Астрид Линдгрен - Мадикен
— Они мне нравятся, — говорит Лисабет. — Особенно я люблю Нанну Нютт, она такая смешная, когда плачет.
— Ну как тебе не стыдно! — говорит Мадикен. — Нанна Нютт ведь не виновата, что она такая странная.
— А разве я говорю, что она виновата? — говорит Лисабет.
Мама напоминает девочкам, чтобы они никогда не называли этот дом богадельней, надо говорить — «дом престарелых». Это его правильное название.
— А люди все равно говорят «богадельня», сколько им ни объясняй! — говорит Мадикен.
Жалко всех, кто здесь живет, думает Мадикен. А больше всех жалко Линдквиста, потому что он немного тронутый в уме и ни с кем не может поладить. Он живет отдельно, в маленькой лачужке, на задворках, и к нему никто не ходит, все его боятся, кроме директрисы, хотя Линдквист почти всегда ведет себя смирно и вежливо. Только изредка он делается злой и тогда сам не знает, что творит. Поэтому, если Линдквист выходит на улицу, все запираются в домах, а мамы учат своих детей удирать от Линдквиста, как только он покажется. Ведь Линдквист — ужасный силач, и кто знает, что он может выкинуть, когда на него найдет помешательство.
Папа говорит, что Линдквист раньше был не таким. Когда-то у него была жена и маленький ребеночек, но однажды его жена бросилась с ребеночком в реку, и они оба утонули. Когда Линдквист это узнал, то пришел в страшное отчаяние, он от горя потерял разум. С тех пор он и начал чудить.
В глухом деревянном заборе, которым окружена богадельня, есть дырочка, и можно видеть домик на задворках, в котором живет Линдквист. Мадикен и Лисабет с трепетом заглянули в нее и скорее побежали догонять папу и маму.
Вскоре им встретилась фрекен Йенни, портниха, которая обшивает девочек. Мама задержалась с ней поболтать, Мадикен тоже остановилась, чтобы послушать, какое платье ей сошьют для экзаменов, а Лисабет пошла дальше, за папой, который не спеша продолжал путь.
А у дверей фотографа Бакмана оказалось, что Лисабет куда-то пропала и ее нигде нет.
— Ну что за девчонка! — говорит папа и качает головой.
Вся семья ждет, но младшенькая не появляется. Стали искать — никак не находят! Стали звать — никакого ответа.
Но тут вдруг…
— Глядите, вон же она! — кричит Мадикен, показывая пальцем.
Из калитки в глухом заборе богадельни выходит Лисабет. Но она идет не одна. Она идет с Линдквистом, он крепко держит ее ручку в своей огромной ручище.
— Я тут! — закричала Лисабет еще издалека.
Линдквист немного похож на Юльтомте. У него большая белая борода и белые волосы почти до плеч. Действительно, можно подумать, что Лисабет идет с Дедом Морозом.
Но мама, завидя этого Юльтомте, побледнела и протянула руки к Лисабет:
— Иди сюда! Скорее!
Лисабет спешит на мамин зов. Но и Линдквист тоже, держа Лисабет за руку.
— Вот я увидел маленького человечка, — говорит Линдквист и как будто усмехается себе в бороду.
— Пустите, мне надо идти! — говорит Лисабет и пытается выдернуть у него свою руку. Но не тут-то было. Линдквист ее не отпускает.
— Пустите же, мне надо к маме! — говорит Лисабет и вырывается еще сильней.
Но Линдквист только крепче сжимает ее ручонку. Посмотрев сначала на Лисабет, потом на маму, потом на Мадикен, он нахмурил брови. Видно, он что-то обдумывает.
— Послушай, женщина! У тебя же есть еще один ребенок, — говорит он маме. — А у меня нет ни одного. Я возьму ее себе. Должна же быть справедливость на свете!
Тут Лисабет принимается плакать и кричать. Еще немного, и папа кинулся бы на Линдквиста, чтобы отнять свою дочку. Но мама его остановила.
— Тише, Лисабет! — говорит мама строго.
Лисабет стихает, но еще всхлипывает. А мама подходит к Линдквисту и гладит его по щеке.
— Я понимаю вас, господин Линдквист, вам хочется иметь ребеночка. Но ведь эта девочка — моя дочка, и теперь я хочу попросить вас, чтобы вы мне ее отдали.
— Не отдам я ее тебе, — говорит Линдквист.
Папа снова порывается кинуться на Линдквиста, и снова мама его удерживает. Подумав немного, она открыла сумку и вынула какой-то пакетик.
— Не хотите ли угоститься жареным миндалем, господин Линдквист? — спрашивает мама. — Или вот еще пряниками, — предлагает она ему, доставая второй пакетик.
Мама протягивает Линдквисту пакетики — один в левой руке, другой в правой. Линдквисту хочется попробовать и миндаля, и пряников, но, чтобы взять это угощение, надо иметь свободные руки. Внезапно освободившись, Лисабет с громким ревом кидается к папе, он подхватывает ее, и вот уже она сидит высоко на руках у папы. Здесь ее никто не достанет!
— Пожалуйста, господин Линдквист, оставьте себе оба пакетика, — говорит мама и снова гладит его по щеке. — До свиданья, господин Линдквист!
— Я тут увидел маленького человечка… — бормочет Линдквист с набитым ртом. Он сразу же принялся жевать и миндаль, и пряники.
Так он и остался стоять посреди улицы, грызя миндаль и провожая взглядом маленького человечка. Когда человечек скрылся из виду, он бросил пакетики и закричал:
— Господи Иисусе! Помоги мне!
Бедняга Бакман! Он-то думал, что сейчас усадит все семейство и заставит их с веселым выражением на лицах смотреть туда, откуда должна вылететь птичка! Но сколько он ни старался всех рассмешить, ничего не получилось. Мама сидит бледная и взволнованная. Мадикен и плачет от жалости к бедному Линдквисту, у которого нет ребеночка, и злится на него за то, что он хотел забрать себе Лисабет. А Лисабет насупилась, как только она умеет. Бакман, несмотря на все уловки, так и не добился от нее веселой улыбки.
— Нет уж, сегодня — ни за что! — сказала Лисабет по дороге домой. — Уж если мне не весело, значит, я не буду веселиться. Значит, я буду печальной и никто меня не развеселит! Вот и все!
Да и как же не быть печальной, пережив такую передрягу, а все из-за того, что захотела посмотреть на дом, в котором живет Линдквист! Лисабет никак не ожидала, что он может выйти и заметить ее.
— Если бы я знала, ни за что бы не заглянула! — убежденно говорит Лисабет.
— Вот погоди, — говорит Мадикен, — мы придем на лужайку с одуванчиками, и у тебя пройдет плохое настроение. Хочешь верь — хочешь не верь!
Лисабет поверила и даже заулыбалась.
— Жаль только, что этот глупый Линдквист слопал весь наш миндаль и пряники, которые мы хотели взять на пикник! — говорит она с сожалением.
Каждый год в мамин день рождения в их семье принято устраивать пикник на лужайке с одуванчиками, неподалеку от фермы Аппелькюллен.
Мадикен считает, что это, наверно, одно из самых прекрасных мест на земле. На этой лужайке цветут тысячи одуванчиков и растут две высокие березы, по которым можно полазить. А еще там есть огромный валун, на него тоже можно залезать. Конечно, если только умеючи! Под валуном живет страшный тролль, Мадикен столько раз рассказывала о нем сестре, что Лисабет в него поверила, да и сама Мадикен, кажется, тоже слегка верит. Две березы да Камень троллей, и кругом — море одуванчиков.
Самое замечательное, что туда можно доплыть по реке. В Юнибаккене садишься в лодку, отчаливаешь от мостков, потом долго-долго плывешь, огибая излучины и заводи, и вдруг видишь перед собой лужайку.
Не дождавшись, когда папа втащит лодку на берег, Мадикен и Лисабет выскакивают и — бегом к одуванчикам.
— И чем вы там полдня занимаетесь до самого вечера? — спросил однажды Аббе.
— Да тем, чем всегда занимаются на пикнике, — ответила Мадикен.
Аббе так ничего и не понял. Ведь Аббе не знал, что люди делают на пикнике. Мадикен могла бы рассказать, что на пикнике люди лазают на березку, купаются в реке, собирают одуванчики, играют, сидят на траве и едят бутерброды, что мама там играет на лютне, которую она всегда берет с собой, что они вместе поют, а папа делает им свистульки, что Мадикен и Лисабет кувыркаются в траве, пьют лимонад и пляшут танец троллей вокруг огромного камня… И как это Аббе не знает, что люди делают на пикнике?
Когда они вернулись от фотографа, у Альвы уже была приготовлена корзинка со съестными припасами.
— Ну, как? Удачно сфотографировались? — спрашивает Альва.
И мама ей отвечает, что сегодняшний снимок, наверно, получится таким, что от одного взгляда на него можно будет упасть в обморок, и рассказывает Альве, отчего так получилось.
— Надо же было такому случиться! — говорит Альва, обнимая Лисабет. — Какой дурак этот Линдквист! Но его можно понять, если он захотел забрать тебя, мое золотце!
— Меня-то да, а ее он не захотел взять! — хвастается Лисабет, кивая на Мадикен.
Тогда Альва и ее заключила в объятия.
— А вот я бы и нашу Мадикен тоже взяла! Потому что Мадикен — моя радость и мое солнышко, большая моя девочка! И не сомневайся, моя миленькая!
Но ехать на пикник Альва наотрез отказалась:
