точно в такой же прорезиненной штормовке, как отец. И на груди — тоже номер. Забавный снимок. Малыш — копия отца. И. держится внушительно, уверенно. Будущий чемпион.
Взяв у библиотекарши несколько журналов, Гродзенчук поехал в горком физкультуры.
Горком помещался в старинном двухэтажном особняке. Быстро взбежав по лестнице, Гродзенчук вошел в зал.
Когда-то в этом белоснежном зале, вероятно, танцевали мазурки и полонезы. Теперь вдоль стен стояло штук пятнадцать разноместных и разнокалиберных письменных столов.
Тут было, как всегда, людно.
Двое судей проверяли кипу лежащих на столе белых матерчатых нагрудных номеров. Инспектор Васильев спорил с кем-то по телефону, требуя, чтобы срочно привезли крепления и какие-то четыре свитера. В другом углу на двух сдвинутых стульях высилась целая гора пухлых боксерских перчаток.
— Полюбуйтесь! — Гродзенчук кинул на стол раскрытый журнал.
Демидов — студент, совсем недавно выдвинувшийся в первую тройку города, — взял журнал.
Это был новогодний номер. Целый разворот занимали дружеские эпиграммы и шаржи.
— «Скоростные машины XX века!» — прочитал Демидов броский заголовок и насмешливо гмыкнул. На снимке фотограф искусно смонтировал Вишняка на лыжне и рядом — гоночный автомобиль.
Лыжники, тренеры и судьи дружно рассмеялись.
Гродзенчук сухо и даже чуточку обиженно заметил:
— Вишняк — чемпион страны…
— Бывший чемпион, — спокойно поправил Демидов. — Бывший! Ленинградец и впрямь классно бегал… Лет шесть назад.
Демидов был коренастый, плотный, и Гродзенчук с высоты своих почти двух метров невольно поглядывал на него «свысока».
Вот и сейчас Гродзенчук глянул на студента сверху, усмехнулся:
— Вишняк и теперь тебя на целую минуту обойдет!
Демидов прищурился. Гродзенчук уже давно приметил, что когда Демидов сердился, у него всегда суживались глаза.
— Увидим! — сказал Демидов. И укоризненно добавил: — Эк тебя разобрало-то… Вот невидаль — бывший чемпион приехал. Коленки задрожали.
Ничего не ответив, Гродзенчук ушел. Взволнованный, он стремительно пересек двор, делая такие большие шаги, словно все время переступал через лужи.
«Коленки задрожали», — выйдя на улицу, передразнил он Демидова. — Нет, у меня-то коленки в порядке. А вот ты — хвастун. Тебе что?! Конечно, и не собираешься всерьез бороться с Вишняком. А я — как-никак чемпион города — должен не спасовать перед гостем».
Сидя в трамвае, Гродзенчук мысленно продолжал спор с Демидовым, хотя сам чувствовал, что несправедлив к парню- способному, волевому лыжнику. Но уж больно обидел его упрек.
Трамвай, завернув за угол, медленно покатил вдоль длинных заводских корпусов.
Гродзенчук тотчас отыскал окна лаборатории, где он работал. В трех из них сиял ослепительный свет, будто там был установлен мощный прожектор или шла электросварка. Сквозь стекла были отчетливо видны белые сверкающие столы и переборки, установленная рядами химическая посуда, белый халат лаборантки.
«Трудятся», — подумал Гродзенчук.
Сам он был в отпуску. Гродзенчук всегда отдыхал зимой. Вот когда досыта набегаешься на лыжах! Кстати, это очень устраивало и его сослуживцев, которые любили брать отпуск летом. А всем сразу отдыхать невозможно.
Проезжая мимо лаборатории, Гродзенчук вспомнил, как недавно у него проходил практику Демидов.
«Все-таки самонадеянный парень», — подумал он.
Студенты обычно берут темы уже разработанные, несложные, а этот выбрал такую, что и для диссертации под стать. Профессор Немчинский сказал: «Пытливый, самостоятельный ум!».
«Нет, не пытливый, — мысленно возразил Гродзенчук. — Просто дерзкий».
И опять всплыли прищуренные сердитые глаза Демидова, и это обидное — «коленки задрожали».
Придя домой, Гродзенчук снял со стеллажа кляссер и принялся разглядывать недавно приобретенные марки.
Это уже стало у него привычкой. Когда волновался, когда что-то не клеилось — всегда брался за свою коллекцию. Марки отвлекали, успокаивали.
Он собирал их с детства, как многие мальчишки. Но мальчишек эта болезнь настигает в определенном возрасте и обычно быстро проходит. Как скарлатина или корь. А у Гриши Гродзенчука — осталась. И, вероятно, уже на всю жизнь.
С годами коллекция сильно разрослась. И теперь инженер- химик Григорий Гродзенчук делил себя на три части: лаборатория, лыжи, марки.
Но сегодня и марки плохо помогали. Он разглядывал в лупу новую треугольную негашеную Гвинею, а в голове настойчиво билось: «Вишняк…».
Как обойти знаменитого чемпиона?
Осторожно, пинцетом достал из кляссера «Монну Лизу» (он недавно с большим трудом раздобыл ее), стал переклеивать редкую марку в альбом, а в мыслях по-прежнему: «Вишняк…».
За окном серело небо. Скучное, словно насквозь пропыленное. Как назло, зимний денек был не по-уральски хлипкий, сырой. Тридцать километров по раскисшему снегу… Как лучше преодолеть их?
«И Павла Игнатьевича как нарочно нет…» — уже в который раз мелькнуло у Гродзенчука.
Тренер мог бы подсказать, дать дельный совет.
Но Павла Игнатьевича несколько дней назад вызвали в Москву. Всесоюзное совещание тренеров и судей.
«Вот умники, — подумал Гродзенчук. — Совещание — так обязательно в разгар сезона. Летом не могли?».
Впрочем, он тут же возразил себе, что летом судьи и тренеры в отпусках, в разъездах, кто где. Собери-ка…
Но от этой мысли легче не стало.
Правда, перед отъездом Павел Игнатьевич вместе с ним досконально обдумал план бега, составил примерный график по отрезкам.
Но — Вишняк… Приехал Вишняк. Это все меняло.
И погода… Как бежать по этой чертовой хляби?
Есть лыжники, правда, таких очень мало, которые даже довольны, если состязания проходят в плохую погоду. Тут обычно решают не столько «техника», сколько выносливость, упорство, нервы. Но Гродзенчук, как и большинство гонщиков, любил идти по хорошему снегу, когда лыжи скользят легко и послушны малейшему твоему желанию.
«Ну, давай обдумаем все спокойно», — сказал он сам себе.
Еще раз мысленно перебрал основных соперников.
Конечно, главным его конкурентом всегда был Егошин. Он и на прошлом первенстве города занял второе место. Но Егошин переехал в Тольятти. Теперь на ВАЗе — «Жигули» делает.
