Жаклин Уилсон - Четверо детей и чудище
– Смотрите на Моди! – сказала я. – Она правда летает. Осторожней, солнышко, высоко не взлетай!
Я тоже замахала крыльями, и в ногах и руках появилась странная легкость. Но оторваться от земли не вышло.
– Не получается! – Робби стоял на цыпочках и размахивал крыльями, а заодно и руками тоже. – Я пытаюсь, но ничего не выходит: так и знал, что у меня не получится!
– Смотри на меня! – Шлёпа сиганула вверх и так яростно замолотила крыльями, что порывом ветра нас чуть с ног не сбило, но и она шмякнулась на землю.
– Ой! Моди, покажи, как ты это делаешь?
Моди хихикнула, взмыла вверх, болтая ножками, и повисла у нас над головами. Она попробовала описать в воздухе круг, но вместо этого, визжа от смеха, перекувырнулась, и еще раз, и еще.
– Тебе весело, Моди? – довольно окликнула ее Элис, не замечая, что драгоценное дитя вверх тормашками парит в воздухе.
– Может, так? – Шлёпа подпрыгнула. На пару секунд она вроде повисла в воздухе, но только захлопала крыльями – тут же устремилась вниз и во второй раз шмякнулась, растрепав свои новенькие перышки.
– Ой, опять! Вот же псаммиад подлюка! Крылья у нас есть, а толку от них нет – летать-то мы не умеем.
– Зато они красивые. – Я потянулась и погладила свои крылышки.
– Я же говорил, – сказал Робби, передернув плечами. – Так и знал, что ничего у нас с крыльями не получится.
Из-за дерева с клекотом вылетела стайка птичек. Они как будто потешались над нами.
– Зеленые длиннохвостые попугаи, – определил Робби, вытянув шею, чтобы рассмотреть птиц. Он побежал на своих тоненьких ножках-палочках, размахивая крыльями. Под ноги он не смотрел и споткнулся о корень.
Я бросилась к нему:
– Не ушибся, Робс? Ничего не болит? Ноги целы? А руки?
– Только попа! Здорово я шлепнулся, – сказал Робби. – Я хоть чуть-чуть взлетел?
– Увы! – мягко сказала я.
– Почему у Моди получается, а у нас нет? – возмутилась Шлёпа. – Мои вообще не работают. – Она изо всех сил замахала крыльями.
– Может… может, мы слишком стараемся? – предположила я. – По-моему, мы просто еще не наловчились. Это как плавать или на велосипеде ездить. Сначала вообще не получается, а потом раз – и ты вдруг уже плывешь или едешь… Ой! – Я вдруг очутилась в воздухе. Я поднялась совсем чуть-чуть – ногами до верхушек папоротника доставала, – но все-таки я была над землей: я не шла – я летела, по-настоящему летела. – Смотрите! Смотрите, я лечу! – сказала я и потянулась взять Моди за руку.
– Скажи как! – крикнула Шлёпа.
– Сама не знаю! – Я подвигала руками и ногами и энергично замахала своими чудесными голубыми крыльями. Стоило мне сосредоточиться – сразу стало как-то странно и неудобно, и я навзничь плюхнулась в папоротники. Хорошо хоть крылья успела сложить, чтобы не помялись.
– Давай, Роз! Ты молодец! – похвалил Робби.
– Покажи, как ты это сделала! – сказала Шлёпа. Пытаясь взлететь, она крепко сжала губы и вся напружинилась.
– Ты слишком напрягаешься, – сказала я. – Так ничего не выйдет. Я только задумалась о том, как я это делаю, – сразу ощущения такие чу́дные и перестало получаться. Вот если начинаешь думать о том, как ходить, ноги тут же деревенеют и не знаешь, куда руки девать. Постарайся не думать об этом.
– Бред какой-то. Ну как я могу об этом не думать? – разозлилась Шлёпа. – Только желание зазря тратится. Так раздражает, что у тебя получается, а у меня нет. И ты глянь на Моди – она вообще ас.
Шлёпино лицо подобрело, когда она, задрав голову, посмотрела на Моди – малышка так забавно подпрыгивала в воздухе. И вдруг коленки у Шлёпы согнулись, руки затрепетали, она взмахнула крыльями – и взмыла вверх, прямо к Моди под бочок.
– О радость! О чудо! О счастье! – завопила Шлёпа.
– О горе! О ужас! О мука! – застонал Робби. – Теперь я единственный, у кого не получается.
– Возьми меня за руки, Робс, – сказала я. – Теперь резко перестань думать, как летать. Подумай о… о зверях своих подумай. Представь, что у лёвушки желтые крылья. А у тигра – оранжевые с черными полосками, а у жирафа – тоненькие, в пятнышках, а у слонов – мощные, серые, кожистые – такую махину-то поднять!
Робби уставился на меня и, не выдержав, прыснул со смеху – не заметив, что мы оба поднялись над травой и над папоротниками и поравнялись со Шлёпой и Моди.
– Возьми Шлёпу за руку, Робс. А я Моди возьму – устроим летучий хоровод! – сказала я.
Робби завизжал от восторга. Мы взялись за руки и стали играть в воздушные «Розы эти, веночки и букеты». Моди с таким усердием «чихнула», что опять перекувырнулась и повисла головой вниз, болтая в воздухе пухлыми ножками. Мы со Шлёпой попробовали ее перевернуть – и тут же рухнули вниз. Моди плюхнулась мне на грудь, отскочила и приземлилась на Шлёпу. А Робби так и парил над землей, глядя на нас сверху вниз, и по его лицу расползалась улыбка от уха до уха.
– Я лечу! – сказал он. – Только я один лечу!
Раз взлетев, он уже ни за что не хотел спускаться и нарезал в воздухе круги с победным кличем «У-у-у!». Он был так горд собой, что полетел к папе с Элис и завис над ними – прямо мальчик-вертолет.
– Посмотри на меня, пап! – сказал он.
Папа безмятежно сидел на травке, ни сном ни духом, что Робби – прямо у него над головой.
– Пап! – гаркнул Робби.
Папа бесцельно огляделся вокруг.
– Ты там не скучаешь, Робби? – крикнул он.
– Ни капельки, пап! – сказал Робби.
Моди снова подскочила, словно на батуте, и повисла в воздухе – она тоже явно не скучала. Нам со Шлёпой не сразу удалось взлететь по новой – так трудно было расслабиться и не усердствовать.
– Давай на дерево влезем, – предложила Шлёпа. – Тогда нужно будет только шагнуть – и всё, мы ведь и так уже будем высоко.
– Ага, и бухнемся о землю лбом, – сказала я.
Шлёпа все равно решила попробовать. Она проворно, как обезьяна, забралась на дерево, на самую верхушку – там были совсем тонкие ветки, и без волшебства они ее веса ни за что бы не выдержали, – и полезла еще выше, расправляя крылья. И вот она уже парит над всеми остальными.
– Айда слетаем куда-нибудь! – крикнула она.
– Нет! Подождите меня! Робби, Моди, не улетайте! – закричала я, пытаясь поймать их за лодыжки.
Тут я снова ощутила то странное покалывание – и вдруг очутилась в воздухе вместе со всеми, хлопая крыльями, паря.
– Давайте возьмемся за руки, чтобы не потеряться, – сказала я.
– Ну да, как маленькие! – фыркнула Шлёпа.
– Моди маленькая, а мы должны за ней присматривать, – сказала я.
– Ладно. Давай-ка, возьми меня за руку, Моди, – смилостивилась Шлёпа.
– Не поймаешь, Шлёп-Шлёпа! – хихикала Моди, ускользая из рук.
Всем держаться за руки не получалось. Это все равно что бежать за ручку. Мы летели рывками, дергая друг друга в разные стороны.
– Ясно, плохая идея, – сказала я, задыхаясь. – Руки отпускаем, но все равно не разлетайтесь, ладно?
Мы расцепились и, поднявшись выше, полетели над верхушками деревьев. Там дул легкий ветерок, и крыльями можно было не махать вовсе. Чуть спустишься – и поток воздуха тут же тебя подхватит. Было так здорово, что мы все вопили от восторга. Женщина, гулявшая с собакой, задрала голову, увидела нас и завизжала.
– Только не это! По-моему, это та самая, которая стишковый народец видела. Вот бедолага, решит ведь, что у нее галлюцинации! – покачала я головой.
– Давайте еще поднимемся, чтобы нас с земли не видно было, – сказала Шлёпа. – Хочу предельную высоту узнать.
– Только не увлекайся, Шлёп! – сказала я – но она, конечно, меня не послушалась.
Глава 13
Шлёпа поднималась все выше и выше, пока не превратилась в маленькую черную точку. У меня сердце заколотилось, – что, если она совсем исчезнет? И вдруг она стала падать, как-то слишком уж быстро.
– Скорее, Робс! Надо ее поймать, – крикнула я и пулей отлетела в сторону.
Шлёпа со свистом неслась головой вперед, мне чудом удалось ее схватить. Робби держал за ноги, а я – под мышками. Она уронила голову мне на грудь, глаза у нее закатились. Я в панике начала ее трясти. Тут она забилась и задышала, хватая ртом воздух.
– Шлёпа, что случилось? Ты как? – забеспокоилась я. Мы спустились и положили ее на траву. Подлетела Моди и в волнении стала гладить Шлёпу по бледным щекам.
– Шлёп-Шлёпа? – сказала она. – Не болей!
Шлёпа открыла глаза и с трудом села. Она всё еще не могла перевести дух.
– Не буду! Я уже поправилась, Моди. Не бойся, – сказала она.
– Дыши глубоко, вдох – выдох, – посоветовала я. – Ты вся белая. Что случилось-то?
– Не знаю. Сначала все супер, мчу вверх ракетой, а потом вдруг затошнило и голова закружилась. Меня даже вырвало немножко. Надеюсь, на вас не попало. Потом я, похоже, вырубилась – хотя никогда в жизни в обморок не падала. Как думаете, я заболела?
– Может, укачало? Меня часто в машине укачивает, – предположил Робби.
– Ты у нас известный хлюпик, – сказала Шлёпа. – Со мной такого не бывает. Мне раньше никогда так плохо не было.
