Василий Клёпов - Мыс Доброй Надежды
— Разве догонишь этого Моргунка? — сказал Петя, возвращаясь к своим спутникам. — Ну и проберём же мы его завтра в школе.
— А ещё хотите птичьи городки строить, — усмехнулся председатель. — Где уж там! Этот ваш Моргунок все птичьи гнёзда у вас разорит.
— Не разорит, — уверенно сказал Петя.
Они дошли до машины, и профессор распахнул перед ними дверцу. Юра быстро шмыгнул в машину, за ним сел Дмитрий Феофанович, а Николай Николаевич открыл кабину и пригласил в неё Петю.
— Ты будешь показывать мне дорогу.
Машина развернулась и мягко выехала на шоссе.
Когда перед ними замелькали домики посёлка, Петя наклонился и посмотрел снизу вверх в лицо учёного, который, не отрываясь, следил за дорогой.
— А можно, Николай Николаевич, мы захватим с собой Лару? Это наш председатель отряда.
— Председатель отряда? Как же, надо председателя отряда взять. Очень хорошо! — он притормозил.
Мальчик выскочил из машины и, сломя голову, помчался через садик к дому Лары.
— Лара!
— Ты что кричишь? — раздался голос сверху.
— Зачем ты туда забралась? — удивился Петя, разглядев на большой яблоне Лару.
— Я сделала птичий домик. Хорош? — спросила она, показывая новенькую дуплянку с крохотным отверстием посредине. — Надо установить, а то синицы уже летают.
— Потом установишь… Поехали! Мы едем смотреть место для будущего птичьего городка. И знаешь, кто нас везёт? Профессор! — добавил он, понизив голос.
Лара спустилась на землю.
— Здравствуйте, Дмитрий Феофанович! Здравствуйте… — замялась Лара, не зная, как обратиться к профессору.
— Здравствуйте, Лара! Садитесь! — улыб-, нулся профессор. — Так вы, значит, председатель отряда? Очень, очень хорошо! Я тоже когда-то пребывал в этой должности. А скажите, Лара, вы должны знать, что такое пионерская зона?
— Зона пионерского действия? — поправила Лара. — Зона пионерского действия — это участок, на котором действуют пионеры. Есть у нас старики, мы помогаем им: колем дрова, носим воду или стираем что-нибудь. Потом ещё — деревья. Мы сажаем их, ухаживаем. Вот как раз рядом с вами сидит командир такой зоны, — указала она на Петю.
— И рядом с тобой тоже, — ткнул себя в грудь Юра.
— Два командира? Очень хорошо!
— Налево, — подсказал Петя.
— Налево? Поедем налево. А то на днях читаю в «Пионерской правде» и не знаю. Отстал. Отстал я от пионерской работы.
Они доехали до железной дороги, под мостом слезли и направились на мыс.
— Ого! Да здесь можно сделать не городок, а целый птичий город, — сказал профессор.
— Правда? — обрадовалась Лара. — Хорошее место?
— Очень хорошее! Такого не найдёшь на всём побережье.
Профессор обратил внимание на деревья, которые были разбросаны по мысу.
— А кто же сажал эти деревья?
— Пионеры! — с гордостью произнёс Юра.
— Я сажал, — с улыбкой сказал Дмитрий Феофанович и, перехватив изумлённые взгляды ребят, добавил — Перед войной. Парк пионерский мы затеяли. Два года сажали. Ивы, клёны, дубы и разные другие деревья. И ямки копали, и деревья носили на себе из леса — всё сами делали. А потом — война, и уже не до того было. Вот эти три дуба я принёс из леса. Поливал их… и смотри, какие вымахали! Да, а жаль, что забросили…
— Так мы же опять всё восстановим, — подхватил радостно Петя. — Ведь правда, Лара?
Она кивнула Пете и посмотрела на профессора. Он шёл, опираясь на трость, и оглядывал большую поляну в центре мыса.
— Вот здесь и можно заложить птичий городок, — показал он.
— А что тут надо сажать? — спросила Лара.
— Прежде всего кустарники. Хотя и некоторые деревья пригодятся. Хвойные, например. Кипарисы, туи, а особенно криптомерии. Но больше всё же надо кустарников. Птицы очень любят кустарники. А откуда вы возьмете материал для посадки?
— Из лесничества привезут. Антонина Тихоновна договорилась…
— Это хорошо. Кто у вас лесничий? — обратился он к председателю колхоза.
— Тенин.
— Аркадий Захарович? Как же, знаю. Очень хороший человек! Замечательный специалист. Он вам и расскажет, где сажать и что. А я больше орнитолог. Всё насчёт птичек, — усмехнулся он.
— Насчёт птичек? — радостно спросил Юра.
— Вроде да.
— А мы вчера двух перепёлок поймали, маленькие такие. Мы их вон там выпустили. Как вы думаете, они улетели или до сих пор бегают?
— Ладно тебе, Юра, — досадливо поморщился Петя. — Ну так как, Дмитрий Феофанович, дадите нам трактор?
Председатель почесал в голове.
— Как, по-вашему, Николай Николаевич, стоит эта овчинка выделки?
— Стоит, Дмитрий Феофанович, очень даже стоит! И трактор ребятам надо дать.
Петя смотрел в глаза председателя до того просяще, что Дмитрий Феофанович улыбнулся:
— Хорошо, дам я вам трактор! Но с условием, добросовестно сажать и ухаживать за посадками. И чтобы не было таких безобразников, как этот ваш Моргунок. Так, что ли, председатель? — спросил он Лару.
Девочка радостно кивнула в ответ, и машина покатилась к посёлку.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Закладка птичьего городка. Кто поселится в кустике туи! Стычка с Валей Бочкарёвым
Когда братья Улыбины с лопатами на плечах явились на мыс, там было уже около полусотни ребят. С горы и вдоль речки шли всё новые группки школьников. Антонина Тихоновна стояла под кипарисами и разговаривала с высоким человеком в очках и белой соломенной шляпе.
— Вот, пожалуйста, и мои активисты, — указала она на братьев.
— О! Да я их, кажется, знаю! — человек в очках подмигнул Пете и спросил — Ну, как перепела, вкусные?
— А вы откуда знаете про перепелов? — застенчиво улыбнулся Петя.
— Мне многое известно. Я даже знаю, где вы вот с ним загораете, — показал он на Юру.
Человек этот оказался лесничим. Он видел, как братья лежали на берегу и как ловили перепелов.
— Только напрасно вы охотились за ними. Осенью их прилетело бы в пять, а то и в десять раз больше. И нет дичи более вкусной, чем осенние перепела.
— Да мы их выпустили, честное пионерское, выпустили! — загорячился Петя, которому очень не хотелось, чтобы взрослые подумали о них плохо.
— Мы их сначала покормили, — важно сказал Юра.
— Ага, — засмеялся Петя. — «Цып, цып, цып», — это он так перепелов скликал. Как кур!
По полотну железной дороги, растянувшись цепочкой, опешили несколько женщин. Впереди шла одетая в синий комбинезон высокая женщина с рукавами, засученными по локоть. Это была мама Пети и Юры, мастер на железной дороге. Она ловко сбежала с насыпи к сыновьям на поляну. Поздоровавшись с Антониной Тихоновной и лесничим, она поправила на Юре майку, выбившуюся из-под пояса.
— Ух вы, мои оборванцы!
— Мама, — укоризненно шепнул Юра. — Какие же мы оборванцы?
Юра посмотрел на себя и на Петю. Ничего особенного, просто переоделись для работы, — вот и всё. Петя надел старые, чуточку залатанные брюки и порванную под мышкой рубаху, а Юра — голубую майку и короткие вельветовые штаны. Ну да они пришли не в гости, а на работу.
— Юра, — крикнул лесничий, — иди помогать мне!
И Юра, к зависти школьников, стал с Аркадием Захаровичем разбивать траншею. Он держал за один конец длинную верёвку, пока лесничий брал направление, потом крепил, то есть забивал колышек, к которому крепко привязывал верёвку. Только и было слышно, как Юра кричал:
— Аркадий Захарович, так? Аркадий Захарович, я креплю!
Антонина Тихоновна разделила школьников на три звена, во главе одного из них она поставила Петю. Он снял с себя рубашку и сказал:
— Ребята, сейчас мы с Артёмкой срежем дёрн, да? А потом все как наляжем, так свою норму и выполним.
Чёрный, как африканец, Арташ Арутюнянц, которого ребята очень любили и имя которого переделали в Артёмку, закричал:
— Правильно, сделаем одним моментом!
Он тут же обернулся к Пете и, поблескивая чёрными глазами, указал на бугор, где сидели рядком его братья:
— Петя, я сейчас.
Братьев у Артёмки было много: Рубен, Ашот, Жорик, Серёжа, Вася и Митя. Митя самый маленький, ему не было ещё и двух лет, но он-то и причинял старшему брату больше всего хлопот. Мама у Артёмки тоже работала на железной дороге, днём она почти не была дома, и Артёмка только сбегает в школу, а потом возится со всем семейством.
Он подошёл к Мите и, закутав его в одеялко, сказал Рубену:
— Ты сиди с ребятами. Смотри, чтобы Митя не открывался, а Серёжа не убегал. Ладно?
И снова прибежал к Пете.
— А ты бы отправился с ними домой, Артёмка. Что мы, без тебя не управимся, что ли? — сказал Петя.
— Вот ещё! Вы будете здесь работать, а я что?
Ребята набросились на траншею, как стайка скворцов. Слышалось только сопение да изредка чья-нибудь лопата скрежетала о камень. Часа через два траншея была вырыта.
