Жаклин Уилсон - Звездочка моя!
— «Молодые люди», — передразнили они ее высокопарную манеру говорить.
Я должна вступиться за Клаудию, но стоит мне встрять, они начнут надо мной смеяться. Да и Конфетку бросать одну не хочется.
— Дайте покататься, — храбро потребовал Ас. — Я Тигрмен, и я сейчас вас укушу!
— Псих ты, а не тигр, мелочь пузатая, — сказал один из них.
Вообще-то он выразился по-другому, гораздо грубее.
— Прекратите материться! Разве можно так называть маленького ребенка?! — возмутилась Клаудия.
— А ты, трусы со стразами, его мамочка, что ли? — спросил другой.
— Я их няня, — ответила Клаудия, и они заржали.
— Няня! Няня и два молокососа!
— Дайте я покатаюсь на шине! — снова потребовал Ас, сосредоточился и выдал: — Пожалуйста.
Потом молча схватил цепочку, но его тут же оттолкнули. Толкнули совсем легонько, но Ас еще очень маленький. И он упал.
От удивления он широко раззинул рот и стал похож на сбитого птенчика. Я не смогла на это спокойно смотреть.
— Стой здесь и никуда ни шагу! — приказала я Конфетке, сунув ей свою панду.
Я бросилась к Асу, который уже успел разреветься. Клаудия попыталась его поднять и унести, но он сопротивлялся.
— Я хочу покататься на шине! — ревет он.
Я беспомощно остановилась.
— Да тут еще одна психбольная. Не могу понять, на кого она похожа в этих перчаточках.
Зато я знаю на кого. Я один в один моя сестра Доля. Так почему бы мне не поступить сейчас так же, как поступила бы она?
— А ну, проваливай, придурок, дай ребенку две минуты покататься! Марш! — гаркнула я.
— А не то что? — спросила одна девочка.
— А не то сильно пожалеешь, — ответила я и схватилась за цепочку. — Слезай, иначе сброшу.
— Ну хорошо, хорошо.
И она спрыгнула с шины!
Я стою, будто громом пораженная. Я не надеялась, что она хотя бы с места сдвинется. Думала, она орать на меня начнет или в драку полезет.
— Да катайся, мне-то что, — и она толкнула шину в мою сторону.
Шина больно стукнула по ребрам, но я и бровью не повела.
— Вот, Ас, — торжествующе сказала я. — Садись катайся.
Он ткнулся в шину, все еще всхлипывая. Я подсадила его.
— Держись крепче, — и я легонько толкнула шину от себя.
Он визжит от счастья, а я с гордостью его раскачиваю. Клаудия и Конфетка в изумлении смотрят на нас. И ребята в капюшонах тоже. Потом с других таких же качелей соскочила другая девочка:
— Пусть твоя младшая сестра тоже покатается.
— Конфетка, хочешь? — спросил я, но она только крепче вцепилась в Клаудию.
— А почему у вас такие имена дурацкие? — спросила девочка.
— Потому что у нас родители идиоты, — ответила я. — И мы в этом не виноваты.
— У меня есть подруга, ее зовут Радость-Марли, тоже идиотское имя.
— А у меня есть подруга по имени Доля, — говорю я. — Но мне это имя нравится.
Мы поболтали с ней как подружки. Я еще раз девять или десять качнула Аса и остановила шину.
— Пойдем теперь с горки скатимся, — сказала я, снимая его с шины. — Спасибо, что уступили.
В ответ мне кивнули, и я отнесла Аса Клаудии, чувствуя, что росту во мне теперь метра три, не меньше.
— Пусть Ас с горки покатается, — сказала я. — Может, и ты вместе с ним? Я тебя подстрахую.
И они вдвоем катаются с горки. Ас счастливый слетает вниз. Конфетка ведет себя тише: боится, что горка грязная и что она запачкает розовые джинсики. Я со вздохом посмотрела на нее. Девочка, с которой я только что разговаривала, тоже понимающе вздохнула. На прощанье я помахала ей рукой, и она мне в ответ тоже.
— Ну ты даешь, Солнце! — воскликнула Клаудия. — Черт тебя побери.
Да, черт меня побери, да, да! Я поняла, почему Ас не вылезает из костюма Тигрмена. Я не хочу вылезать из костюма Доли!
Я надеялась, что Клаудия расскажет маме, как я разделалась с ребятами на игровой площадке, но мама слишком занята и никого из нас не стала слушать. В доме шумно, полно народу, все бегают туда-сюда из большой гостиной.
— Можно я хотя бы одним глазком посмотрю? — умоляет Конфетка, но ей все равно приходится ждать.
— Нет, милая, сначала тебя надо одеть! Что это за дешевая тиара у тебя в волосах? Где ты набрала столько барахла? Ну ничего, в комнате ждет стилист, он приведет твои волосы в порядок. Давай наверх, одна нога здесь, другая там.
— Мама, пожалуйста, я только гляну на секундочку! Я хочу посмотреть подарки.
— Нет, родная, тебе надо сначала одеться для людей из журнала. Ты же хочешь надеть свое красивое праздничное платье, правда? Так, идемте со мной. Я разложила всю одежду у себя в спальне. Но сначала в ванную. Клаудия, помоги мне. Что это за коробки? Это ты купила детям медведей? У них этих медведей знаешь сколько?
— Им подарили в магазине. Их узнала менеджер.
— Надеюсь, их не фотографировали. Любые фотографии — бесплатная реклама. Все подобные ситуации коммерческого характера необходимо согласовывать через Роуз Мэй.
Клаудия молча сглотнула.
— А еще мы ходили на детскую площадку, мама, — перевела разговор я.
— Да, и там какие-то плохие мальчики надо мной смеялись, — пожаловалась Конфетка.
— Они не хотели пустить меня покататься, мама, но Солнце их выгнала, — сказал Ас.
— Да, Солнце вела себя очень храбро, — сказала Клаудия.
— Какого черта ты повела их на детскую площадку? — резко спросила мама, стаскивая с Конфетки платье. — Захотелось неприятностей? Конфетка, дорогая, только посмотри на свои волосы, все спутанные. Но ничего, я пригласила хорошего стилиста. Он живо сделает тебе кудряшки как у принцессы.
Мама принялась расстегивать Аса:
— Солнце, шевелись! Раздевайся!
— Я не хочу, мама. Я совсем не запачкалась, так останусь.
— Ну почему ты всегда делаешь назло, Солнце? — зашипела мама. — А ну, быстро снимай эти жуткие дешевые джинсы, и эту майку, и эти придурочные перчатки.
Я сжала кулаки.
— Нет, мне очень нравится, как я выгляжу, — сказала я.
— Ты не можешь в таком виде пойти на день рождения Конфетки.
— Я себе нравлюсь. Мне в этом удобно. Не так уж важно, как выгляжу я. Сегодня же ее день рождения.
— Ты будешь на всех фотографиях. И я не хочу, чтобы ты их испортила своим уродским черным видом. Я купила тебе новое платье. И тебе тоже, моя детка.
— Но мне же папа уже купил сиреневое, — забеспокоилась Конфетка.
— Да, я знаю, и оно тебе идет, но я хочу, чтобы в свой день рождения моя красавица смотрелась сногсшибательно. Погоди, увидишь, какой наряд тебе приготовила мамочка.
— А что ты купила мне, мам? — спросил Ас.
— И для тебя тоже есть праздничный костюм, мой маленький джентльмен, — сказала мама, дотронувшись до его носика. — Розовое платье!
Ас взвизгнул и дернулся, схватив эту шутку на лету.
Но мне не до шуток. Я в ужасе от наряда, что купила мне мама. Длинный подол, до щиколотки, рюши, цветы, рукава-фонарики. Бело-розовое. На мне это платье смотрится еще хуже, чем на вешалке, слишком длинное, все в складках, сильно жмет в груди.
— Вот, хоть фигура появилась, — сказала мама.
— Я не могу пойти в этом! Я похожа на пастушку. Мне сюда посох и игрушечного барашка, и я точь-в-точь Мэри[5] из детской песенки. Клаудия, хоть ты скажи маме, что это ужасно!
Клаудия запихивала Аса в странный костюм пажа, но все-таки умудрилась глянуть в мою сторону из-под его разбросанных во все стороны рук и ног.
— Солнце! — сочувственно протянула она. — Послушай, Сюзи, Солнце намного лучше будет себя чувствовать, если наденет свои черные джинсы, ты же знаешь. Возраст у нее такой.
— Клаудия, мы не о Солнце должны думать. Сегодня день рождения Конфетки, и у нас в доме сейчас будут журналисты из «Привет, звезды!» плюс двадцать пять детей, аниматор и повара. Мы снимаем материал на восемь полос, и все должны выглядеть безупречно. Я была бы очень благодарна, если бы и ты, и Солнце закрыли рот и подготовились к празднику как следует.
— Двадцать пять детей? — упавшим голосом спросила Клаудия. — И я на них одна?
— Нет, с ними еще их мамы и няни, — ответила мама, натягивая на Конфетку платье через голову. Потом она сделала шаг назад и всплеснула руками: — Боже, Конфетка, ты просто картинка!
Конфетка действительно невероятно хороша. У нее тоже длинное платье из белого шелка, лиф расшит крошечными розовыми розочками, а возле подола вьется нежным дымком бледно-розовое кружево нижней юбки.
— Мама, я действительно в нем похожа на принцессу! — воскликнула Конфетка, посмотревшись в зеркало.
— Да, моя дорогая. Новые серебристые сандалики, вот они. Надевай. А потом сделаем тебе прическу.
— А тиару можно?
— Нет, сладкая. У тебя будет букетик из живых роз. Несколько бутонов мы вставим тебе в прическу. Будет очень красиво, — говорит мама.
