Александр Соколовский - Первый особого назначения
— А как ты думаешь, Степа, — тихо спросила Таня, — что важнее, любовь или дружба?
— Дружба, — подумав, уверенно ответил Степка, нанизывая на спираль белые колечки. — Любовь что? Чепуха! А для друга, если, конечно, для настоящего, все сделаешь. В воду кинешься… — Он с удивлением взглянул на Таню. — А ты почему об этом спрашиваешь?
— Так просто. Спросила — и все.
— Конечно, дружба важнее, — принялся рассуждать Степка. — Любовь — это только у девчонок. Ну, не у всех, конечно. Вот ты, например. Ты, Танька, если правду говорить, хороший друг… — Он вдруг хитро прищурился и таинственно сказал: — А я знаешь, что заметил?
— Что?
— Оля в Костю Гвоздева влюбилась, честное слово. Я давно уже заметил. Помнишь, когда начальника штаба выбирали? Как она про него говорила!
Таня надевала изоляторы на спираль, низко опустив голову. Золотистые прядки волос совсем закрывали от Степки ее лицо.
— Какой ты наблюдательный! — сказала она, и в голосе ее Степке почудилась усмешка.
— А что, неправда разве? — спросил он.
— Нет, правда. А больше ты ничего не заметил?
— Ничего. Хотя… Заметил еще! Олька Костю любит, а он даже внимания не обращает.
— Ну вот! — воскликнула Таня, вытирая о тряпочку почерневшие от спирали пальцы. — Я уже все надела.
— И я все, — откликнулся Степка. — Теперь давай я вставлю и гайки завинчу.
Утюг был быстро собран и включен в розетку. Он нагревался хорошо — хоть сейчас гладь им рубашки или брюки. До обеда Степка и Таня успели починить еще две электроплитки, а в половине второго на смену Степке пришла Оля.
— Ой, Таня, и ты здесь! — удивилась она.
— Я пришла, чтобы Степе помочь, — объяснила Таня. — Смотри, мы тут утюг починили и две плитки…
— Ну, идите обедать. Я уже пообедала. А после Андрей велел всем собраться во дворе.
— Хочешь — пообедай у нас, — предложил Степка, когда они с Таней вышли на улицу. — Я тебе открытки покажу — виды Москвы: мне дедушка сегодня прислал. И еще у меня есть конфеты. Тоже московские. Утром почтальон целую посылку принес. Пойдем?
— Пойдем, — весело тряхнула головой Таня. — У меня папа и мама сегодня с утра за город уехали. Так что никто беспокоиться не будет.
— Вот хорошо, что пришли, — встретила их Степкина мама. — Обед давно готов. Разогреть только.
Пока она разогревала на кухне обед, Таня и Степка сели смотреть открытки, присланные дедушкой Арсением.
Открытки Тане понравились. Она, оказывается, года два назад была в Москве. Правда, всего неделю — с отцом и матерью. Всего неделю! Степке хоть бы один день побывать в Москве!.. Хоть одним глазком взглянуть на Кремль, на Мавзолей, на станции метрополитена и высотные дома!.. Всего неделю!.. Наверно, за эту неделю Таня успела побывать всюду. Она с жаром принялась рассказывать Степке про метро и про высотные здания, про московские широченные площади, про улицы, по которым ездит столько автомобилей, что для пешеходов прорывают специальные тоннели под землей — а то через улицу не перейти. А на некоторых площадях роют тоннели и для машин. Троллейбусы тоже ходят в таких тоннелях. Вот, например, на перекрестке Садовой и улицы Горького, под площадью Маяковского, уже прорыли. Таня сама проезжала там, под землей. Очень интересно. А красиво как! Лампы дневного света горят…
Какая громадная Москва! Даже чтобы рассказать про нее, нужно часа два, не меньше. Таня продолжала рассказывать и за обедом. И хотя мать сердилась на Степку, если тот разговаривал во время еды, Тане она не сделала ни одного замечания.
Пообедав, Степка и Таня побежали во двор. Весело переговариваясь, они сбежали по лестнице, выскочили из подъезда и остановились, разом умолкнув. Возле сараев, приперев к стенке Лешку Хворина, стояли Гошка Рукомойников и Севка Гусаков.
— Думаешь, даром пройдет? — раздавался хриплый Гошкин голос. — Пока добром говорю…
— Потом хуже будет, — вторил Севка.
— …Измены не прощают… — хрипел Гошка.
— Степка! — испуганно вскрикнула Таня, схватив мальчика за руку. — Они его сейчас поколотят!
Если бы не этот испуганный Танин возглас, Степка, может быть, еще подумал, бежать на помощь Лешке или не бежать. Но этот возглас словно подтолкнул его вперед. Он сам, должно быть, не помнил, как в несколько прыжков пересек двор и как очутился перед изумленными Гошкой и Севкой.
— Не трогайте его! — закричал он срывающимся голосом. — Слышишь, Гошка! Не трогай!
Степка был почти на две головы ниже здоровяка Гошки, и тот смотрел на него сверху вниз.
— Этот шпингалет еще откуда взялся? — спросил Гошка.
В эту минуту рядом со Степкой, заслоняя Лешку, бок о бок встала Таня.
— Уходите отсюда! — топнув ногой, крикнула она. — Лешка у нас в отряде! Уходите!
— В отряде-е? — протянул Гошка, и выражение изумления на его веснушчатой физиономии сменилось выражением злобы. Глаза сузились в щелочки. — В отряде? — повторил он с угрозой. — В пионерчики, значит, записался? — И он неожиданно крепко схватил Степку за галстук.
Бешенство застлало Степкины глаза. Он рванулся назад и изо всей силы ударил Гошку головой в живот. Рукомойников взмахнул руками и сел на землю.
— А, вот ты как! — захрипел он, кусая губы. — Вот ты как, гад ползучий?
Севка Гусаков растерянно смотрел на своего поверженного главаря. «Сейчас будут бить», — промелькнуло у Степки в голове. Он весь собрался в комок и прижался спиной к стенке сарая.
Гошка медленно поднимался с земли, не сводя со Степки злых суженных глаз.
— Не смей! Не смей! — вдруг тоненько закричала Таня.
Даже не взглянув на нее, Гошка процедил:
— Ну, держись, пионер. Сейчас я на тебе выбью марш, как на барабане!
И тут Степка увидел бегущих по двору ребят. Первым мчался Костя. За ним вперевалку спешил Мишка Кутырин. Женька обогнал Мишку, но перегнать Костю не смог. Пончик отстал, делая вид, будто помогает бежать прихрамывающему Кузе. Но так или иначе, а Гошка еще не успел размахнуться для удара, как ребята стояли уже плечом к плечу рядом с Лешкой, Степкой и Таней.
Увидав такое подкрепление, Лешка выпрямился и расправил плечи. Мишка, сопя, сжал кулаки. Да и остальные стояли в позах, не предвещавших Гошке и Севке ничего хорошего.
— А ну их, Гошка, — сказал Гусаков, — не связывайся!
Нелегко, наверно, было Гошке признать себя побежденным. Но признать все-таки пришлось. Он хмуро оглядел ребят и сплюнул.
— Пошли. А то еще они «мама» закричат.
Отряхнув штаны от пыли, он повернулся и зашагал прочь. Севка двинулся за ним. Молча стояли и смотрели им вслед ребята. Никто не проронил ни звука. Зато когда Гошка и Севка скрылись за воротами, все повеселели, задвигались, заговорили разом.
— Вовремя мы подоспели! — кричал Женька. — Он бы вам тут надавал!
— А мы как увидели, что он ударить хочет, так и побежали! — суетился Пончик.
— Степка, — спросил Кузя, — а что это у тебя галстук разорван?
Действительно, Степкин галстук выглядел совсем плачевно: один конец был оторван чуть не начисто.
— Это Гошка ему, — объяснил Хворин. — Схватил за галстук… Но зато Степка тоже молодец. Ка-ак даст ему головой в пузо!
В этот момент с улицы во двор вошел худощавый черноволосый юноша в очках. Остановившись в воротах, он огляделся и, увидав ребят у забора, зашагал прямо к ним. На нем были серые брюки и белая рубашка с короткими рукавами.
— Скажите-ка, друзья, — проговорил он, подойдя и с любопытством разглядывая раскрасневшихся от возбуждения ребят. — Где мне тут отряд отыскать? Пионерский. Особого назначения.
— А это мы и есть отряд, — ответил Степка.
Юноша посмотрел на его разорванный галстук, на рубаху, вылезшую из-под пояса и спросила:
— Вы?
— Ну да, мы! — кивнул начальник штаба и торопливо засунул конец рубахи за пояс.
Юноша еще раз оглядел всех, и черные живые глаза его за стеклами очков сверкнули веселыми искорками.
— Так-так, — произнес он. — А где же ваш командир?
— У нас Андрей Голубев командир, — объяснил Кузя. — Его нет сейчас. А вот Степа Данилов начальник штаба…
— А скажи, пожалуйста, начальник штаба, — снова спросил незнакомец, обратившись на этот раз к одному Степке, — что это у тебя вид как после генеральной драки?
Совершенно неожиданно вместо Степки незнакомцу ответил Мишка.
— А что! — мрачно пробасил он. — Пусть не лезет. А то и не так получит.
— Кто получит?
— Ясно кто — Гошка Рукомойников! — воскликнул Женька.
И ребята наперебой принялись рассказывать этому черноволосому незнакомому юноше о том, как Гошка и Севка хотели отколотить Лешку Хворина, как все подоспели вовремя, а то бы влетело и Степке и Тане.
