Ирена Юргелевич - Чужой
— Зенек! — сделал еще одну попытку Мариан. — Послушай меня, пойдем!
— Нет. Мне лучше уйти.
И каждый пошел в свою сторону. Пройдя несколько шагов, Зенек вдруг окликнул Мариана:
— А Дунай?. Не появлялся?
— Нет! — крикнул в ответ Мариан.
— Скажи Уле, может, он еще вернется!
Тем дело и кончилось.
* * *С дороги послышались торопливые, легкие шаги. По двору бежал Юлек.
— Мариан! — крикнул он, чуть не налетев в темноте на брата. — Ну что?
Мариан не отвечал. Юлек дернул его за руку:
— Ну, говори же!
— Я его встретил. Он не захотел.
— Не захотел вернуться? — жалобно повторил Юлек. Такая возможность ему и в голову не приходила.
— Что поделаешь, Юлек. Не огорчайся. А где бабушка?
— Осталась у Завадских.
— Как она, очень сердилась?
— А? — переспросил ничего не слышавший Юлек. Все мысли его были там, на Варшавском шоссе.
— Я спрашиваю, она сердилась?
— Нет. Велела тебе поужинать и ложиться спать.
Мариан вздохнул с облегчением. Мальчики вошли в кухню, освещенную веселыми отблесками плясавшего в печке огня.
— Но почему же, Почему он не захотел вернуться? — не выдержал Юлек. — Почему, скажи мне!
— Не знаю.
— Как же он теперь будет?
Это был тот самый вопрос, который Мариан задал Зенеку несколько часов назад. Только сейчас Мариан отдал себе отчет в том, что настоящего ответа он не получил, и ему стало вдруг стыдно, что он так радовался возвращению в свой теплый и уютный дом.
«Это все, что я могу для него сделать»
Ребята перестали ходить на остров. Любимое место потеряло для них все свое очарование. Они о нем даже не разговаривали. Да и виделись они теперь редко.
Юлек помогал полоть огород, в базарные дни ездил с бабушкой в Лентов, возился с кроликами, строил для них вместе с дедушкой новые клетки. Мариан много читал и еще усерднее, чем прежде, занимался с Юлеком. Юлек ужасно на него за это злился, но, поскольку Мариана поддерживали бабушка с дедушкой, приходилось подчиняться.
Вишенка много времени проводила с матерью. С Улей они встречались только на пляже, который обнаружили неподалеку от деревни. Там-то в одно прекрасное утро и появился Дунай.
«Все-таки пришел! — радостно подумала Уля, заметив его среди зарослей. — Зенек сказал правду». Девочка ласково подозвала собаку, но та не сделала ми шагу. Она больше не чувствовала себя членом ребячьей компании и снова превратилась в забитую, недоверчивую бродяжку. Когда Вишенка бросила Дунаю кусок хлеба, он трусливо поджал хвост и удрал.
Впрочем, через некоторое время пес появился опять, а потом стал приходить все чаще и чаще. Но ни Вишенке, ни даже Уле ни разу не удалось ни погладить его, ни покормить с руки.
Как-то раз Уля не пришла купаться. Не пришла она и на следующий день. Вишенка забеспокоилась и побежала к ней домой.
— Уля дома? — спросила она, увидев в окошко пани Цыдзик.
— Куда там! В такую жару грех дома сидеть! — Пани Цыдзик взглянула на Вишенку и прибавила с некоторым удивлением: — Я думала, она пошла с тобой купаться, вы ж всегда вместе ходите.
— Она второй день не приходит! — крикнула Вишенка.
— Видно, с кем другим сговорилась! — пошутила пани Цыдзик. — Хотя, правду сказать, Улька с людьми нелегко сходится. Взрослая ведь уже девица, а робеет, как дитя малое. Ох, нелегко ей в жизни придется! Смелым куда лучше, верно ведь?
— Вишенке нравилась пани Цыдзик, но сейчас она не была расположена к долгим разговорам — ей не терпелось узнать, куда девалась Уля. Она спросила у пани Цыдзик, в какую сторону та пошла.
— Да вроде бы к твоему дому, к школе, а там уж не знаю.
Вишенка выбежала на дорогу и пошла вдоль деревни, зорко оглядываясь по сторонам. Поведение подруги казалось ей загадочным и, конечно, требовало немедленного расследования.
Людей нигде не видно, все в поле. Во дворах дремлют измученные зноем собаки, куры ищут прохлады, разгребая землю в затененных местечках под кустами. Девочка миновала свой дом, школу, кооперативную лавку. Дома стояли теперь реже, уже больше было садов и огородов.
* * *Верхние ветки приходится обрывать стоя. Это самая трудная часть работы. Кусты большие, раскидистые, чтобы проникнуть в их зеленую середину, нужно сильно наклоняться вперед. Сначала рвешь ягоды легко и просто, словно играя, только скучно. Через час начинает болеть спина. Но и это ничего — выпрямишься на минуту, и боль проходит. Потом она усиливается. Под конец она не оставляет тебя ни на минуту.
К счастью, когда очередь доходит до нижних веток, можно сесть на землю. Уля с наслаждением вытягивает ноги. Трава прохладная, будет не так жарко. Спина согнута теперь под другим углом, и это умеряет боль. Гроздья смородины висят у самой земли, как бы нарочно прячась от человеческого взгляда, и на них приятно смотреть. Ягоды такие круглые, блестящие и твердые, что удивляешься, почему они не звенят, как стеклянные бусинки, падая в большую корзину.
Но через некоторое время и это уже не радует. Остается лишь зной да огромная корзина, которая наполняется невыносимо медленно. Волосы липнут ко лбу и затылку, горят исцарапанные по самые локти руки.
Спина болит ужасно. Порой Уле кажется, что больше она не выдержит. Ах, если б гроза! Можно было бы бросить работу на час-другой.
Но грозы ждать неоткуда. На небе ни облачка, вся земля залита раскаленным зноем. Скоро начнется уборка хлебов, и всем нужно, чтоб такая погода продержалась подольше.
Пан Юзяк, хозяин сада, тоже радуется жаркой погоде — сухая ягода лучше продается, чем мокрая. Он работает неподалеку от Ули, в парниках. Время от времени он бросает на девочку дружелюбно-любопытный взгляд. Первый день он поглядывал на нее гораздо чаще и недоверчивее — вероятно, боялся, что она будет есть его ягоды, так, во всяком случае, думала Уля. Теперь он уже не беспокоится, и Уле даже кажется, что ее присутствие доставляет старику некоторое удовольствие.
Пана Юзяка и его сад Уля нашла еще в те времена, когда Зенек жил на острове и предполагалось, что проживет там еще довольно долго. Деньги, полученные от теток, подходили к концу, и Уля с ужасом видела, что скоро не сможет участвовать в ежедневной складчине. Тогда-то она, услышав от соседей, что в деревне не хватает рабочих рук — почти вся молодежь работала на соседней фабрике — и что особенно нужны работники во время сбора фруктов, начала расспрашивать, не возьмет ли ее кто на подмогу. Глуховатый пан Юзяк сначала не мог понять, чего ей надо, а когда понял, с сомнением сказал, что не знает, справится ли Уля. А когда созреет смородина, работа действительно будет. Уля тут же решила, что пойдет на сбор смородины и что справиться она должна непременно. Теперь, правда, Зенека на острове не было, но деньги все равно были нужны, и, когда смородина созрела, Уля пришла к пану Юзяку.
Аккуратно оборвав три куста, Уля решила немножко отдохнуть. Она откинула со лба волосы, вытянула ноги и полулежа смотрела, как маленький коричневый муравей тащит вдвое большего, чем он сам, мертвого жучка, терпеливо выискивая дорогу между травинками. Потом прилетела бабочка, доверчиво уселась на Улину руку и принялась складывать и раскладывать голубые крылышки.
— Уля!
Уля подняла голову и почувствовала, что краснеет. У забора стояла Вишенка.
— Ты что это вытворяешь! — крикнула Вишенка. — Я тебя на пляже жду, а ты тут сидишь!
Уля встала и подошла к хозяину. Она очень стеснялась кричать ему в ухо, поэтому показала на Вишенку, ограничившись самыми необходимыми словами.
— Это моя подруга. Можно ей войти?
— А чего? Я разве запрещаю?
Уля отперла калитку, впустила Вишенку в сад, затем вернулась к кустам и снова принялась рвать ягоды.
— Уля! — изумленным шепотом воскликнула Вишенка. — Что это значит? Что ты здесь делаешь?
— Ты же видишь… — смущенно ответила Уля.
— Он твой знакомый? — Вишенка показала взглядом на старого садовника. — Просил тебя помочь?
— Нет, это я его просила взять меня в помощники. Он на сбор ягод всегда кого-нибудь нанимает. Вот я и решила…
Изумление Вишенки росло.
— Он тебе платит?
— Да…
Вишенке, которая никогда не испытывала недостатка в деньгах, потому что родители заботились, чтобы у нее было все необходимое, поведение Ули казалось странным и непонятным. В такую жарищу заниматься таким скучным делом!
— И не жалко тебе каникул?
— Да ведь это всего несколько дней… Зато, может, мне удастся набрать пятьдесят злотых..
— Какие пятьдесят злотых?
Теперь удивилась Уля. Неужели Вишенка уже забыла?
— Ну ведь именно столько Зенек взял тогда у той торговки.
— Ах, вот что! — вдруг поняла Вишенка. — Но ведь Зенек больше не вернется, значит, ему ничто не грозит… Вряд ли он в Варшаве встретит кого-нибудь из Лентова.
