Шарлотта Янг - Графиня Кейт
— Не огорчайся за нас, Джейн, — ответил он тем же твердым и серьезным тоном, нагнувшись к сестре и взяв ее руку, — мы должны еще быть очень благодарны Господу. И переносим наше несчастье спокойно!
Мягкосердечная тетка Джейн растрогалась еще больше:
— Ах, Джайлз! Наши дорогие благородные мальчики!.. Кто бы мог подумать!.. И наш любимый Кергвент тоже… Ты в это время был так далеко от нас!..
Больная бросилась к брату с рыданиями. Тот, обнимая ее, говорил какие-то ласковые слова, стараясь утешить, а Кейт, оставаясь в стороне и широко раскрыв свои черные глаза, думала о том, что у дяди очень неприятное и суровое лицо.
Полковник взглянул на нее и молча показал на графин с водой, стоявший на столе. Кейт поспешила его подать, но властный жест дяди вызвал в ее душе такой панический страх, что она бросилась вон из комнаты:
— Тетя Барбара! Тетя Барбара! Тетя Джейн ужасно плачет!
— Ах, у нее опять припадок! — воскликнула леди Барбара, хватая склянку с лекарством.
— Не лучше ли оставить ее одну с Джайлзом? — ответил голос, который был так приятен Кейт.
— Нет, друг мой! Вы не знаете, что это за припадки! — отмахнулась леди Барбара и поспешила к больной.
Гостья была уже без шляпки. Теперь ее волосы покрывал только маленький чепчик, окаймлявший ее милое, спокойное лицо. Выражение этого лица было очень грустным, веки казались тяжелыми и припухшими, но в ласковом тихом голосе девочка ощущала что-то материнское и умиротворяющее. Какая жалость, что новая тетка скоро узнает, что Кейт дурная и злая девочка, составляющая несчастье всего рода Умфревилей!
Юная графиня прислонилась к двери и тяжело вздохнула. Миссис Умфревиль, пригладив перед зеркалом волосы, повернулась к ней:
— Как я рада видеть тебя здесь, моя маленькая племянница! Тебя, кажется, зовут Кейт?
— Да, так меня звали прежде. Но здесь тетки зовут меня Кэтрин.
— А это твоя маленькая комната? — продолжала миссис Умфревиль, входя в комнату Кейт.
Там она начала рассматривать книги девочки, полагая, что сестрам будет приятнее остаться некоторое время наедине с братом. Однако леди Барбара скоро вернулась.
— Ей стало немного лучше, Эмили, — сказала она. — Ах! Кэтрин здесь, слава Богу, а то я не могла себе представить, где она может быть.
Кейт покраснела. Она боялась, чтобы милая тетя Эмили не догадалась вдруг, что племянница ее находится в положении пленного, с которого ни на минуту нельзя спускать глаз.
Леди Джейн в самом деле успокоилась, и в течение всего дня ее уже ничто больше не расстраивало. Разговор, в котором главное участие принимали леди Барбара и миссис Умфревиль, шел очень спокойно. Полковник сидел большую часть времени молча, с неподвижными глазами, и будто ничего не слышал. Только иногда его острый взгляд ненадолго останавливался на Кейт, которая так этого пугалась, что не знала, как себя вести.
Самое худшее время настало для нее за обедом. Кейт, в соответствии со своим титулом, сидела во главе стола и под пристальным взглядом темных глаз дяди не могла проглотить ни кусочка. После первого блюда полковник спросил:
— А что твои старые знакомые Вардуры? Надеюсь, здоровы?
— Слава Богу, благодарю! — ответила она.
— Когда ты с ними виделась?
— А… две недели тому назад… — тихо произнесла Кейт.
— Мистер Вардур приезжал в Лондон на несколько часов, — пояснила леди Барбара, глядя на Кейт, словно желая ей провалиться сквозь землю, — так, по крайней мере, показалось девочке.
Кейт впала в уныние, которое испортило ей остаток вечера. Девочке казалось, что кто-то другой вместо нее сидел за маленьким столом, поднимался наверх, шил по канве. Даже милое обращение миссис Умфревиль не могло привести юную графиню в себя. Когда ее просили показать работу, Кейт пробормотала что-то повесив голову и, кончая один крестик, не знала, куда воткнуть иголку, чтобы начать другой.
В это время заговорили о лорде Лапоэре, и миссис Умфревиль спросила девочку, подружилась ли она с его детьми.
— Да, — робко ответила Кейт и опять вся вспыхнула, вспомнив, что сказала неправду, ибо леди Лапоэр, узнав теперь о ее побеге, вряд ли позволит своим детям играть с ней.
— Они премилые дети! — продолжала миссис Умфревиль.
— Замечательно милые дети! — подтвердила леди Барбара тоном, который задел Кейт прямо за живое.
Наступило время идти спать. Кейт была этому даже рада, хотя в последнее время ей мерещился во сне строгий дядя Джайлз с лицом статуи, который тащил ее к лорду-канцлеру.
На следующий день, в субботу, дядя с женой приехали к ним только к обеду, уже после вечерней службы. Кейт казалось, что она проведет этот день так же неприятно, как и вчерашний, но вышло иначе.
Прощаясь, миссис Умфревиль обратилась к леди Барбаре:
— У меня к вам большая просьба. Не позволите ли вы девочке провести завтрашний день со мной? Мужа не будет дома, и Кейт скрасит мое одиночество.
Глаза Кейт заблестели, но она тут же сникла, услышав ответ тетки Барбары.
— Милая Эмили, вы не знаете, чего просите! Кэтрин будет вам в тягость.
— Не беспокойтесь, я справлюсь, — улыбнулась гостья.
— Кому бы поручить довезти ее до вас? Право не знаю, — продолжала леди Барбара. — Из-за Джейн я не могу надолго выходить из дома…
— Я сам зайду за Кейт, — сказал полковник.
— В таком случае, привези уж ее и назад. Я пришлю за ней вечером карету, но одну ее не отпускай! — строго распорядилась леди Барбара.
«Значит, она им уже все рассказала, — подумала Кейт. — Или только собирается сделать это, когда я уйду спать?» Тем не менее согласие было получено, но девочка не испытывала особой радости от предстоящей поездки. Всеобщая грусть в семье Умфревилей ей не нравилась. Это напоминало отчасти миссис Лейси, поэтому Кейт не ждала от завтрашнего дня ничего хорошего. Единственная радость заключалась в том, что она будет далеко от тетки Барбары.
Глава XVI
Тетя Эмили
На другой день Кейт была еще не совсем готова, когда послышался звонок и в классную комнату вошел высокий мужчина с черными с проседью усами и седыми волосами.
— Ты не ожидала меня так рано? — спросил дядя Джайлз.
Кейт вскочила.
— Я не думала, что вы приедете перед завтраком… — пробормотала она и, стремясь поскорее убежать от страшного гостя, помчалась надевать шляпку.
Но в дверях ее остановила леди Барбара.
— Дядя Джайлз приехал за мной! — сказала Кейт, намереваясь улизнуть от тетки.
— Кэтрин, — остановила ее леди Барбара, — сове тую вам помнить, что живость и необузданность неприличны в любое время, а особенно, когда находишься рядом с людьми, убитыми горем. Сомневаюсь, что вам знакомо чувство уважения к другим. Однако не забывайте: от впечатления, которое вы произведете на дядю Джайлза и его супругу, будет зависеть, расскажу я им или нет то, о чем сама с удовольствием желала бы забыть…
Сердце Кейт затрепетало. Она молча поднялась к себе в комнату, думая о том, как жестоко было со стороны тетки отравлять ей даже невинное удовольствие — прыгать и веселиться на свободе.
Надев шляпку, она спустилась вниз, где леди Барбара наказывала своему брату хорошенько присматривать за девочкой.
— Если присутствие Кэтрин слишком затруднит Эмили, — говорила тетка, — напиши мне записку. Тогда я или моя горничная приедем, чтобы взять ее домой.
«Она представляет меня каким-то диким зверем!» — подумала Кейт.
— Эмили хорошо знает, как надо обращаться с детьми! — усмехнулся полковник. — Прощайте.
«Что это значит, обращаться с детьми?» — размышляла юная графиня, шагая возле дяди, не смея произнести ни слова и чувствуя почти такой же конфуз и страх, как если бы находилась на улице одна. Дядя тоже молчал.
Когда они дошли до перекрестка многолюдной улицы, дядя взял девочку за руку. И Кейт вдруг почувствовала, как ее ладонь сжали крепкие пальцы полковника. Она с испугом подняла на него глаза, не догадываясь, что должно было означать это пожатие, но темные и нежные глаза смотрели спокойно.
— Мне всего лишь хотелось побыстрее миновать мостовую, — проговорил дядя.
Когда они наконец дошли до гостиницы, им навстречу вышла миссис Умфревиль — с тем же милым выражением лица, которое так понравилось Кейт. Она помогла девочке снять салоп, пригладила ей волосы и посадила за стол.
Во время завтрака Кейт пришлось молчать, ибо дядя с теткой читали письма из Индии, потом говорили о разных предметах, которых она не понимала. Однако, несмотря на это, Кейт чувствовала, как нежно заботились они о том, чтобы накормить свою гостью тем, что ей больше нравилось.
Голос тети Эмили напоминал юной графине густые ноты воркующих голубей в Олдбороу. Бог знает, как долго могла бы Кейт с удовольствием слушать тетку, даже если бы та только и толковала об Индостане, как теперь!
