Жаклин Уилсон - Моя сестра Джоди
Проходя мимо ее дома, я втянула голову в плечи, но краешком глаза заметила, что она мне машет. Я неуклюже приподняла руку – так, будто останавливала такси на улице.
Зеф заметил мой жест и удивленно спросил:
– Ты машешь этой леди-призраку?
– Она вовсе не леди-призрак, – сказала я. – Это миссис Уилберфорс, жена мистера Уилберфорса.
– Она такая чудная. Не может ни ходить, ни говорить, – сказал Дэн.
– Глупости. Она прекрасно умеет разговаривать. А в инвалидном кресле сидит потому, что в свое время неудачно упала.
– Кто ее толкнул? – спросила Сакура.
– Никто. Она сама, – ответила Джоди. – Она собиралась выйти замуж, но в день свадьбы жених обманул ее и бросил, и тогда она забралась по ступеням на башню и в полночь с отчаянным криком бросилась вниз. Она летела из окна башни вниз, вниз, вниз, крутилась в воздухе, на ветру развевалась ее ночная рубашка. Она разбилась бы насмерть, разлетелась бы на мелкие кусочки, если бы упала на каменные плиты внизу! Но ты видел ее длинные волосы? Они зацепились за плющ, и миссис Уилберфорс сломала шею. Она беспомощно повисла на плюще и болталась, пока ее не сняли. С тех пор у нее отказали руки и ноги и она стала похожа на бедную сломанную печальную куклу.
Зеф, Сакура и Дэн остановились и слушали рассказ Джоди открыв рот.
– Прекрати, Джоди, они же еще маленькие. Верят всему, что ты говоришь, – сказала я, хотя и сама очень живо представила себе миссис Уилберфорс с распущенными волосами и как она падает, падает, падает…
– Со мной такого не случится? – спросила Сакура.
– Нет, если только ты не надумаешь подняться на башню. Тогда неведомая сила может притянуть тебя к окну, и ты ничего не сможешь с собой поделать. Ты встанешь на подоконник, и шагнешь в пустоту, и…
– Не слушай ее, Сакура, – сказала я, зажимая ладонями ее маленькие ушки. Волосы у Сакуры были очень густыми, мягкими и шелковистыми.
– Она придумывает сказки, правда? – спросил Зеф. – На эту башню никто не может подняться.
– Это ты так думаешь, – сказала Джоди. – А я могу.
Мы подошли к двум совершенно одинаковым двухэтажным домикам с белыми оштукатуренными стенами, черными оконными рамами и окрашенными яркой красной краской дверями, с зелеными прямоугольниками травы перед каждым домом. Добавить над ними улыбающееся солнышко на синем небе – и получится огромный детский рисунок.
– Это дом для девочек, – сказала Сакура, указывая на ближний к нам домик. – А вон тот дом для мальчиков.
– Вот незадача, – пробормотала Джоди. – Могли бы их покрасить. Один дом голубой краской, второй розовой.
– А мое вечернее платье красное с золотом, – сказала Сакура. – Пойдемте, и сами увидите!
Мы все, включая Харли, Зефа и Дэна, вошли в дом для девочек.
– Вообще-то нам запрещено сюда заходить, – сказал Дэн. – Большие девочки всегда выгоняют мальчиков, если они сюда заходят.
– Нас не прогонят, – сказал Зеф, выпячивая грудь. – Мы же с тобой не боимся глупых старых девчонок, правда, Харли?
– Я ужасно боюсь девчонок, – сказал Харли. – Джоди, например. Смотри, как бы она тебя не лягнула своими каблучищами. А Перл может сильно пихаться. Но самая опасная из них Сакура. Она же владеет карате! Хряк-хряк – и разломает тебя на кусочки. Верно, Сакура?
Сакура захохотала, прикрывая рот ладошками.
– Какой ты глупый, Харли! – сказала она.
Сакура привела нас в маленькую девчоночью спальню на первом этаже. Все кровати были без простыней, одеял и подушек – все, кроме одной, в дальнем конце, у открытой задней двери.
– Там комната Бессменки, – сказала Сакура. – Когда мы живем здесь только вдвоем, она всегда оставляет свою дверь открытой, чтобы я не боялась. Я слышу, как она храпит ночью, и не боюсь.
На красном покрывале на кровати Сакуры лежали куклы и плюшевые медведи. Их было так много, что, казалось, совершенно не оставалось свободного места для самой Сакуры. Зеф взял в каждую руку по кукле, и они у него стали каратистками. Дэн тоже схватил куклу и стал стягивать с нее трусики, чтобы посмотреть, есть ли у куклы попа. Сакура, ясное дело, встревожилась.
– Положите кукол на место, мальчики, – сказала я. – Они не ваши, а Сакуры.
Чихать они хотели на мои слова.
– Эй-эй, Зеф, не будешь слушаться, я сама покажу тебе, что такое карате, – предупредила Джоди и показала жестами, как она будет это делать. – И ты, Дэн, прекрати, или я спущу тебе штанишки, чтобы посмотреть, есть ли у тебя настоящая попа.
Это подействовало. Мальчишки бросили кукол назад на кровать Сакуры. Она аккуратно положила их на место и с благодарностью посмотрела на Джоди.
– Ну, давай показывай нам свое вечернее платье, – сказала Джоди.
Сакура открыла гардероб и принялась осторожно перебирать в нем свои вещи. Я уже изобразила на своем лице улыбку, готовясь заверить Сакуру, что у нее прелестное платье, хотя ожидала увидеть что-нибудь такое же нелепое и старомодное, как ее повседневная одежда. Но это оказалось действительно красивое платье, точнее – настоящее японское кимоно из красного шелка, расписанное золотыми цветками вишни и с широким золотистым поясом.
– Какая прелесть! – искренне сказала я.
– Фантастика, – подтвердила Джоди.
– Намного лучше моего вечернего костюма, – признал Харли.
Сакура просияла.
– Видите цветки вишни? – спросила она. – Вишня по-японски «сакура».
– Ты будешь в нем королевой бала наравне с именинницей, – сказал Харли.
– Нет, это ты будешь королем бала в своем вечернем смокинге, – сказала Джоди. – Давай пойдем взглянем и на него тоже. Он висит у тебя в шкафу? Покажите, где вы там обитаете, парни.
Дом для мальчиков был точной копией дома для девочек. Было совершенно очевидно, что во время учебного года Зеф и Дэн живут в разных комнатах, но на лето их поместили в одну спальню.
– А где ты спишь, Харли? – спросила Джоди. – Уж явно не здесь, ты же не втиснешься ни в одну из этих детских кроваток.
– Харли спит наверху, где большие мальчики, – сказал Дэн. – И у него особая, большая-пребольшая кровать.
– Ну, посмотрим-посмотрим, – сказала Джоди.
Мы с ней обе представили себе причудливую мультяшную кровать, протянувшуюся вдоль всей стены спальни. Однако ложе, на котором спал Харли, оказалось – к нашему великому с Джоди огорчению – самой обыкновенной взрослой односпальной кроватью, аккуратно заправленной и прикрытой полосатым, как тельняшка, покрывалом. А на подушке лежал, задрав мохнатые лапы, плюшевый медвежонок в надвинутой на глаза соломенной шляпе. Было похоже, что он задремал на солнышке.
– А у него есть вечерний костюм? – спросила Сакура, указывая на медвежонка.
– Нет, Сакура, вечернего костюма у него нет. Может, мы с тобой когда-нибудь сделаем ему такой костюм. Ему очень понравилось бы красивое красное японское платье, как у тебя.
– Попробуем найти кусок шелка и обмотать вокруг его живота, – предложила Сакура.
– Отличная мысль. Но мне все равно потребуется помощь, один я не справлюсь. Ты хорошо шьешь?
– Мне пока не разрешают брать иголки и острые ножницы, – ответила Сакура. – Бессменка говорит, что я могу пораниться.
– А ты, Перл? Может быть, ты мне поможешь?
Я неопределенно кивнула Харли: не была уверена, что он говорит серьезно.
Джоди оказалась гораздо решительнее меня:
– Это правда твой медвежонок? У тебя что, запоздалое развитие? Ты тормоз?
– Просто я эмоционально обездоленный ребенок, не получающий любви и ласки и мотающийся по разным школам-интернатам, – сказал Харли. – Мне необходима медвежья поддержка.
– Даже Перл уже перестала играть со своими сопливыми медведиками, покачала головой Джоди.
– Но они по-прежнему сидят у меня на кровати, – добавила я.
– А как их зовут?
– Эдгар, Алан и По.
– Классные имена! Выходит, ты любишь читать Эдгара Алана По? – заинтересовался Харли.
– Нет, я его не читала, просто увидела это имя на корешке книги в библиотеке и оно мне понравилось, – призналась я, краснея от стыда.
– Ничего, не страшно. Многие заимствуют подходящие имена, хотя последствия от этого порой бывают неприятными. Вот, например, моего медведя зовут мистер Ригби Пеллер. На самом деле это название магазина, где моя мать покупает себе нижнее белье. Я увидел это имя на красивом пакете для покупок и решил, что оно как нельзя лучше подойдет моему медведю, которого мне подарили на день рождения, когда мне исполнилось пять лет. Я тайно окрестил медведя из бутылочки с минеральной водой, и мы вместе отправились в школу-интернат. Я с гордостью сообщил мальчишкам-одноклассникам, как его зовут, считая его имя аристократическим, не то что всякие там Эдди и Фредди. Но один противный мальчик – он был немного старше меня – загоготал и крикнул, что это имя он видел на этикетке лифчика своей матери. После этого мы с Ригби Пеллером стали посмешищем для всей школы.
