Кейтлин Рубино-Бродвей - Обычная магия (ЛП)
Со стороны короля Стива было мило позволить нам остаться, но часть меня просто хотела вернуться в школу. Чтобы снова увидеть друзей и удостовериться, что Питер в порядке. Алекса сказала, что с ними все хорошо, что Фреда и Фрэн забрали в школу прямо после нашего исчезновения, что Питера забрали и он не получил никакого наказания, кроме официального выговора от мисс МакКартни. Не то чтобы я не верила Алексе, но хотелось убедиться лично.
На третий день я вернулась в школу. Завтрак уже практически закончился, когда я прибыла с официальным королевским эскортом; парадные двери распахнулись, ко мне подбежал Фред, за ним Фрэнсис, мисс Мёрфи и мистер О'Хара, и Цезарь, и несколько кухонных крыс. Крики «Эбби!» предупредили всех, что я вернулась, прежде чем Фред дернул и развернул меня. В течение нескольких мгновений были только объятия и смех людей, зовущих меня по имени, и я никогда не чувствовала себя столь популярной, как в тот момент. У мисс Мёрфи — облегчение было смешано с беспокойством на ее лице — едва было время сказать, насколько она гордилась, когда Повариха Белла влетела во внутренний двор и потребовала увидеть «самое худшее».
–– Ну, думаю, мочить ты их не можешь, –– сказала она, ее руки были удивительно нежными, когда она вытянула мои перевязанные руки, чтобы проверить. –– Я заставлю Сару драить полы щеткой, пока ты не поправишься, но по мне, заживет быстро. Сара не такая ловкая, как ты.
Посреди этой толпы кое-кого не хватало; мне пришлось спросить Фреда, где Питер.
–– Хм, он был с нами за столом, поэтому... –– Фред стал озираться, удивленно моргая, –– ... он все еще там, я думаю? Я рад, что ты вернулась, –– вздохнул он, а затем исправил себя. –– Я имею в виду, я рад, что ты вернулась, просто потому что это ты. Но еще и потому, что Питер был больше похож на Питера, чем обычно. Пожалуйста, ты можешь, пойти и превратить его в настоящего парня?
Фред был прав. Питер все еще сидел за столом один, скрестив руки и сжав челюсти. Я прошла мимо стульев и взгромоздилась на стол, чтобы оттуда прыгнуть на него с воплем «Ты в порядке, ты в порядке, ты в порядке!» Его пальцы вцепились в мои плечи, и я целую секунду соображала, что он отбивается от меня, и так я выставляла себя дурой.
–– Ты в порядке! Я так и знала! Алекса сказала, что с тобой все хорошо, но что случилось?
Но он отодвинулся и встал за свой стул.
–– Я не хочу об этом говорить.
Его голос был таким твердым, а лицо – непроницаемым, что мое болтливое волнение как рукой сняло.
–– Что не так, что случилось?
–– Я не хочу говорить об этом, хорошо? –– прокричал он, все еще не глядя на меня. –– И я не желаю разговаривать с тобой! –– Потом он схватил свою книгу и вылетел из столовой. Я последовала за ним во внутренний двор, зовя его – желая узнать, что было не так – но он вбежал в общежитие, заперся в своей комнате и пробыл там весь оставшийся день.
Трикси осталась «на свободе», так сообщали это ведущие новостей. Я подслушала в разговоре Димитрия с Бекки, что ее никому она на глаза не попадалась.
Как вы можете догадаться, мама и папа были не в восторге от необходимости возвращаться к Леннокс после произошедшего. О, конечно, они приказали Джереми вернуться в Тортен, потому что у него были занятия, мама отправила Оливию домой, потому что кто-то должен был управлять булочной. Но они оба задержались на неделю, спали в гостиной Алексы и сводили ее с ума. К счастью для нее, через месяц грядет Рождество, большой праздник для пекарен, и в конце концов им придется оставить всю эту роскошь.
За день до их отъезда Фред, Фрэн и я толкались в кухне во время свободного времени у островка с печеньем. (Мы превратились в троицу, потому что Питер избегал нас... хорошо, меня.) Повариха Белла решила, что она не собирается позволять мне бездельничать, пока я выздоравливаю, и потому назначила меня дегустатором. А затем Фреду удалось уговорить ее присоединиться им ко мне, убедив Повариху Беллу, что ей нужна «контрольная группа» или что-то вроде этого, а Фрэн сама решилась, нам даже не пришлось тянуть ее за собой.
Мы копались в новом рецепте печенья с фундуком, когда появилась Алекса и шлепнулась на стул рядом со мной. Она скрестила руки на столе и уронила на них голову.
–– Я попробовала, Эбби, я попробовала. Я обещала им, что ты будешь звонить каждый день, что ты будешь звонить два раза в день... я даже предложила три раза, потому что у Поварихи Беллы есть кристалл на кухне. Но нет. Они все твердили «она – моя дочь», «она была похищена» и «мы расстроены из-за этого». Сумасшествие.
–– Разве король Стив не сказал, что ты была в ярости...
–– Это не относится к делу, –– прервала Алекса, поднимая голову. –– Дело в том, что... ох, печеньки... –– Она несколько секунд радостно жевала, а потом закончила. –– Папа будет жить со мной. Только до Рождества, так он сможет приглядывать за тобой, а потом мы все полетим обратно. Мама бы осталась, да она займется заказами Рождественского хлеба и шоколадными бисквитами, с которыми Оливия не сможет справиться в одиночку, хвала небесам.
Фред вскинул руки.
–– Аллилуйя!
–– Пропой это, Ренделл. –– Она протянула ладонь, и он дал ей пять. –– В любом случае, они полны решимости остаться параноиками.
–– Но вы все время здесь, –– предложила Фрэн, глядя на свое печенье.
–– Но это круто. Потому что ты нам нравишься, –– быстро добавил Фред.
–– Я так и сказала, –– ответила она Фрэн. –– Но очевидно, я буду слишком занята работой. Что означает, –– она повернулась ко мне, –– ты должна предупредить службу безопасности, что тебя будут посещать родственники, поэтому удостоверься, что ты зайдешь к ним и расскажешь об этом сегодня же вечером.
21
Знаю, что буду полной дурой, если скажу это, но на самом деле было весело, что мой папа остался. Он обычно приезжал приблизительно к ужину и оставался на выходные, и согласно приказу короля Стива, мы никогда не покидали кампус. Он сидел с нами, иногда работал за своим ткацким станком, и хотел разузнать, как все устроено, какие у нас уроки. Он даже заставил сестер-маджидок признаться вслух, перед всеми, что их зовут Найжа и Эйла. Его присутствие было особенно уместным, потому что Питер стал действительно странно вести себя после фестиваля.
На самом деле, это было не так странно, как его перемена , будто мы прошли через искривление времени и вернулись в начало года, когда Питеру никто и ничто не нравилось. Все обстояло даже хуже. Он прекратил приходить в зал для домашней работы, прекратил поднимать руку на уроках, пока у него не появились проблемы из-за безучастия. Фред сказал нам, что Питер даже прекратил брюзжать о своей половинке комнаты, что взволновало Фреда.
–– Но это хорошо, правильно? Спокойнее? –– спросила Фрэн, накручивая волосы на пальцы.
–– О, да. Конечно спокойнее, –– согласился Фред. –– Но не Питеру. Не могу поверить, что говорю это, но мне...–– он сделал вид, что выдавливает из себя слова, –– ... нравился нормальный Питер.
Я знала, что имел в виду Фред. Похоже, Питер превратился в ту принцессу из сказки, братья которой прокляты, и если она скажет что-нибудь кому-нибудь когда-нибудь, то они застрянут в тельцах черных дроздов на всю оставшуюся жизнь. Он просто утыкался в свою синюю книжечку и притворялся, будто нас не существовало.
Питер прекратил проверять меня ночью, что тоже было хорошей штукой. Я не хотела спать. У меня были дурные сны, главным образом о Трикси. Она находилась, где угодно, повсюду, огромная, сердитая и сильная, и иногда я бежала, а иногда боролась, но независимо от того, что я делала, этого никогда не было достаточно. Пару раз я просыпалась в панике, что кто-то связал меня, а затем понимала, что державшие меня руки были реальны и паниковала еще больше. Но всегда меня слышала Бекки и, волнуясь, приходила, чтобы разбудить. Она сидела у моей кровати и бормотала оборонительные приемы, пока я не засыпала.
Несколько недель спустя Алекса наконец убедила папу в моей безопасности в школе, что они даже сходили на фильм. Все находились в столовой на ужине, и это был один из моих последних разов, когда я ела с друзьями. В тот день приходил доктор, чтобы проверить меня и снять бинты. Часть меня волновалась, что у меня останутся большие уродливые шрамы, но с запястьями все было отлично. Немного розовые, но ничего особенно заметного, если не приглядываться. Что Питер и делал.
Рождественские выходные были на подходе, и мы с Фредом разговорились о поездке домой. Или, по крайней мере, о моей поездке домой и его возможной. Многие дети оставались в кампусе, потому что у них не было домов, куда можно вернуться. Фред, тем не менее, находился в странной ситуации. Он никогда не получал известий от своих родителей... ну, по крайней мере, от своей мачехи. Его папа никогда не звонил, но в то же время он всегда посылал вещи. Одежду, книги, иногда игры, новейшие и самые дорогие.
