Василий Попов - Республика девяти звёзд
«А из тебя, сынок, кажется, будет толк!»
В свободное время отец часто рассказывал сыну фронтовые эпизоды. И всё это были рассказы о смелых, красивых людях, которые, когда этого требовала Родина, шли на подвиг и даже на смерть.
А как гордился Алёшка, когда в местной газете был напечатан очерк о фронтовом подвиге его отца, о том, как разведчик Комов, вернувшись с трудной и тяжёлой операции, доложил командиру о результатах, а затем, не отдыхая, только сменив диск на автомате, снова пополз во вражеский тыл, чтобы вынести оттуда раненого товарища.
«Я, папа, всё сделаю, как нужно!» — взволнованно думал Алёшка.
В самом устье речушки показалась тёмная фигура, отчётливо видная на фоне белых гребней волн. Как и в первый раз, фигура показалась горбатой от груза, закреплённого на спине.
«Он! Сейчас свернёт!» — с тревожным трепетом подумал Алёшка.
И почувствовал, как Альберт в волнении сдавил его руку.
Неизвестный перешёл речку и остановился. Затем вдруг зашагал дальше, и ветер донёс до ребят пьяный голос, напевавший песню:
— Сер-рд-це!
Т-тебе не х-хочется покоя!
На несколько секунд из туч вынырнула Луна, и ребята разглядели, что по пляжу, забросив за спину сапоги, шагает какой-то дядька с кошёлкой.
— Не он? — прошептал Альберт, разжимая судорожно сжавшиеся пальцы.
— Не он! — подтвердил Алёшка. — По местам!
На вал влез запыхавшийся Игорь. Он сел на вершине и вдруг рассмеялся.
— Тиш-ше! — предупредил товарищей Алёшка.
Сейчас стало слышно, что кто-то идёт по реке от моста. Отчётливо доносились всё приближающиеся всплески воды и шорох песка. Они выделялись в монотонном шуме бурного моря.
— Ребята? Где вы? — раздался приглушённый голос Витьки.
— Здесь! — негромко ответил Алёшка.
Тёмная фигура Витьки вдруг показалась на гребне песчаного вала.
— Не приходил?
— Нет.
К ребятам подошли трое пограничников — двое с винтовками и один с пистолетом, чернеющим у пояса.
— Ну, как, следопыты? Ящик на месте?
— На месте, товарищ командир, — радостно доложил Алёшка.
— А ну, где он? Показывайте?
Алёшка раскопал песок и нащупал угол ящика.
— Хватит! — тихо сказал офицер.
Накрывшись с головой плащом, он ощупал ящик. На мгновение маленький лучик света от карманного фонарика стрелкой выбился из-под плаща. И сейчас же погас.
— Действительно, тут дело сложное! — проговорил офицер, отбрасывая плащ. — Ну, спасибо вам, следопыты! Можете идти в свой лагерь! Вы ведь из «Спутника»?
— Да, из «Спутника»! — подтвердил Алёшка, — Но мы ни куда не хотим уходить. Мы хотим помогать вам…
— Всё, что нужно, вы уже сделали, ребята! А теперь — спать! — строго сказал офицер.
И в эту минуту один из пограничников торопливо сполз с вала и доложил:
— Товарищ лейтенант! Идёт кто-то от моста по реке.
— Ложись! — подал команду лейтенант. И предупредил ребят:
— Мы сами займёмся этим типом…
Неизвестный шёл не таясь, громко хлюпая ногами по воде.
«Может, опять не водолаз?» — подумал Алёшка, осторожно выглядывая из-за песчаного гребня.
Совсем близко, внизу, в мутном свете луны, мелькнула горбатая фигура и блеснули круглые стёкла водолазной маски, висящей у пояса. Лица неизвестного Алёшка не успел разглядеть, потому что сильная рука одного из пограничников стащила его с гребня вала.
Судя по звукам, неизвестный уже подошёл к тому месту, где был закопан в песке ящик. Но ребята не могли его видеть за изгибом песчаного вала.
— Стоять смирно! Поднять руки! — выкрикнул лейтенант.
Два тёмных силуэта пограничников возникли на гребне вала.
И вдруг раздался очень спокойный, насмешливый голос:
— Кажется, лейтенант Астахов?
Вспыхнул электрический фонарик. И ребята, которых никакие силы не могли уже удержать под прикрытием вала, наконец разглядели водолаза. Это был сухой, совершенно седой, невысокий старик, напоминающий цепкое, искарёженное ветрами, но ещё крепкое деревцо лоха. У старика был высокий лоб, острый подбородок, и всё лицо выглядело очень умным и насмешливым.
— Извините, товарищ капитан первого ранга! — смущённо проговорил лейтенант.
— А чего — «извините»! Правильно действовали, по-пограничному! — Старик весело кивнул головой. — Ящичек мой обнаружили?
— Ящичек, товарищ капитан первого ранга!
— Я так и думал… Сундучок и вправду подозрительный — с немецкой надписью. Трофейный сундучок, фашистский ещё. Я его под свои черепушки предназначил… Кто нашёл сундучок?
— Да вот, ребята, пионеры… Идите сюда, ребята! — позвал лейтенант. — Обнаружили, оставили здесь засаду и послали гонца к нам в комендатуру…
Лейтенант перевёл яркий луч фонарика на ребят. И Алёшка, и Игорь, и Альберт, и даже не слишком застенчивый Витька стояли, опустив головы и виновато уставившись в землю.
— Ну, чего носы повесили? — спросил капитан первого ранга. — Правильно действовали, по всем требованиям тактики! Ну, а если бы я пришёл сюда раньше пограничников? Что бы вы делали?
— Задержали бы! — твёрдо проговорил Алёшка.
— А я бы вам, скажем, не подчинился!
— Тогда мы бы вас немножко палкой по голове ударяли бы, — сказал Альберт Мяги.
Наверное, от смущения он стал говорить неправильно и с трудом выговаривал русские слова.
— Ох-ха-ха! — расхохотался капитан первого ранга. — Значит, немножко палкой по голове ударяли бы! Ну, молодцы! Решительные хлопцы! Лейтенант! Надо в лагере перед строем объявить им благодарность за бдительность… Однако наше интересное свидание несколько затянулось, а меня ожидает старик Нептун…
Капитан уселся на песок, вытащил из-за пояса ласты и стал надевать их.
— Скажите, а зачем вы оставили здесь ящик? — несмело спросил Игорь.
— Отвечу! — охотно отозвался капитан первого ранга. Я сейчас, друг мой, в отставке, на пенсии. И чтобы не заплесневеть раньше времени, занимаюсь водолазным спортом. А вон там, в районе скал Высокого берега, на дне моря попадаются очень интересные находки — греческие амфоры, турецкое оружие, различные мелкие предметы. Город наш, ребята, очень старый, ему одна тысяча двести лет. Все эти древние находки представляют огромный археологический интерес. И вот я ныряю за ними. А нырять лучше всего, когда море неспокойно, тогда волны песчаные заносы разбивают… Найда что-нибудь, выйду на берег, положу в ящик — и опять в воду… Да вы приходите ко мне как-нибудь — я вам много интересного и покажу, и расскажу. Запомните адрес — Донская улица, дом номер сто восемьдесят. А зовут меня Фёдор Фёдорович Гуров…
Капитан первого ранга встал и зашлёпал ластами по песку. Через несколько минут яркий луч его фонаря мелькнул по гребням волн и погас.
— Геройский мужик! — с гордостью и уважением сказал лейтенант. — Он первым со своими торпедными катерами ворвался в здешнюю бухту, высадил десант и освободил город от фашистов… — Лейтенант поднёс к глазам часы и посмотрел на них. А теперь пора по домам…
— Вы извините нас, товарищ лейтенант, что так получилось, — виноватым голосом заговорил Алёшка. — Мы ведь не знали…
— Какие могут быть извинения! — перебил его лейтенант. — Всё правильно! Молодцы! На границе лучше десять раз ложную тревогу подать, чем один раз настоящего врага упустить. — Лейтенант поднёс к фуражке сдвинутые пальцы. — Здравия желаю, следопыты! Пошли.
Ещё несколько минут были видны чёрные удаляющиеся силуэты пограничников. Потом они потонули в темноте.
— Ну, пошли и мы! — сказал Алёшка. И вздохнул: — Ну и даст нам жару тётя Тонна!
25. Тётя Тонна сердится
Ребята медленно, молча брели к лагерю. Спешить было некуда — впереди не предвиделось ничего хорошего!
Вдруг где-то совсем рядом захрустел песок и из темноты неожиданно вынырнули Зина и Алла.
— Вот они, Алла! Живые и здоровые! — радостно закричала Зина.
Алла обхватила руками шеи идущих впереди Алёшки и Витьки, на какое-то мгновение притянула мальчишек к себе и сейчас же оттолкнула.
— Где же это вы шатались, дураки вы паршивые! — воскликнула она, и в её радостном голосе слышались слёзы. — Да ведь вас же везде ищут, Николай Серапионович в город поехал… Что вы со мною делаете!
Если бы кто-нибудь, когда-нибудь в школе или в пионерском отряде осмелился выругать Алёшку, Витьку, Альберта или Игоря паршивыми дураками, они, конечно, страшно бы обиделись. А вот Алла ругала их, И мальчишки смущённо молчали. И не обиделись они не потому, что чувствовали себя виноватыми. Нет! Даже чувство вины не смирило бы их. Но мальчишек взволновала та искренняя радость, с которой вожатая обняла их, то горячее, сердечное чувство, которое они слышали в её голосе.
— Так получилось, Алла, — смущённо буркнул Витька. — Но, честное слово, мы не сделали ничего плохого.
