Елена Сапарина - Последняя тайна жизни (Этюды о творчестве)
На ближайшем же общеголландском собрании физиологов письма Ивана Петровича к своим зарубежным коллегам были зачитаны вслух и для большей убедительности показаны на экране в большом зале заседаний.
Ученика Ивана Петровича засыпали вопросами. Все интересовались здоровьем его учителя, над чем он работает, как живет. В печати появились опровержения о смерти И. П. Павлова.
Весть о своей мнимой смерти Иван Петрович Павлов встретил со смехом. А увидев голландскую делегацию в 1935 году на XV Международном конгрессе в Ленинграде, он первое, что сказал им: "Вы уж, наверное, думали, что я умер, а я вот еще живу и к тому же чувствую себя великолепно, несмотря на то, что перенес столько всяческих болезней!"
Другая легенда оказалась более живучей. Она бытовала и после смерти (подлинной) Ивана Петровича. Каким-то непонятным образом распространилось мнение, что академик И. П. Павлов… верит в бога. Нашлись люди, которые будто бы своими глазами видели, как он ходил в церковь. Говорили, что он жертвует деньги на восстановление храмов, вот хоть в тех же Колтушах, где находится его институт. Особенно же часто его будто бы видели в Знаменской церкви в Ленинграде — где теперь станция метро "Площадь Восстания". Шли слухи, что здесь Иван Петрович венчался и до сих пор постоянно бывает и чуть ли даже не читает проповеди.
Но ведь отношение академика И. П. Павлова к религии было хорошо известно. Он не раз и весьма определенно высказывался об этом. Когда однажды его сотрудница не пришла на работу в один из церковных праздников, Иван Петрович на следующий день ядовито поинтересовался:
— Милостивая государыня, почему вы вчера не явились в лабораторию?
— Иван Петрович, ведь вчера был духов день…
— Духов день! И это вы говорите мне, мне, физиологу! Что вы вчера делали дома?
— …Я ездила за город, каталась на лодке…
— Так вы бы так и говорили, что вам хотелось этого удовольствия, а не валили бы на духов день, который для нас, физиологов, не должен отличаться от всех других дней.
Другой раз, торопясь в лабораторию, он все время натыкался на студента-медика, который останавливался то перед часовенкой, то перед церковью и истово крестился. Как на грех это была среда, Иван Петрович тут же поставил вопрос о религии на обсуждение.
— Подумайте! Естественник, медик, а молится как богоделка!
Как-то он получил письмо от священника. Тот спрашивал: есть ли среди больших ученых верующие люди?
Иван Петрович отвечал, что сам он неверующий, но среди ученых, даже больших, встречаются люди религиозные. В одном таком случае он имел возможность убедиться лично, присутствуя на торжественном богослужении в Вестминстерском соборе по поводу 200-летия Лондонского королевского общества (так называлась Английская академия наук) рядом со знаменитым химиком Рамзаем.
— Епископ сказал прекрасную речь об отношении науки и религии — все мы с удовольствием ее выслушали. Во время мессы я заинтересовался устройством церкви, ее убранством. Так как рядом со мной стоял Рамзай, я у него спросил, что это такое? Он ответил. Потом меня еще что-то заинтересовало, я еще раз его спросил, он ответил уже с некоторым неудовольствием. Когда же мне пришлось к нему обратиться в третий раз — он вообще промолчал. Тогда я спросил уже у другого соседа: что это Рамзай такой гордый — не отвечает. А он улыбнулся и сказал: "Какие вы, русские, странные, ведь он молится, весь ушел в молитву, а вы ему мешаете". Вот вам и мировой ученый, материалист, химик, а верит по-своему, отдых находит…
— Признать существование бога, — говорил он в другой беседе, — это предрассудок, абсурд, признак умственной отсталости.
Казалось бы, все ясно. Но слухи упорно ползли: академик И. П. Павлов верит в бога и молится в церкви, не зря ведь он родом из семьи священника, да и сам в семинарии обучался. Кстати сказать, отец Ивана Петровича, к которому сын относился с большим уважением, дослужился до высокого духовного сана и стал главою Рязанской епархии. Дошло до того, что Алексей Максимович Горький, навестив великого физиолога, осторожно спросил:
— Простите, Иван Петрович, я не знаю точно ваших взглядов на религию…
— Ну, ну! Чего там?
— О ваших взглядах говорят самые противоречивые вещи…
— Что ж, все ясно и просто. Тут и мудрить-то нечего. Правда, с этим вопросом меня допекают. Обращаются граждане, обращаются священники, пишут из-за границы. Думаю, многие на меня надеются. Не огорчу ли я их? Но скажу все по совести. Конечно, веру, которую я имел в детстве, я потерял. Как это случилось? Трудно объяснить. Я увлекся естественными науками, так всю жизнь и проработал на этом поприще, имел дело с материей… Человеческий ум ищет причину всего происходящего и, когда доходит до последней причины, — это есть бог. В своем стремлении искать причину всего он доходит до бога.
— Я вас понимаю, Иван Петрович! Вы не верите, но уважаете веру чужих.
— Во-во! Это вы ловко. Уважение — вот где собака зарыта… А вера — это тоже есть нечто, подлежащее изучению. Ведь она тоже в конечном счете развивается из работы мозга…
Один из его учеников старшего поколения, Евгений Михайлович Крепе, как и все, был наслышан о религиозности И. П. Павлова. Он никак не мог понять, как уживается такое противоречие — "последовательное материалистическое понимание душевной жизни, психических явлений с мистической верой в бога, с религиозностью". Однажды после удачного опыта, когда Иван Петрович явно был в хорошем настроении, ученик решил покончить с сомнениями и, воспользовавшись благоприятной ситуацией, сказал, что хочет задать один вопрос "личного свойства".
Направлявшийся было к двери Иван Петрович живо обернулся и спросил, в чем дело. С максимализмом, свойственным молодости, тот напрямик выложил учителю свои сомнения. Иван Петрович усмехнулся:
— Слушайте, господин хороший, что касается моей религиозности, веры в бога, посещения церкви, то это все неправда, выдумки. Я семинарист и, как большинство семинаристов, уже со школьной скамьи стал безбожником, атеистом. Мне бога не нужно. Но человек не может жить без веры. Он должен во что-нибудь верить… Моя вера — это вера в то, что счастье человечеству дает прогресс науки. Я верю, что человеческий разум и его высшее воплощение — наука — избавят род людской от болезней, от голода, от вражды, уменьшат горе в жизни людей. Эта вера давала и дает мне силы и помогает вести свою работу. Почему многие думают, что я верующий человек, верующий в смысле религиозном? — продолжал Иван Петрович. — Потому, что я выступаю против гонения на церковь, на религию. Я считаю, что нельзя отнимать веру в бога, не заменив ее другой верой. Другую веру приносит людям просвещение, образование, вера в бога сама становится ненужной…
Что значит лишить человека веры — Иван Петрович знал по собственному горькому опыту. Еще со времен семинарии у него был друг Николай Петрович Богоявленский. Он тоже не стал священником, сделался врачом. Как-то он приехал в Петербург, пришел к И. П. Павлову.
— Ты, Иван Петрович, достиг вершин науки, ты постиг работу мозга, вместилища души. Скажи мне, есть ли что-нибудь "по ту сторону"? Что ждет нас после смерти? Тебе одному я поверю.
— Как ты, врач, естествоиспытатель, можешь говорить такие глупости! Умрем, и прах наш подвергнется разложению, распадется на элементы, из которых мы возник-ли. Какую тебе еще загробную жизнь надо?
Друг ничего не сказал, ушел, а на другой день покончил с собой: "Я отнял у него ту веру, что была у него, — мучился Иван Петрович. — А другой веры у него не было…"
Памяти друга И. П. Павлов посвятил свою книгу "Лекции о работе главных пищеварительных желез". Может, из-за этого трагического случая он с такой деликатностью и осторожностью относился впредь к чужой вере. Вот и жену свою не разубеждал, что бога нет, не запрещал ей ходить в церковь. Впрочем, в церковь он изредка захаживал и сам: "Во-первых, замечательное пение, во-вторых, это воспоминание детства".
Что касается Знаменской церкви, то старостой он там, конечно, не был и никакой особой привязанности к ней не испытывал, так как венчался в Ростове, где жили родители его невесты и куда молодые отправились на летние каникулы, чтобы сыграть свадьбу.
Значит, выдумки, что Иван Петрович там бывал особенно часто?
Каково же было удивление жены его младшего сына, когда уже после кончины Ивана Петровича она зашла сюда и неожиданно увидела человека, спускавшегося с большой церковной книгой с клироса: это был вылитый Иван Петрович. Сходство было поразительное, отличие заключалось лишь в том, что академик И. П. Павлов после перелома ноги заметно прихрамывал, а у его двойника была ровная походка. "Тогда я и поняла, откуда пошла эта легенда", — написала она в своих воспоминаниях.
Если собрать все легенды об И. П. Павлове, может получиться отдельная книжка. Но главное — не просто пересказать полуфантастические истории, будто бы случившиеся с великим ученым. Гораздо интереснее и важнее понять, почему наш соотечественник приобрел такую легендарную известность, в том числе и за рубежом своей страны.
