Жан Семпе - Никола и его друзья
— Раз так, выходите все из моей палатки! Я останусь один в лагере!
— Ты обиделся по-настоящему или понарошку? — спросил Руфус.
Тогда мы все захохотали, и Руфус вместе с нами. Он все спрашивал:
— Ребята, ну что смешного я сказал? Что тут смешного?
Потом Альцест сказал, что уже поздно и пора возвращаться домой обедать.
— Правда, — сказал Жоаким. — Еще и дождь пошел! Быстрей, быстрей! Собирайте вещи и бегом в машину!
Очень здорово было в лагере, и все мы вернулись домой усталые, но довольные. От родителей нам досталось за то, что поздно пришли. Но ведь мы не виноваты, что на обратном пути попали в жуткую автомобильную пробку.
Мы выступаем по радио
Сегодня утром на уроке учительница сказала:
— Дети, у меня для вас важная новость: репортеры с радио проводят широкий социологический опрос среди школьников и придут сюда, чтобы взять у вас интервью.
Мы ей ничего не ответили, ведь никто ничего не понял, кроме Аньяна, но ему-то что, он любимчик и первый ученик в классе. Тогда учительница объяснила, что с радио придут репортеры и будут задавать нам вопросы, что они это уже делали во всех школах города, и теперь пришла наша очередь.
— Я надеюсь, вы будете хорошо себя вести и умно отвечать на вопросы, — сказала учительница.
Мы сразу заволновались, узнав, что будем выступать по радио, и учительнице пришлось постучать несколько раз линейкой по столу, чтобы продолжить урок грамматики.
Потом дверь открылась, вошел директор и с ним двое, один из них нес чемодан.
— Встаньте! — сказала учительница.
— Сядьте! — сказал директор. — Дети, посещение нашей школы радиорепортерами — большая честь для нас. Радио с помощью своих волшебных волн и благодаря гению Маркони передаст ваше выступление в тысячи домов. Я уверен, что вы сможете по достоинству оценить эту честь и преисполнитесь чувством ответственности. В противном случае, я вас предупреждаю, несерьезные ученики будут мной наказаны! Сейчас вам объяснят, чего от вас ждут.
Тогда один из двух пришедших сказал, что будет нас спрашивать о том, чем мы любим заниматься, что мы читаем, что изучаем в школе. Потом он взял в руку какой-то аппарат и сказал:
— Это микрофон. Вы будете в него говорить, очень отчетливо, и не надо бояться. А сегодня вечером, ровно в восемь часов вы сможете себя послушать, потому что все записывается.
Потом репортер с микрофоном повернулся к другому, и тот открыл чемодан на столе учительницы, а в чемодане лежали разные аппараты. Он надел на уши какие-то круглые штуки, чтобы слушать. Как у пилотов из фильма, который я видел: радио не работает, кругом полно тумана, они никак не могут найти город, куда летят, и падают в воду. Отличный фильм! Тут первый репортер сказал своему товарищу с круглыми штуками на ушах:
— Пьерро, можно начинать?
— Да, да, — сказал мсье Пьерро, — давай пробу голоса!
— Раз, два, три, четыре, пять! Работает? — спросил первый.
— Начали, Кики, — ответил мсье Пьерро.
— Ну хорошо, — сказал мсье Кики, — кто хочет говорить первым?
— Я! Я! Я! — закричали все.
Мсье Кики засмеялся и сказал:
— Я вижу, что кандидатов у нас много, тогда я попрошу учительницу указать мне, кто начнет.
И учительница, конечно, сказала, что надо начать с Аньяна, потому что он первый ученик в классе. Вот всегда так с этим любимчиком, прямо надоело!
Аньян, подошел к мсье Кики, и тот поднес микрофон к его лицу, а лицо Аньяна стало совсем белым.
— Так как же тебя зовут, дружок? — спросил мсье Кики.
Аньян открыл рот, но не произнес ни слова. Тогда мсье Кики сказал:
— Тебя зовут, кажется, Аньян, так?
Аньян кивнул головой.
— Говорят, — сказал мсье Кики, — что ты первый ученик в классе. Нам хотелось бы знать, как ты развлекаешься, какие игры предпочитаешь. Отвечай же, не надо бояться, расскажи нам!
Тогда Аньян заплакал, у него заболел живот, и пришлось учительнице вместе с ним выбежать из класса.
Мсье Кики вытер лоб, посмотрел на мсье Пьерро и потом спросил:
— Кто из вас не боится говорить перед микрофоном?
— Я! Я! Я! — закричали все.
— Ну ладно, — сказал мсье Кики, — вон тот толстячок, иди-ка сюда, да, да, вот ты! Начали… Как тебя зовут, дружок?
— Альцест, — сказал Альцест.
— Алынешт? — удивленно переспросил мсье Кики.
— Может быть, вы не будете говорить с набитым ртом? — спросил директор.
— Так я же как раз ел рогалик, — сказал Альцест, — когда он меня позвал.
— Рога… Так вы что же, едите во время урока? — закричал директор. — Замечательно! Идите в угол! Потом мы с этим разберемся. И положите ваш рогалик на стол!
Тогда Альцест тяжело вздохнул, оставил свой рогалик на столе учительницы и пошел в угол. Но тут же начал есть булочку. Он достал ее из кармана штанов.
В это время мсье Кики протирал рукавом микрофон.
— Вы уж простите их, — сказал директор, — они еще малы и немного рассеянны.
— О мы привыкли, — сказал со смехом мсье Кики. — Помнишь, Пьерро, как мы проводили опрос среди бастовавших докеров?
— Да, хорошее было время, — сказал мсье Пьерро.
Потом мсье Кики вызвал Эда.
— Тебя зовут, дружок? — спросил он.
— Эд! — закричал Эд.
И мсье Пьерро снял с ушей свои круглые штуки.
— Не так громко, — сказал мсье Кики. — Для того и изобрели радио, чтобы было слышно, даже когда не кричат. Ну, начинаем снова… Как тебя зовут, дружок?
— Ну Эд, я вам уже сказал, — ответил Эд.
— Да нет же, — сказал мсье Кики. — Не надо мне говорить, что ты уже сказал. Я спрашиваю, как тебя зовут, ты мне отвечаешь, и все. Готово, Пьерро. Ну, начинаем снова… Как тебя зовут, дружок?
— Эд, — сказал Эд.
— Будем знать, — сказал Жоффруа.
— Жоффруа, вон из класса! — сказал директор.
— Тишина! — крикнул мсье Кики.
— Эй, предупреждай, когда кричишь! — сказал мсье Пьерро. Он снял свои круглые штуки с ушей. Мсье Кики закрыл рукой глаза, подождал минуту, опустил руку и спросил Эда, как он любит развлекаться.
— Я здорово играю в футбол, — сказал Эд. — Я их всех сильней.
— Неправда, — сказал я, — вчера ты был вратарем, и тебе забили гол!
— Ага! — сказал Клотер.
— А этот гол не считается. Ведь Руфус дал свисток, что мяч в ауте! — сказал Эд.
— Конечно, — сказал Мексан, — просто он играл твоей команде. Я всегда говорил, что игрок не может быть в одно и то же время судьей, даже если у него сель свисток.
— А это ты видел? — спросил Эд, показывая кулак.
И директор велел ему прийти в школу в четверг.
Тогда мсье Кики сказал, что все записано. Мсье Пьерро сложил чемодан, и оба они ушли.
Сегодня в 8 часов вечера, кроме папы и мамы пришли еще мсье и мадам Бельдюр, мсье и мадам Куртеплак — наши соседи, а еще мсье Барлье, он работает вместе с папой, и дядя Эжен, и все мы сидели вокруг радио, чтобы послушать, как я выступаю. Бабушку предупредили слишком поздно, и она не смогла прийти, но она слушала радио у себя дома, с друзьями. Папа был очень горд, он гладил меня по голове и говорил: ну-ну! Все улыбались.
Только я не знаю, что произошло на радио: в 8 часов играла музыка.
Особенно мне было жаль мсье Кики и мсье Пьерро. Они, наверное, очень огорчились.
Мари-Эдвиж
Мама разрешила мне пригласить к нам домой на полдник ребят из школы, а я позвал еще и Мари-Эдвиж. У Мари-Эдвиж светлые волосы и голубые глаза. Она дочка мсье и мадам Куртеплак, и живут они в соседнем доме.
Едва ребята пришли, Альцест сразу побежал в столовую посмотреть, что стоит на столе, а потом вернулся и спросил:
— А кто еще придет? Я посчитал стулья и увидел, что один кусок пирога лишний.
Тогда я сказал, что позвал Мари-Эдвиж, и объяснил, что она дочка мсье и мадам Куртеплак и что они живут в соседнем доме.
— Но она же девчонка! — сказал Жоффруа.
— Ну и что? — ответил я.
— С девчонками мы не играем, — сказал Клотер.
— Если она придет, мы даже разговаривать с ней не станем. И чего это ты придумал, в самом деле?
— Я приглашаю к себе кого хочу, — сказал я. — А если тебе не нравится, то сейчас ты у меня получишь!
Но тут в дверь позвонили, и вошла Мари-Эдвиж, а ней было платье такое же легкое, как занавески У нас в гостиной, только темно-зеленого цвета, и белый воротник с дырочками по краям. Мари-Эдвиж — девчонка что надо, но только зачем-то притащила с собой куклу!
— Никола, — сказала мама, — почему ты не по, знакомишь Мари-Эдвиж со своими друзьями?
— Это Эд, — сказал я, — а вот Руфус, Клотер, Жоффруа и Альцест.
— А мою куклу зовут Шанталь, — сказала Мари-Эдвиж. — И платье у нее из настоящего шелка.
Тут все замолчали, и мама сказала, чтобы мы шли в столовую, полдник готов.
