Иван Синельников - Подсолнушек
— Их в школах греху обучают, — поспешно заметила одноглазая.
— От школ-то и происходят безобразия. Их там учат стрелять да стекла разбивать каменьями.
Лицо у Кости вспыхнуло:
— Неправда, — сказал он.
Егоровна строго посмотрела на мальчика.
— Ты помолчи, когда говорят старшие. Еще я слыхала, — продолжала она, — что храмы закроют, священников и верующих вышлют в холодные края, а церкви отдадут пионерам под клубы…
Тем временем, успев переодеться в черное платье, Екатерина Семеновна пригласила гостей к столу. Двигая острыми локтями, она достала из бархатной поминальницы просфору, разломила ее на части. Перед Костей тоже положила кусочек:
— Кушай, племянничек, поминай маму.
На глаза Косте навернулись слезы. Быстро смахнув их, он локтем отодвинул просфору на край стола.
Перестав жевать, старухи зло смотрели на мальчика.
— Телом господним требуешь? — прошамкала одна из них. — Этому вас в школе учат?
— За ухо, да на колени! — гаркнула торговка рыбой и покраснела, как вареный рак.
Костя растерянно устремил глаза на тетю, но лицо у нее точно окаменело.
— Так брезгуешь? — сдержанно спросила она.
— Не буду есть! — вызывающе сказал Костя.
Тетина рука как будто стала вдвое длиннее обычного. Она протянулась через стол и схватила Костю за ухо.
От неожиданности он вздрогнул.
— Не буду есть!.. Не буду! — упрямо твердил Костя. Вырвавшись, он выбежал во двор.
Костю душили слезы. Боясь расплакаться и этим показать свою слабость, он убежал в сарай.
В сарае стоял полумрак. Сквозь непритворенную дверь пробивался свет, и в нем кружились крошечные пылинки. В кустах притаилась серая кошка, она охотилась за молодыми воробьями.
К Косте подошел Жучок, положил ему голову на колени, заглянул в глаза.
Долго сдерживаемая обида прорвалась, и Костя заплакал:
— Что смотришь? — обратился он к собаке. — Тебе хорошо, а вот меня тетка хочет сделать каким-то монахом! Все равно не буду есть просфору!.. Все равно убегу к дяде Степе!..
Костя не слыхал, как вошла Тоня, а когда она тронула его за плечо, насторожился:
— Чего тебе?
— Ступай, Катерина Семеновна зовут. Ты не плачь.
— Я не плачу! К тетке не пойду!
— А куда пойдешь? — вкрадчиво спросила девочка. — Может, и я с тобой?
Костя промолчал.
Тоня потопталась на месте, ушла. Костя достал из тайника книгу и перчатки — подарок дяди Степы, подержал в руках, снова спрятал.
…Остаток дня Костя провел во дворе, а когда начало смеркаться и взошла полная луна, отправился на свой жесткий сундук. Спать ему не хотелось. К тому же было душно и кусались клопы. Костя только притворился спящим.
В простенке между окнами был прибит засиженный мухами плакат. На нем — белозубая красавица в нарядном платье, а чуть ниже — таинственные буквы «ТЭЖЭ». Рядом, куда указывает лунная дорожка, висело на гвозде мамино платье. Оно казалось прозрачным, а его складки горели холодным голубым светом.
Костя на цыпочках подошел к платью. Протянул руку. В соседней комнате, где спала Екатерина Семеновна, заскрипела пружина. Костя перестал дышать. Он слышал, как в груди колотилось сердце.
«Что если она выйдет?.. Ну и пусть!» Он снял платье, скомкал его и засунул за пазуху. «Надо и туфли. Они на гардеробе…» Костя взобрался на стул, нащупал одну туфлю. Вторая выскользнула из рук и упала между стеной и гардеробом.
Ему почудилось, будто тетя его окликнула. Сердце у Кости оборвалось. Но если бы сейчас перед ним появилась тетя, он бы ни за что не отдал мамины вещи.
Доставать вторую туфлю у него уже не было времени. Костя вышел на улицу.
Высоко в небе сверкали звезды. Одни были тусклые и далекие, другие нависли так низко, что казалось, встав на лестницу, их можно было потрогать рукой, как спелые вишни.
Мальчик оглянулся на дом Екатерины Семеновны. Он стоял в тени раскидистого тополя, тяжелый, мрачный, похожий на большой сундук, на котором спал Костя.
…И вот, вырвавшись на свободу, Костя шагает по улице. Рядом с ним, смешно размахивая руками, неотступно следует тень.
К рассвету Костя был уже на шоссе. Он надел перчатки и стал высматривать попутную машину.
Машин шло много. Одни груженые, другие порожняком, а вслед за ними тянулись облака пыли.
На душе у Кости было тревожно. Наверно, уже проснулась тетка, заявила в милицию… Теперь его, как жулика, ищут по всем дорогам.
Едва он об этом подумал, как услыхал за спиной собачий лай.
«Пропал! — решил Костя. — Ищут с собаками».
Он вспомнил противных старух, которые заставляли его есть просфору, вспомнил, как они злорадствовали, когда тетка трепала его за уши.
Костя сжал кулаки: «Пусть теперь попробуют схватить!»
Готовый принять бой, он быстро обернулся…
С обеих сторон шоссе лежала скошенная степь. По ней деловито расхаживали осторожные грачи. Стайка скворцов пролетела над головой и быстро, точно горсть песку, брошенного в воду, утонула вдали. Не было никакой погони. Только неведомо откуда появился Жучок. Он изловчился, подпрыгнул и лизнул Костю в подбородок.
— Жучок! — обрадовался мальчик. — И ты убежал от тетки? Пошли!
В балочке, где протекал ручей, они напились воды, спугнули куликов, погоняли лягушек и пошли дальше.
Мир таил в себе много неожиданных открытий, и все это волновало мальчика. Вот пробежала длиннохвостая степная ящерица и спряталась в траве. Там, где она притаилась, дрогнул цветок, и с его голубого венчика скатилась на землю крошечная капелька росы. Низко над стерней пролетела ворона и уселась на столбе. Соседние столбы, убегая к горизонту, становились маленькими, похожими на зубья расчески.
Идти с Жучком было легко и весело. Не хватало Тони, Костя пожалел, что не взял ее с собой: «Хорошо было бы жить с ней, как с сестрой. У нее ведь тоже нет мамы… Ходит она в лохмотьях! Он, Костя, подарил бы ей мамино платье… Подарил бы и туфли, но один остался там у Яги…»
К полудню Костя успел уйти далеко и решил отдохнуть. Он отыскал тенистую поляну, сел под дерево и протянул ноги.
Справа и слева лежала степь. Над ней — морская лазурь неба. И так же, как лодки в море, медленно двигались грузовики, тракторы и комбайны. В воображении Кости возникли весеннее половодье и теплоход «Михаил Кутузов». На нем они плывут с мамой по морю. Кругом, куда ни глянь, — вода, вода. Отяжелевшие веки смыкаются, Костя представляет себя на середине многоводной реки: «Так бы плыть и плыть до гаража, где работает дядя Степа…» Костя мечтательно улыбается. Но что это? Дорога, кювет и поляна с Жучком отделяются от Кости и куда-то уплывают…
Костя мотнул головой, открыл глаза. Возле дамбы он увидел легковую машину. Рядом с машиной с брезентовым ведром в руке стоял водитель и смотрел на Костю:
— Мальчик, где достать воды для заправки мотора?
— А тут криница! — сказал Костя. — Давайте сбегаю.
Пока заправляли машину, Костя стоял и думал: «Порожняком едет и наверно в Ростов. Если попроситься подвезти?»
Хозяин автомобиля вылил воду, поставил на землю пустое ведро, стал завинчивать пробку радиатора.
— Куда путь держишь? — спросил он.
— В Ростов.
— А что за туфля выглядывает из твоего кармана?
— Это мамина.
— А за пазухой что? Тоже — мамино?
Водитель подозрительно смотрел на мальчика.
Глотая слезы, торопливо и сбивчиво Костя стал рассказывать, что с ним произошло. Не перебивая, водитель выслушал его до конца, потом спросил:
— Значит, отказался от просфоры?.. Молодец!
— И не буду есть! — непреклонно ответил Костя. — Пешком уйду к дяде Степе!
— Зачем пешком? Садись, подвезу!
Костя сел в кабину, захватил и Жучка.
Машина тронулась. Теперь не во сне стали уплывать кювет и дорога. Встречные машины, гудя как шмели, пролетали мимо.
Костя стал наблюдать за руками водителя. Руки как руки — обыкновенные. Если сложить кулаки, они, пожалуй, будут меньше, чем у танкиста Морозова, но держат баранку руля и ведут машину исправно. За одну такую Костя отдал бы обе вместе с крагами…
Костя доверчиво прижался к локтю водителя и зажмурился. Тот ласково потрепал его по щеке.
…И вот он дома, в Ростове. Вот проходная. Знакомая вахтерша пропускает Костю на территорию гаража. Несколько машин со снятыми кузовами стоят возле ремонтной мастерской. Костя идет мимо кладовой и курилки. Везде на стенах висят красные огнетушители, багры и скрещенные лопаты. Стоят ящики с песком и бочки с водой — это противопожарный инвентарь. Костя заглядывает мимоходом в механический цех. Там крутится трансмиссия, хлопают на стыках приводные ремни, вертятся валы сверлильных, токарных и шлифовальных станков. Костя идет дальше. Перед дверью с табличкой «Главный механик гаража» Костя останавливается, потом толкает дверь.
