Ахмет Мальсагов - Лорс рисует афишу
— А долг-то ты мне все-таки верни!
— Я?! Я вам должен?
— Иван Матвеевич, бригадир, весной на пленуме пропесочил меня в твою пользу, так ты с ним сразу же рассчитался: повез ему хороший, говорят, концерт. Но внеочередные деньги-то на ремонт все-таки дал тебе не он, а я. И чуть выговор не получил за это. Теперь ты помоги мне. Вот об этом долге я и говорю. Жатва начинается! Люди будут сутками в поле. Почаще бывай там со своими ребятами, подбодри народ.
— Мы уже приготовили новую программу, только ездить агитбригаде не на чем… Добираемся в поле как попало.
Но председатель слушал уже рассеянно, подписывая на спине Лорса поданную кем-то бумагу. Только спросил мельком:
— Скамейки все еще с музыкой?
— Заказа артель не принимает на новые. Очередь! Я уже трижды ездил туда за сорок километров.
— Заводи, — сказал председатель шоферу, потрепав Лорса по шее.
Лорс досадовал на себя, что заикнулся о нуждах клуба, расхныкался. Его потрепали по шее, как мальчишку, и мило пошутили с ним насчет долга.
Каково же было удивление Лорса, когда на второй же день Тлин вручил ему две бумаги за личной подписью председателя райисполкома. Одна категорически обязала артель «Промышленник» изготовить кресла для Дома культуры, вторая предписывала нескольким организациям и предприятиям поочередное выделение машин для агитбригады.
Мир населен разными людьми, думал Лорс. Это и такие, как председатель райисполкома. Ничего не пообещал, а молча сделал. Это и такие, как председатель артели «Промышленник», который водил Лорса за нос, обещал, клялся, что производство загружено на год вперед «особыми заказами», а после бумаги из райисполкома как ни в чем не бывало принял заказ.
Артель долго тянула с изготовлением клубных кресел. Но вот кресла наконец привезены, установлены.
Лорс долго любовался ими, а потом созвал своих помощников и изложил им план секретной операции под кодовым названием «Водянкин».
Водянкин, шагая по площади и центральной улице к клубу, с застенчивой гордостью поглядывал на яркие афиши: «…лектор И. ВОДЯНКИН. Начало в 7. После лекции большой концерт. Начало в 8.30».
Это все-таки слава, хоть и местного масштаба! Даже этот несерьезный директор клуба Лорс вынужден признать его, Водянкина. Вчера Лорс спросил: «Вы никуда не уезжаете? Не сорвите нам лекцию. Публика жаждет вас услышать!» А для последующей новой лекции Лорс порекомендовал Водянкину какую-то заковыристую, сложную тему: «Прививка яблонь телеграфным столбам, как база для питания связистов». Водянкин, ответив Лорсу, что все темы он пока охватить не может, вдруг сообразил, что веселый директор зло шутит. Ну, пусть себе шутит. Важно, что в клубе поняли: Водянкин аудитории нужен!
Упиваясь броским видом крупных букв, изображающих его знаменитую фамилию, Водянкин зря не дочитывал афиши до конца, а если и дочитывал, напрасно не вдумывался в трагическое значение последней строки. В конце афиши была строка, в которой таилась погибель Водянкина: «Места нумерованные».
Придя в Дом культуры, Водянкин порадовался новым креслам, но был немало удивлен тем, что зал пока еще пуст. Он посмотрел на свои часы. Приложил их к уху. Замерла, выпрямившись, в первом ряду жена Водянкина, рядом так же недвижно — суровая теща лектора.
— Почему публика не идет, не понимаю, — лицемерно изумлялся Вадуд. — Билет схватят в кассе — и скорее убегают!
Кое-кто из самых недоверчивых, впрочем, заскакивал в зал. Но только для того, чтобы шепотом переспросить у Вадуда, разглядывая билет:
— Значит, места гарантированные? Без обмана?
— Да вы что! Никогда в культурном учреждении не были? — шепотом же отвечал Вадуд.
А потом громко зазывал, поглядывая на грустившего возле сцены Водянкина:
— Заходите, товарищи, лектор ждет!
Уже полвосьмого… Скоро восемь! Что стряслось?
Нервно разгуливая по залу, Водянкин пересчитывал количество кресел и сокрушался: сколько человек могло бы услышать его лекцию. В каждом ряду двадцать кресел, от номера первого до двадцатого… Помножить на количество рядов…
Кресла-то нумерованные?! — пригляделся Водянкин. На прежних скамейках этого не было!
Сквозь мели и рифы цифр, которыми всегда была полна голова Водянкина, медленно продиралась грустная истина. И Водянкин в панике позвонил Тлину домой.
Тот явился сразу. И сразу же оценил ситуацию. Но что он мог сказать Лорсу? Операция «смерть Водянкину» была проведена технично!
— Ну что ж, скоро надо начинать концерт. А вы свободны, товарищ Водянкин, — сказал Тлин и сухо добавил вдогонку понурому лектору: — Успех зависит не только от организации лекции. Но и от лектора, товарищ Водянкин, от лектора!..
Лорса и Вадуда Тлин сердито спросил:
— Как же вы успели нарисовать и прибить двести пятьдесят номеров? Всю ночь и весь день работали? Молодцы. Спешили приготовиться к лекции!.. — Он передвинул губами сигарету от уха к уху, нервным движением высек огонь зажигалки и сказал Лорсу: — Мальчишеские проделки! Да, кстати! Вы сорвали и спортивный праздник!.. Дождь? Дождь ни при чем. Успели бы провести до дождя, если бы не полезли заниматься пожарной самодеятельностью. Кто вас просил? Кто в вас нуждался, если наша сельская пожарная дружина — лучшая в районе! Нет, рано вас выдвинули в директоры!
— Вряд ли мне еще захочется затевать такие праздники! — сказал Лорс в сердцах и ушел, хлопнув дверью.
Магнитное поле
Как-то перед репетицией хора Клава-доярка листала журнал «Крестьянка» и вдруг завопила:
— Ух, до чего я все это ненавижу!
— Потише, Клава! — поднял Лорс голову от пьесы.
— Чего «потише»? Видал, завклуб? Выкройки. «Бесплатное приложение!» «Отделки горлового переда… Отделка горловой спинки…» Но шить-то я не умею, а в клубе всё только обещают научить! Вот это и противно.
Не поднимая на Лорса глаз от книжечки-песенника, язвительно сказала Аза:
— На совете клуба мы горячо говорили о школе кройки и шитья. Но тоже, наверное… бесплатное приложение!
— Все, что запланировано, в этом доме железно выполняется! — раздраженно бросил Лорс. — При любой погоде. — Подвернувшееся слово «погода» его и выручило. — Вот погода-то и мешала: во время жатвы кто пошел бы в эту школу? — сказал он. — А сейчас, когда подступила осень…
Разумеется, нельзя, чтобы последнее слово оставалось за Азой, но вообще-то вся эта затея казалась ему дохлой, скучной и совершенно туманной. Какое-то шитье… И вдобавок кройка!
— Я все время ломаю голову над двумя проблемами, в которые упирается дело, — глубокомысленно проговорил Лорс. — Кадры! Техническая база!
— При чем тут база! Помещение для занятий не проблема, — подала голос Мусаева, директор семилетней школы. — В клубе у нас уже тесно, много народу развелось, а я дам класс. Светло, тепло, доска для чертежей.
— Да, но где мы учителя найдем?
— А чего вы сами не возьметесь руководить школой? — невинно спросила его Аза. — Пять — десять ночей над выкройками — и вы любого модельера за пояс заткнете!
— Где бы самоучитель достать! — подхватил было Лорс эту мысль, но осекся, потому что Аза не выдержала и рассмеялась.
Все же Лорс стал пристально разглядывать на вечерах в Доме культуры каждую девушку и женщину. И что особенного в их нарядах? Любая шьющая женщина могла бы преподавать.
— Ты не обижайся, но я должен с тобой серьезно поговорить, — сказал ему как-то Володя. — Ты стал за каждой юбкой следить так открыто, что уже пошли всякие разговоры: «Эдип был пьянчужка, новый завклуб — донжуан». Деревня! Тут ничего не укроешь…
— Юбки меня интересуют сейчас больше всего, Володя! И платья. И кофточки.
Азу он словно увидел впервые: как славно и свободно облегает ткань ее легкие плечи, ее маленькую грудь, как чувствуется талия под складками и как славно открыты колени…
— Что вы меня разглядываете так… откровенно? — вспыхнула Аза. — Впрочем, не только меня.
— Знаете, я наконец пришел к выводу: вы лучше всех!
— Что с вами, Лорс?.. Я не думала, что вы так просто обо всем этом…
— Кто вам шьет? У вас самые приятные платья, Аза!
— Ах вот что…
Аза холодно объяснила Лорсу, что шьет ей Тамара, и зря Лорс к Тамаре до сих пор не пригляделся — она действительно одета со вкусом, именно потому это не бросается в глаза.
— Знаете, Лорс, Тамара согласится преподавать шитье, — сказала Аза, — если ее попросите вы. Она уже приехала с каникул. Только не вздумайте говорить ей о платье…
Так при клубе возникла школа кройки и шитья. А у Лорса родилась уверенность, что сделать можно все, — надо только очень к этому стремиться.
Клубная жизнь, в которую Лорс так негаданно окунулся, каждодневно подтверждала то, что он называл для себя законом магнитного поля. Катушка с витками проволоки — никчемная катушка, пока через нее не пропустят ток. Тогда она уже становится магнитом. И происходит волшебство притягивания всех железок, которые в поле магнита. Железки со всех сторон как бы сами стремятся к магниту.
