Жаклин Уилсон - Звездочка моя!
— Это дети Дэнни Килмана? — спросила она Клаудию с благоговением. Наверное, она постоянно читает журнал «Привет, звезды!». — Может, они хотят по медведю в подарок?
— Очень мило с вашей стороны, но не надо, спасибо, — начала было Клаудия вежливо.
— Пожалуйста, пожалуйста, Клаудия, я ужасно хочу медвежонка, — взмолилась Конфетка, включив все свое обаяние, потому что это ее вторая натура.
— А я хочу тигра! Я Тигрмен, и мне нужен игрушечный тигр! — закричал Ас.
— Ас, прекрати. Нельзя требовать игрушки, — одернула его я, хотя мне тоже хочется в подарок медвежонка, несмотря на то что я давно выросла из игрушек.
Мы все умоляюще посмотрели на Клаудию, и она, поколебавшись, уступила. Мы долго выбирали медведей, а потом наряды для них. Конфетка сначала растерялась и раскричалась, и менеджер начала плясать вокруг нее. Наконец Конфетка выбрала ярко-розового медведя в розово-сиреневом балетном платье. Ас остался верен тиграм и выбрал новому полосатому приятелю голубую пижаму и халат. А я все не могу решить. Медведи такие хорошенькие, мягкие, беспомощные. Я беру одного, потом другого, потом третьего, пристально всматриваюсь в них, пытаюсь отгадать, что они за люди.
— Солнце, давай быстрей! — поторопила меня Клаудия.
И я в спешке схватила панду, хотя, когда мне ее упаковывают, она мне уже не так нравится. Голова у нее чуть-чуть набок, будто она надо мной смеется, а тело слишком толстое и пружинит. Я бы надела на нее черные джинсы и черную футболку, но такой одежды в магазине нет. Приходится соглашаться на компромисс: белая блузка и синий джинсовый комбинезон.
— Почему ты выбрала панду-мальчика, Солнце? — спросила Конфетка.
— Она девочка, — шикнула я, но после этого вопроса панда и правда больше не похожа на нее.
— А теперь, дети, — сказала Клаудия, — скажем «большое спасибо».
Но это еще не конец. Теперь надо встать рядом со входом в магазин, вытянуть руки с медведями, улыбнуться в объектив фотоаппарата, который неожиданно вытащила менеджер. Клаудия в ступоре: наверное, нас нельзя фотографировать, но и отказать невозможно, потому мы уже взяли себе по медведю и одели их по своему вкусу — теперь не отнимешь.
— Улыбайтесь, пожалуйста. Скажите «сыр», — попросила менеджер.
— Сыр только мышки едят. А моя мишка Рози скажет «зефи-и-ир», — ответила Конфетка.
— А мой медвежонок-тигр ничего не говорит, он только рычит на всех, — говорит Ас.
— А что скажет твоя панда? — спросила меня менеджер, чтобы и я приняла участие в разговоре.
Я пожала плечами, смутившись, — я ведь взрослая, чтобы играть в эту игру. Моя панда презрительно взглянула на меня глазками-пуговками и не сказала ни слова.
Мы позируем еще и еще, а потом Конфетка потащила меня в сверкающий магазин аксессуаров. Она хочет, чтобы и там нам разрешили взять что хочется, при этом не выдавая никому, кто мы такие. Конфетка носится от полки к полке, восторгаясь то сережками, то сиреневым лаком для ногтей, то жемчужной помадой, то неоновым боа из розовых перьев, то хорошенькими кошелечками, то колечками для ключей и сверкающими тиарами. Здесь для нее самый настоящий рай.
— Конфетка, остынь, у меня нет с собой денег, — соврала Клаудия.
— Не волнуйся, Клаудия, у меня есть, — ответила Конфетка, вынимая руки из карманов платья. В каждой руке у нее по двадцатифунтовой банкноте! — Папа дал мне на карманные расходы.
— Боже, — закатила глаза Клаудия. — Дать сорок фунтов шестилетней девочке, чтобы она пустила их на ветер!
— А где мои деньги на карманные расходы? — взвыл Ас, присев на корточки в попытке вытащить Тигра из обертки.
— Не надо его распаковывать, Ас. Встань, ты мешаешь проходу.
— Сегодня не твой день рождения, Ас, а мой. Папа говорит, все девочки на день рождения получают много подарков, — сказала Конфетка, примеряя тиару и накидывая на шею боа из перьев.
Клаудия поморщилась, но спорить на стала. Она украдкой подозвала меня, пока Конфетка носится по магазину.
— Я слукавила насчет денег, Солнце, — прошептала она. — Хочешь, я тебе тоже что-нибудь куплю?
— Мне не нравятся эти блестяшки. Но все равно спасибо, Клаудия.
— Вот что я предлагаю. Мы сходим в большой магазин канцтоваров, когда Конфетка тут закончит, и купим тебе специальный блокнот, куда ты будешь записывать песни. Как тебе идея?
— Ух ты! Спасибо!
— Так нечестно! — горько заплакал Ас. — У Конфетки целая куча блестяшек, Солнцу блокнотик, а мне ничего!
— Господи, Ас, тебе только что подарили целого игрушечного тигра!
— А он устал! — Ас выдернул тигра из коробки. — Он надел пижаму, а-а-а — зевает и хочет спать. Спокойной ночи!
Ас растянулся с тигром на груди прямо в проходе, и теперь все должны были через него переступать. В ту же секунду Конфетка, потянувшись за ожерельем со стразами, уронила на себя стойку с украшениями.
— Стукнула же мне в голову дурацкая идея стать няней! — воскликнула Клаудия, чуть не плача.
Она поставила стойку на место, а я резким движением подняла Аса на ноги и увела от входа, рассказывая, что уже утро и пора вставать, а потом угостила Тигрмена и его нового друга соком из воображаемых стаканов.
Наконец мы ушли из магазина, Конфетка по уши в новых украшениях. Ас захотел пить, и мы пошли в кафе, заказали очень полезный сок со страшно неполезными пончиками. Потом поднялись в женский туалет на верхнем этаже, чтобы смыть липкий сок с лица Аса (и с лап его медведя-тигра). Рядом с туалетом оказался игрушечный магазин, в котором мы снова задержались. Я уже заволновалась, что Клаудия забыла про блокнотик, но, заплатив за крошечный автобус для Аса и маленькую куколку для Конфетки, Клаудия кивнула мне:
— Твоя очередь, Солнце!
Мне очень нравится магазин «Пейперчейз», тут столько яркой разноцветной канцелярии. Я бы провела здесь несколько часов, перебирая блокнотики, перелистывая нетронутые листки, наслаждаясь возможностью выбора, но Ас с Конфеткой быстро заскучали, и мне надо торопиться. Я взяла маленький синий блокнотик в бархатной обложке и с белыми страницами, чтобы рисовать иллюстрации к своим песням. Клаудия заплатила, и я еле сдержалась, чтобы не броситься ей на шею и не расцеловать в благодарность. Вместо этого я крепко пожала ей руку, показывая, как я рада.
— На, держи, — весело сказала она.
— Теперь можем ехать домой на день рождения? — спросила Конфетка.
Клаудия посмотрела на часы:
— Нет, дорогая, еще не время. Может, прогуляемся вдоль реки?
— Да, мы с Тигром очень хотим поплавать! — обрадовался Ас.
Клаудия быстро сменила тему, поняв, что это не слишком хорошая идея.
— Нет, давайте лучше отправимся на детскую площадку, поиграем.
Какое неожиданное предложение. Я знаю, что такое детская площадка, видела в книжках, как дети на качелях качаются, но я и не думала, что до сих пор такие есть. Но Конфетка и Ас страшно обрадовались.
— Детская площадка! — воскликнула Конфетка. — Давайте найдем такую, чтобы с Волшебным Дворцом!
— Нет, лучше в Волшебное Королевство! Мне туда уже можно, я большой.
— Детская площадка и Диснейленд — разные вещи, — пояснила я.
Да, между детской площадкой и Диснейлендом действительно ничего общего. Клаудия привела нас на детскую площадку: маленькая, серенькая и унылая, вместо качелей — автомобильные шины, скучная горка и малюсенькая карусель. На этой карусели сидит, развалившись, компания ребят моего возраста, в капюшонах и спортивных костюмах, а на качелях еще ребята, локти на колени, склонились вперед. Они не сводят с нас глаз, особенно с Конфетки в тиаре и боа из перьев.
— Здесь нет Волшебного Дворца! — воскликнула Конфетка, надув губки. — И вообще никакого дворца нет.
Ребята чуть не лопнули от хохота.
— Мы с Тигрбоем хотим покататься на шине, но там сидят они, — сказал Ас. — Давайте на них зарычим, и они испугаются и убегут, а?
И он тихонечко рыкнул, точнее, пискнул, как мышонок.
И ребята снова засмеялись.
— Это еще что за уроды? — спросил один из них.
— Предлагаю найти другую детскую площадку, — предложила Клаудия, хватая Конфетку и Аса за руку. Но Ас вырвался.
— Я хочу покататься на шинах! — в отчаянии крикнул он.
— Ладно… Но только один раз, — ответила Клаудия. — А ты посмотри за Конфеткой, Солнце.
— Конфетка! Солнце! Ну и имена!
Конфетка прижалась ко мне и не знает, как себя вести. Она привыкла, что вокруг нее носятся, и с настоящими детьми она никогда не играла. И никто из нас не играл. Я сама их боюсь. Больше всего я боюсь, что они заметят мою убогую панду. Я умру на месте, если они поднимут меня на смех.
— Молодые люди, — сказала Клаудия, подходя к компании на качелях. — Разрешите маленькому мальчику покататься.
— «Молодые люди», — передразнили они ее высокопарную манеру говорить.
