Григорий Санжаровский - Вёсла на воду! Гришинки
И я не выплюнул.
Папа похвалил меня за это:
– Пять с плюсом тебе!
Я залез на стол, покрытый стеклом, с ногами коня и работаю на компьютере.
– Партизанкин! Ты что вытворяешь? – возмутился папа. – Стекло раздавишь!
Мама хотела наказать меня. В угол поставить. Но я не разрешил:
– Меня нельзя наказывать! Я наказываюсь через день! Сегодня пропуск. Завтра я наказываюсь! Если и завтра я чего-нибудь непотребное сделаю, тогда меня надо наказывать через день! И так далее...
10 января 1999. Воскресенье. 12.45.
Как я поправлял саму Ларису Соломоновну
Она объясняла нам урок:
– На одном дереве было восемь, а на другом пять белочек...
– Неправильно! – выкрикнул я. – Белок!
Она улыбнулась мне и продолжала:
– На сколько больше было белок на втором дереве?
– На три! – быстрей всех крикнул я.
– Неправильно! На четыре! – с улыбкой сказала она.
Наша незнатка Ларсон от восьми не может правильно отнять пять?.. Четыре... Это не ответ. Это совсем что-то другое... Шутка?
– Ваша не стабильнует! – в обиде крикнул я и больше не стал её поправлять. Ну нету моих сил!..
Как только мы с папой вышли из школы, я рассказал ему интересный случай про белок.
– Она сказала – белочек. Неправильно! Правильно – белок! Потому что с дерева сняли настоящую белку. Потом её, бу лку, отксерили и получили пяток белок. А белка не зажарилась в ксероксе? Там же плюс 789999 тысяч градусов!!! Размножили и наклеили потом нам в математику... Ещё она сказала – медвежат. Неправильно! Надо – медведей! Потому что взяли настоящего большого медведя, посадили в сани и привезли в город. Запихнули в ксерокс и наделали много-много маленьких бумажных медведей для математики...
11 января 1999.
Всё! Я наетый!
Сегодня мы ездили в Третьяковскую галерею. Смотрели картины.
Мне понравилась картина «После дождя». Её нарисовал Куинджи.
Я говорю маме:
– Мама, мне понравилась картина «После дождя», а тебе какая?
– Мне?.. «После дождя» и «Bечер на Днепре».
Мы вышли из Третьяковки, и Лариса Соломоновна нам напомнила:
– Возьмите поешьте.
Она достала из своей сумки сырки и апельсины и стала раздавать их всему классу. Это был наш походный завтрак.
Я съел сырок, а мама апельсин, и мы поехали по её работе в банк.
В банке я попросил у тёти кассирши:
– Тётя, дайте, пожалуйста, мне сто тысяч рублей. Старую. Одну штучку. На память.
Мама очень долго, примерно минут с десять, не хотела обменивать:
– Гриша, я не собираюсь тратить очень дорогую денежку!!! Целых сто рублей! Новую сотню на старую... зачем обменивать?
– Надо обменять! – подтвердил удав я.
Мама дала тёте пятьсот рублей и сказала:
– Дайте мне, пожалуйста, одну старую купюру в сто тысяч рублей.
Она нам ничего не обменяла. Только показала старую бумажку в сто тысяч рублей. И всё.
В универмаге «Москва» нас встретил родной кум.
Кума поехала с деньгами на работу, а мы с папой на эскалаторе прокатились с первого этажа до четвёртого.
Назад шли пешочком.
Как пешки!
И папа всё время на каждом этаже выходил. Папа искал электропаяльник.
Не было паяльников.
Тогда папа повёз меня в магазин «1000 мелочей».
Когда мы вошли в магазин, я спросил папаньку:
– Папа, «Тысяча мелочей» – это магазин, где по одной копеечке надо собирать, чтоб получилась тысяча рублей?
– Нет. Ты что, не понимаешь? Здесь – мелочи, мелкие предметы, и при чём тут рубли?
По пути к метро я заставил папу купить длинную белку (булку). Я её ел, ел, ел... И сказал; когда наелся:
– Всё!!! Я – наетый!!!
13 января 1999. Среда.Тринадцатый день – праздник старой 13 квартиры!
Непонятные лыжки
Мы не поняли, когда лыжки.
И на всякий случай мама позвонила домой Лизе.
– Это мама Лизы? А я мама своего сына Григория.
– Да. Да. Это мама Лизы. Зовут меня Елена.
– Мама Лизы! Скажите, пожалуйста, когда будут лыжки?
– Я и сама толком не знаю.
Мама положила телефонную трубку и сказала:
– Она сама толком не знает.
– Ну вот! – всплеснул руками папа. – Гриша! Скажи мне, пожалуйста, когда же лыжи?
– Лим... Не знаю. По-моему, в пятницу, – сказал я и добавил: – Наверное, всё-таки, в поне... Ой!.. В к онедельник!
И мы написали в дневник на к онедельник:
«Физкультура. Лыжи».
17 января 1999. Воскреска.
Закройте рты!
– Папа! Мы на уроке все коллективно болтали, и Лариса Соломоновна сказала: «Закройте рты!». Все замолкли. Я тоже не отстал, замолчал, но раскрыл рот и так, с открытым ртом, сидел весь урок. Вот такая сегодня новостичка у нас!
– Глупая!
– He кричи! У тебя полно нервов. Ты нервный! А новостичка у нас идеально добрая!
– В чём доброта?
– Больно сидеть целый час с открытым ртом!
– Карета четвернёй не въехала?
– Проскочила мимо!!!
21 января 1999. Четвергунчик.
Наказание
– Папа! За твои чёрт возьми я наказываю тебя на месяц. Ни к машинке, ни к диктофону ты не подойдёшь! А я буду брать само-воль-но!
Сохраните эту страницу! Чтоб запомнить даточку.
21 января 1999.
Мамины двойки
Я заставил маму дома учиться.
Но она очень плохо учится. Не умеет писать букву Б. Маленькую.
И я все Б подчеркнул.
Я ж учитель. Мама ученица.
И на полях я маме поставил О.
Это означает кол с минусом.
Кума обиделась.
Взял я тетрадь по письму – и туда влепил двойку.
И по русскому яду (языку) – ей от меня плаксивая двойка.
По математике я ей двойку за то поставил, что не сделала домашнее задание. Я так и написал: «Не сделала домашнее задание». И на полях поселил жирную двоищу.
Мама сильно обиделась.
А я ей говорю:
– И нечего так крутенько обижаться. Посмотри, как ты плохо пишешь! Даже тетрадь неприятно в руки брать!
26 января 1999.
Застряли!
Мы собрались пойти встретить у метро маму.
Папа запрыгнул в лифт. Я пошёл пешком и говорю:
– Пап! Нажимай на шестой!
Я добежал до шестого.
Сунулся к папе в лифт и нажал на третий.
Папа поехал.
– Нажимай потом на второй! – сказал я и побежал на второй.
На втором я заселился в лифт. И нажимаю.
Он проехал сантиметров двадцать и встал.
Мы с папой застряли!
Папа нажал на кнопку «вызов» и кричит страшенным голосом:
– Диспетчерская!
Молчит диспетчерская.
Ответила минуты через две.
И оправдывается:
– Я отходила на экскурсию в туалет. Имею я на это право?.. Не волнуйтесь. Мы сейчас быстро к вам подъедем...
Мы объяснили ей адрес.
Ждём.
Её быстро вытянулось в час.
Наконец-то появился дядя и хвалится:
– Быстро-то как подъехали мы!
– Ваше быстро в час не втолкаешь! – ворчит на нервах папа.
– А раньше мы не могли. Мы приехали с другого застрева. У меня целый карман вызовов!
Воспитанный папа ругается:
– Я с ребёнком! Он задыхается в этом мешке!
После этого случая я долго не заходил в лифт. Ходил пешком по лестнице, как дохлый-предохлый конь.
Но лифтик меня тянул.
И я перестал упрямиться. Согласился:
– Ну что ж. Раз ты меня тянешь, я в тебе и поеду, – сказал я лифту.
И перестал ходить по лестнице.
Всё-таки я обожаю лифты!
И потому мы часто с папой ходим в высокие дома кататься-болтаться на лифтах.
10 февраля 1999. Среда.
Хитрость
Пять дней мне делали уколы в попу.
И я, когда врач хотел меня уколоть, сжимал попу и лекарство в неё не шло.
И я не визжал, как резаный.
13 февраля 1999. Суббота.
Свирепая кастрюля
– Мама! Почему у тебя кастрюля свирепеет?
– Закипает...
13 февраля.
Недогадливый
Моего знакомого мальчика укусила собака.
– Понимаешь, – жаловался он мне, – ничего не откусила, но было больно.
– А ты б вежливо попросил собачку, чтоб она откусила у тебя что-нибудь вместе с болью. Не догадался?
На прогулке
Весёлый конёчек пошел гулять. По пути ему встретился ослик. Они стали вместе играть-скакать.
Потом они поели еду, напились в речке и вышли к опушке. Слышат, квакают лягушки.
И так, так, так безобразник мой коняк стал вместе с осликом сильно кричать лягушкам:
– Иква! Ква! Кове!.. Иква! Ква! Кове!..
Лягушки обиделись, что их передражнивают, и замолчали.
На кухне
– Гриша! – ворчит мама. – Ну, чего ты ввалился на кухню!? И без тебя тесно. – Она на всю Россию растянула руки. – Тут у меня везде посуда. Падает! Нехорошо так, Гриш!
– Да никто у тебя не падает. Ты шутишь!
– Ладно! Ты сейчас упадёшь вместе с кастрюлей.
– А ты упадёшь вместе с мухой!
– Ну, всё, всё, Гриш!
13 февраля 1999. Суббота.
Газета
Я трясу газету.
