Мэтт Хейг - Быть котом
— Гастер, я говорю правду.
Гастер уже и сам понимал это. Понимал так же ясно, как то, что глаз, смотрящий на него, был зеленым.
— Ох, каким же я был глупцом. Какой удар по моей гордости!
Внизу происходило какое-то волнение. Мисс Хлыстер тащила Барни в коридор, а мама с Риссой умоляли ее оставить его.
— Мы должны ее остановить! — вскричал Гастер. — Именем короля, мы должны что-то предпринять!
Гастер выбежал из комнаты и поспешил вниз, как раз успев застать мисс Хлыстер у самой двери.
Он глянул на Барни.
— Простите меня, мой господин.
И изо всех сил вцепился зубами в ногу мисс Хлыстер.
— Отпусти меняя-яяуу!
Но Гастер и не думал ее отпускать, и Барни, свесившись с ее плеча, подбадривал храброго спаниеля. Тут подоспели Рисса и мама Барни. Они схватили мисс Хлыстер за руки, отводя ее большой палец от шеи Барни. Мисс Хлыстер закричала, подзывая Тыковку, сидящего напротив дома. Тот поманил хвостом Лику, ждавшую чуть поодаль, а Лика поманила хвостом других бойцов, скрывавшихся у заборов и за мусорными ящиками.
И вдруг…
Папа Барни вылетел из дома на улицу, где во всех домах одновременно отодвинулись шторы: жильцы Олуховой улицы удивлялись количеству кошек, внезапно возникших из ниоткуда.
Папа Барни остановился посреди улицы и самым жутким голосом, который только мог изобразить, объявил:
— Я — Наводящий Ужас! Если хоть одна из вас, презренных тварей, сделает шаг вперед, я напущу на вас Ужас! Ужасающий… ужас! Оставайтесь там, где стоите!
И кошки — их было штук двадцать — беспрекословно ему подчинились.
Ни шага назад, ни шага вперед.
Тут из машины вышел Морис, чтобы помочь маме.
— Привет, Барни, — сказала проходившая мимо Шейла, хозяйка Мокки, милая, но чересчур любопытная леди из дома номер 33. — Что тут происходит?
— Я не Барни, — буркнул он и бросился к маме.
Тем временем посреди всей этой неразберихи, пока Гастер кусал мисс Хлыстер, а Рисса и мама тянули ее за руки, настоящий Барни закрыл глаза.
Я не кот.
Я Барни Ив.
И быть Барни Ивом — это хорошо. И не просто хорошо. Это отлично.
Мисс Хлыстер — просто несчастная злобная кошка…
А Гэвин Игл — всего-навсего трус и тупица, который спит с плюшевым осликом…
Мама с папой развелись, но я в этом не виноват…
Мне повезло, что они у меня есть.
Мне повезло, что у меня есть Рисса.
И регби — это просто не мое.
Я невысокого роста, и у меня веснушки, и я учусь в ужасной школе, но зато я знаю правду.
Мне повезло, что я — это я.
Просто раньше я этого не понимал.
— Не выходи из машины! — Крик мисс Хлыстер оглушил Барни. Она кричала сыну: — Я справлюсь! Оставайся в машине! Не подходи к нему! Ты слишком слаб! Не позволяй ему смотреть тебе в глаза!
Барни повернулся и увидел лицо, которое должно было принадлежать ему. Он посмотрел себе в глаза.
— Морис, — сказал Барни, — если ты снова превратишься в кота, ничего страшного не случится. Тебе не обязательно возвращаться к Иглам. Ты можешь жить с нами. Гастер не будет против. Я обещаю.
— Подтверждаю! — гаркнул Гастер, на секунду оторвавшись от ноги мисс Хлыстер.
Морис задумался.
— Но если ты захочешь жить с мамой, то так и будет. Мы не будем тебе мешать.
Услышав это, мисс Хлыстер взорвалась от ярости:
— Не слушай их! Ты должен оставаться человеком. Мы оба будем людьми. Быть котом — значит быть никем. Будучи человеком, ты сможешь прожить в семь раз дольше, сможешь покупать любую еду в супермаркетах — и никогда не расставаться со мной! Самое лучшее в этом мире достается людям, а не кошкам! Но люди — подлые, неблагодарные твари, и у них нет никаких прав на все, чем они обладают.
Морис размышлял. Он никогда не блистал умом, но большие потрясения могут озарять светом даже самые темные головы.
Вот что подумал Морис:
Барни помог мне, когда я столкнулся с Гэвином. Значит, не все люди такие уж плохие. А если мама врет насчет этого, то, возможно, она врет и насчет остального…
Помимо этой мысли было еще кое-что, на что мы должны обратить внимание. Морис был хорошим котом — как и большинство котов, — и он не выносил тех, кто издевается над другими. Он ведь и сам долго прожил с таким человеком. Так стоит ли начинать жить с другим таким же, даже если этот человек — его мама? Если мама правда любит его, то почему она не хочет, чтобы он оставался собой? Все эти вопросы, подобно ключикам, раскрыли разум Мориса и впустили в него желание Барни. Все вдруг встало на свои места.
В тот же миг мисс Хлыстер почувствовала, как ноша на ее плече становится все тяжелее. Она все поняла. И закричала Тыковке:
— На помощь! Шевелись! Помогите!.. Этот папа Барни! Не существует никакого Наводящего Ужас, идиот!
— Существует, — сказал папа. — Еще как существует. Подойди поближе и увидишь.
Но было уже неважно, существует Наводящий Ужас или нет. Важно было то, что Тыковка и остальные бойцы только что услышали.
— Быть котом — значит быть никем? — возмущенно прошипел Тыковка. — Что за вранье! Быть котом — значит счастливо жить в своей шкуре. Если ты этого не поняла, то ты была неправильной кошкой. Можешь идти и дальше совать свои вонючие сардины в оливковое масло с лимоном! Я не собираюсь работать на такое гнусное создание. Я не диванная кошечка. У меня есть принципы! Уходим, бойцы. Хватит унижаться!
И Тыковка с Ликой и остальными бойцами неспешно потрусили прочь, что привело мисс Хлыстер в неописуемое бешенство. И бешенство ее еще возросло, когда она посмотрела на сына. Лицо его начинало покрываться волосами.
Спина ссутулилась.
Уши заострились.
Сквозь рубашку прорвался кончик хвоста.
Злость придала мисс Хлыстер сил. Она резко вырвала руки, и Рисса с миссис Ив, покачнувшись, упали на ковер. Затем она пнула Гастера, и тот покатился вниз по лестнице.
Но все это время Барни продолжал превращаться в себя. Он слышал, как папа пытается подбодрить его:
— Она ошибается, сынок. Яблоки могут падать далеко от яблони. Ты — это не я. Ты гораздо, гораздо сильнее… Ты можешь это сделать, Барни. Ты можешь.
Барни чувствовал, как изменения расходятся по всему его телу. Но все же он пока был больше котом, чем человеком, что позволило мисс Хлыстер сделать то, что она собиралась сделать. А именно — швырнуть его на деревянный сундук в коридоре и прижать большой палец к его шее.
Барни немедленно захватила боль, равной которой не было в мире. Она нажала на нужную точку. Прямо на нерв. Он едва мог вздохнуть. Но по-прежнему слышал, как она говорит своему сыну:
— Итак, Морис, пора покончить со всем этим. Через пять секунд Барни Ива не станет. Ты будешь Барни Ивом. Ты будешь человеком, навсегда! Неужели ты не понимаешь? Я делаю все это ради тебя.
— Нет, — сказал Морис. — Прости, мам, но я правда этого не понимаю.
Все было очень просто: Морис хотел снова стать котом, особенно теперь, когда он понял, что ему не придется больше жить с Гэвином, и слова мамы только ускоряли его превращение.
Он упал вниз, на четыре лапы, и исчез под одеждой Барни.
Барни тем временем обнаружил, что боль вовсе не помеха желанию — наоборот, боль была словно ветер в парусах желания. Он так безумно хотел снова стать человеком, снова стать Барни Ивом, что деревянный сундук под ним затрясся. Глаза у Барни расширились, и весь мир стал живым и ярким. Ноги его вытянулись и теперь уже свисали с края сундука. У него кружилась голова, но он видел, что его руки тоже становятся человеческими, теряя шерсть и приобретая веснушки. И когда подушечки его лап превратились в пальцы, он схватил мисс Хлыстер за запястья, присоединившись к маме, Риссе, Гастеру — и даже папе, который царапал ее колени, — и пытаясь оторвать ее от себя.
Барни успел настолько преобразиться, что когда у их дома остановилась полицейская машина, которую только что вызвала Шейла из дома номер 33, — полисмен, заглянув в дом, увидел безумного вида женщину, которая пыталась задушить голого двенадцатилетнего мальчика.
А это, независимо от обстоятельств, обычно выглядит не очень привлекательно.
(Почти полностью) счастливый конец
Пока мисс Хлыстер вели к полицейской машине, Рисса высвободила кота Мориса из одежды Барни.
Барни смутился, но Рисса честно смотрела в сторону, пока он собирал одежду и бежал наверх, в свою комнату. В свою комнату! Со своей одеждой!
У полиции, конечно, были вопросы, но Барни просто рассказал им правду — по крайней мере основную часть правды. Он рассказал им, как мисс Хлыстер мучила его и почему-то хотела его убить.
