Зизу Кордер - Львиный мальчик
Мальчик неуверенно потоптался на месте. Господин поднял голову и обрадованно всплеснул руками.
— Доброе утро, друг мой! — воскликнул он. — Хорошо спалось? Эдуард!
Слуга вошел незамедлительно. Вел он себя сдержанно и подчеркнуто вежливо. Мужчина приказал ему принести еще бекона, тостов, молока, клубники со сливками и пирожных.
Чарли когда-то читал о слугах в учебнике. Но видеть их ему ни разу не приходилось. И также мальчик ни разу не видел человека, у которого были бы слуги. Это так старомодно…
— Садись, мальчик мой, и расскажи, зачем ты заперся в ванной. Нет-нет, я не против! — рассмеялся загадочный господин. — Просто обычно на стоянках я сам там прячусь. А на этот раз пришлось отказаться от давней привычки.
— Простите… — пролепетал Чарли.
— Ничего страшного, — заверил мужчина. — Так как тебя зовут?
— Чарли, — ответил мальчик.
Легкий вопрос. Все сложности, вероятно, впереди.
— А фамилия? Ладно, не важно… Ты едешь…
— В Венецию.
— Без билета?
— Да, — сознался Чарли.
Было бы глупо притворяться, что он попал в поезд на законных основаниях. Рано или поздно правда все равно всплывет.
— Почему же? — поинтересовался загадочный собеседник. — У тебя не было денег или не было времени купить билет? А может, для тебя это просто приключение?
— Приключение, — выбрал мальчик.
— Отлично! — почему-то обрадовался господин. — Если хочешь, можешь остаться в моем вагоне до прибытия в Венецию. Уверен, что у тебя на пути было немало трудностей, так что отдых в комфортабельных условиях вряд ли тебе помешает.
В этот момент вошел Эдуард с подносом. На подносе дымились свежие тосты с маслом и клубничным джемом. Всецело поглощенный едой, Чарли все же заметил, что поднос был из золота, тарелки — из тончайшего фарфора, а стакан с манговым соком — из настоящего хрусталя. Такие вещи обычно выставляют в музеях, а не подают в поезде.
Мальчик задумался. Кажется, он что-то хотел спросить. Точно! Вспомнил!
— Почему вы запираетесь в ванной?
— Чтобы спрятаться от наемных убийц, — спокойно ответил господин.
— От наемных убийц? — поразился Чарли.
— Да.
— Вас могут убить?
— Кто знает… Некоторые люди обожают взрывать или травить ядом окружающих. Застрелить опять же могут. Я бы предпочел еще пожить.
Интересно, убийцам не терпится взорвать всех «окружающих» или именно этого человека?
В этот момент снова появился Эдуард.
— Простите, ваше величество… — начал он.
Мальчик подпрыгнул на месте.
— Величество?! — изумленно воскликнул Чарли.
Это все объясняло.
— Я Борис, царь Болгарии, — важно представился господин.
— Ну и ну… — Мальчик никак не мог прийти в себя.
На свете осталось не так уж много монархов. Чарли был польщен.
— Ваше величество! — повторил Эдуард.
— В чем дело? — спросил царь.
— Начальник экспресса интересуется, не встречался ли вам некий маленький мальчик. Служащие нашли его ночью на путях и по ошибке посадили на поезд. С тех пор мальчика никто не видел, ваше величество, — спокойно сказал слуга.
— Не видели? — с улыбкой переспросил Борис. — А что бы они с ним сделали, если бы увидели?
— Разумеется, передали бы полиции, ваше величество. Мальчик выдавал себя за ребенка с поезда, потерявшего своих родителей. На самом деле этот молодой человек — нахал и обманщик.
— Вот как…Что же, думаю, в поезде его уже нет, — спокойно ответил царь. — Скорее всего, мальчик где-то сошел, верно? Спрятаться ему все равно негде…
— Именно так, ваше величество.
— Конечно, если я его увижу, тут же оповещу представителей властей. Так и передай начальнику поезда, Эдуард.
— Хорошо, ваше величество.
Слуга вышел. Царь от души расхохотался.
— Когда я был маленьким, — сказал он, подмигнув Чарли, — то часто ездил на этом замечательном поезде. Однажды мой отец, царь Фердинанд, ушел обедать, а мне наказал задернуть шторы и ни в коем случае их не открывать. Я, конечно, не послушался.
Один кондуктор отшлепал меня за непослушание. С тех самых пор я и не люблю железнодорожных служащих.
Мальчик рассмеялся.
— Поиграем в нарды? — предложил царь.
Оказалось, что такой игры Чарли не знает. Борис тут же принялся учить его. Они играли и играли — милю за милей. Поезд катился через Альпы, прямо к Женевскому озеру. Где-то там экспресс должен был уйти в подземный тоннель.
Царь Борис рассказывал мальчику о славных днях «Восточного экспресса» (к слову сказать, Чарли казалось, что и нынешние дни поезда не очень-то бесславные), о хитрых шпионах и прекрасных дамах, ездивших когда-то в его купе, а также о захватывающих приключениях, происходивших еще до мировых войн двадцатого века.
Царь перечислил места, мимо которых шел поезд.
— Париж, Лозанна, — загибал он пальцы, — Женевское озеро, Бриг, Симплон, Милан, Верона, потом Венеция, Триест, Любляна, Загреб, Винковки, Белград, София, Пловдив, Адрианополь, Стамбул…
Названия городов звучали сладостной музыкой. Больше всего Чарли запомнился Пловдив.
— Я иногда сам вожу поезд, — добавил царь. — Вместо машиниста.
— Правда?
— Правда. Мне пытались запретить это делать, особенно после того, как мы попали в небольшую аварию. Начальник поезда долго кричал, что уволит того, кто позволил мне… Теперь на большинстве участков пути меня к паровозу и близко не подпускают. Где они мне не помеха, так это в моей родной Болгарии. А что они могут сделать? Это же по моему приказанию там проложили пути! Поэтому теперь, если я еду в экспрессе, то на границе с Болгарией он останавливается, и я принимаю командование. У меня даже костюм машиниста есть. Хочешь посмотреть?
Эдуард тут же принес белый отутюженный костюм. Чарли пришел в полное восхищение.
— Хотел бы я сам прокатить тебя! — воскликнул Борис. — Но раз ты выходишь в Венеции, ничего не выйдет.
Повисла небольшая пауза.
— Расскажи о своих родителях, — попросил царь.
Чарли застыл с раскрытым ртом. Да, он все время думал о маме с папой, но так давно ни с кем о них не разговаривал.
Мальчик не знал, что и сказать. Они просто были его родителями — самыми дорогими людьми на свете.
— Они ученые, — вымолвил наконец Чарли. — Папа из Ганы, а мама — англичанка. Однажды вечером я пришел домой, а родителей там не было. Оказалось, что их похитили. Мои родители — самые умные, добрые, сильные и смелые люди на всем белом свете. Я их ищу.
В отделе здоровья корпорации сидели Магдалина и Анеба. С ними беседовала улыбчивая девушка в сером костюме — офицер управления мотивациями. Она уверенно вещала:
— После курса индивидуальных занятий вы будете участвовать в занятиях по групповой терапии. Сотрудники нашей корпорации поделятся своим видением программы мотивационной гибкости. Вы поймете, как наша система помогла им добиться личной и профессиональной…
Улыбка «серого костюма» Магдалине не нравилась. Слишком подозрительно, когда человек улыбается все время, совсем как маска.
— Ты в порядке, дорогая? — обратилась к пленнице женщина в белой униформе, офицер медицинского обеспечения. — Выпей таблеточку.
— Нет, спасибо, — вежливо, но твердо отказалась Магдалина. — Не нужны мне ваши таблеточки. К тому же мне надоело слушать весь этот бред. Можно мы пойдем?
Офицер управления мотивациями улыбнулась еще шире.
— Конечно, всему свое время, — мягко согласилась она. — Сопротивление — естественная часть процесса. Поверьте, очень скоро вы сумеете отказаться от предрассудков и сольетесь в едином стремлении с корпорацией.
— Отстаньте… — простонала Магдалина.
Анеба усмехнулся.
Улыбчивая девушка поднялась.
— Откажитесь от предрассудков! — повторила она и неспешно вышла из комнаты.
Женщина-медик бросила на Магдалину взгляд, не предвещавший ничего хорошего, и вышла следом. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок.
Анеба рассмеялся в полный голос. Магдалина последовала примеру мужа.
— Это нам все рано не поможет, — сказала она, немного отдышавшись. — Как мы все это выдержим?
На стене ожил громкоговоритель.
— Придите, друзья и коллеги! — настойчиво увещевал приятный голос под монотонную музыку. — Придите, потенциальные друзья и потенциальные коллеги! Объедините усилия! Придите и встаньте с нами, встаньте среди нас! Подумайте, как чудесно жить в дружном, сплоченном коллективе! Что может один человек? Почти ничего! Что может корпорация? Почти все! Придите к нам! Слушайте нас, учитесь у нас! Разделите идеалы нашей корпорации!
И так далее, и тому подобное…
Супруги заговорщически переглянулись.
— Ну что, начнем? — шепнул Анеба. — Что на этот раз? Верди? Робби Уильямс? Боб Марли?
