Николай Стещенко - Утренние голоса
«Что за чудеса! — подумал он. — Пришил одну пуговицу, а другие сами перешились».
Он вернулся в спальню, срезал пришитую пуговицу и снова застегнулся. Воротник и полы оказались на своих местах.
«Вот чудеса!» — прошептал он.
Когда вернулась мама, Олег молча протянул ей оторванную пуговицу.
Мать вздохнула и взяла иголку. Пришивая пуговицу, она снова завела разговор о велосипеде, но Олег заявил:
— Все-таки я научу его слушаться!
Он вывел из кладовой велосипед, но не успел проехать и двух шагов, как зацепился за кресло и полетел на пол. Хотел улыбнуться, да боль и обида взяли верх, и он заплакал.
Мать подхватила сына на руки, уложила в постель и погладила ушибленное место. От прикосновения ее руки боль сразу стихла.
— Что же ты плачешь? — сказала она. — Человека всегда что-то подводит, когда он учится. Думаешь, циркачи-велосипедисты не падали?
Олег улыбнулся, притих, а потом спросил:
— Мама, почему говорят, что у нашего папы золотые руки?
— Потому что они все умеют делать.
— Но почему он не смог постирать мне рубашку и пришить пуговицу? А ты все сделала.
— Зато папины руки собирают на заводе самые сложные машины.
Олег подумал и спросил:
— А какие руки у тебя?
— Самые обыкновенные, — улыбнулась мама и сняла ладонь с ушибленного места, которое уже нисколько не болело.
— У тебя мамины руки, — сказал Олег и, повернувшись на другой бок, крепко уснул.
Рыжики
Утром к Валерке прибежал сосед Вовка, спросил:
— Ты чем будешь сегодня заниматься?
Валерка только проснулся и еще не думал об этом. Он с удовольствием потянулся и сказал, что пока не решил.
— Вчера Кондратьевы два ведра грибов принесли, — завистливым голосом сообщил Вовка.
— Ну и пусть!
— Как это пусть? Другие несут, а мы… Пойдешь?
— Я еще не ел.
— Ладно, ты пока завтракай, а я за корзинкой сбегаю.
Корзинку Вовка не нашел и взял ведро. У Валерки тоже подходящей для грибов посуды не нашлось — родители забрали на уборку картофеля.
— Я не пойду, — сказал он. — Мне не с чем. Разве что с сумкой?
— В сумке помнутся, — подсказал Вовка. Одному идти в лес было страшно, и он предложил: — Давай в одно ведро собирать, а дома разделим.
На том и порешили.
В лесу было еще росно, а грибов так много, что глаза у ребят разбежались. Вовка даже пожалел, что предложил соседу ведро. Но делать было нечего, и они стали отбирать самые лучшие молодые грибы.
Валерка то и дело спрашивал:
— Вовка, а вот этот хороший?
— Мировой, клади.
— А этот?
— Валуй, клади.
К обеду они набрали ведро с верхом. Даже ветками, как это делают настоящие грибники, было нельзя прикрыть — сваливались.
Ведро несли вдвоем. Вовка с одной стороны держал за дужку, Валерка — с другой. Всю дорогу смеялись, радовались.
— А я думал, ты меня валуем обзываешь, хотел по шее дать, когда ты нагнулся.
Это задело Вовку:
— Я б тебе дал…
— Ты? — остановился Валерка.
— Я! — Вовка поставил ведро. — А ну, давай попробуем.
— Ну, начинай! — сжал кулаки Валерка.
— Нет, ты начинай.
Но тут они вспомнили, что еще предстоит делить грибы, и остыли. Дорога снова стала веселой.
Перед Валеркиным домом товарищи остановились.
— Вот здесь, на лужайке, разделим, — сказал Вовка.
— А в чем я домой понесу? — спохватился Валерка. — Пойдем лучше в наш сарай.
В сарае было сумрачно, и они настежь открыли дверь.
— Сейчас сбегаю за грибной книгой, — сказал Вовка.
— Я читать не умею, — признался Валерка.
— Зато я умею. Мне уже семь лет, осенью в школу пойду. А ты через год. Только смотри, без меня не высыпай, а то надуешь.
И умчался за книгой.
— Ну и жадный, — пробурчал ему вслед Валерка. — Все-таки дам я ему когда-нибудь по шее. Не сегодня, конечно.
Вовка обернулся за минуту. Грибы высыпали на свежую солому. Их, показалось, стало больше, чем в ведре. Вовка взял первый гриб и открыл книгу.
— Пока я буду читать, ты возьми какую-нибудь посудину.
Валерка принес большой чугун, еле дотащил.
— Ну что, вычитал?
— Это боровик, белый значит, — сказал Вовка. — Пусть возвращается в мое ведро.
— А еще такой есть? — спросил Валерка.
— Есть, только поменьше. Но ты и сам поменьше. Вот, забирай. Этот даже белее моего.
— Вот ты и надуваешь меня, — обиделся Валерка.
Вовка возразил:
— Ведро мое, и я нашел. И силы больше тратил, когда несли.
Валерка молча согласился.
Между тем Вовка продолжал делить:
— Возьми свой валуй, за который ты хотел мне по шее.
— А едят этот гриб? Зовут-то его ругательно.
— Не хочешь — давай мне. — И Вовка положил гриб в ведро, — Возьми взамен лисичку. Вкусна-а! И вот этот возьми, красивенький. Это ты его нашел под сваленной осиной.
— Не под осиной, а под сосной, — поправил Валерка. — Я много там насобирал таких.
— Бери, не пожалеешь, красивые всегда вкусные.
— Надуешь ты меня, — сказал Валерка. — Давай лучше по-другому делить. Чья очередь подойдет, тот отвернется и на ощупь возьмет.
— Хитрый какой, — возразил Вовка. — Ты хоть и маленький, а лапа у тебя, как у экскаватора. Мигом самый большой сцапаешь. Нет уж, давай лучше по-научному делить.
— Тогда прочитай про этот красивенький.
Вовка полистал книгу, стал читать:
— По-до… подо… си-но… вик. Подосиновик.
— Нет, подсос-с… — запнулся Валерка, не зная, какое окончание поставить к названию гриба, найденного под сосною.
— Сам ты подсос. Слушай дальше. Этот грр-иб…
— Ты как трактор рычишь, — засмеялся Валерка и передразнил: — Гр-р-р… Так до вечера будем читать.
— Не хочешь — не слушай, — обиделся Вовка и стал читать молча: «Этот гриб очень похож на подберезовик, только шляпка у него красная. Поэтому и называют его везде по-разному: красноголовик, красный гриб, краснюк, красная шапочка. Каждый грибник рад найти такого красавца».
Измученный ожиданием, Валерка спросил:
— Ну, что там?
Вовка, водя пальцем по строчкам, сделал вид, что читает.
— Этот гриб хоть и красивый, но невкусный. Рассол от него бывает красный.
— А ты что говорил? — упрекнул Валерка. — Обманываешь все.
— Испугался! Не хочешь, тогда я себе заберу эти красноголовые. А тебе вот лисички. Две, три, пять…
— Опять лисички, — недовольно протянул Валерка.
— Бери вот еще рыжики.
— Ты мне все рыжих подсовываешь. От них, наверно, и рассол будет рыжий. Наешься их, а потом и сам рыжим станешь.
— Тебе можно и порыжеть, а то черный, как грач.
Они делили грибы долго и шумно. Наконец Вовка, похлопывая от удовольствия рукой по бедру, вприпрыжку умчался домой.
— Ма-а, — еще с порога крикнул он, — готовь сковороду!
Мать заглянула в ведро и всплеснула руками:
— Ты где их набрал?
— В лесу, — радостно откликнулся Вовка, ожидая похвалы.
Но мать сказала:
— Эти грибы несъедобные.
— Как? — удивился Вовка. — Да я по книге отбирал, по-научному.
Мать взяла ведро и с беспокойством спросила:
— Ты один ходил в лес?
— Нет, с Валеркой. У него еще хуже грибы. Почти одни рыжие.
— Ладно, его мать в грибах разбирается. А то, чего доброго, отравитесь своими «научными» грибами.
Мать успокоилась и вышла, а Вовка сел на диван и разревелся. Ему было не так жалко грибов, как неудобно перед Валеркой. Засмеет теперь.
«А вдруг Валерка не дождется матери, нажарит грибов и отравится?» — промелькнула у него мысль. Он скатился с дивана и бросился на улицу. Во дворе залаяла собака. Вовка споткнулся о ступеньку, ударился о косяк двери и закричал от боли: на лбу у него вспухла шишка.
Собака продолжала заливаться лаем, раскудахтались потревоженные куры. Во дворе поднялся целый переполох.
Немного успокоившись, Вовка потер ладонью шишку и пошел своей дорогой. Во дворе Валеркиного дома остановился, вытер слезы и вошел в дом. Но едва переступил порог, как остолбенел от удивления. На кухне шипела сковородка с грибами, и Валеркина мать помешивала их ложкой. А Валерка сидел уже за столом и нетерпеливо облизывался.
Вовка хотел крикнуть: «Стойте! Что вы делаете?», но тетя Валя опередила его:
— Молодцы, ребятки! Грибки один лучше другого. Только с десяток и выбросила. И как это вы сумели?
— Мы по книге отбирали, по-научному, — пояснил Валерка.
А Вовка стоял на месте и, пораженный, молчал. Тетя Валя поставила на стол сковороду и пригласила Вовку:
— Садись с нами.
— Нет, спасибо, — ответил он. — Я уже наелся… Боюсь, стошнит.
За мной, солнышко!
Мама указала Ромке место за маленьким столиком. Он сел к окошку и стал рассматривать вагон. Для него здесь все было новым и непривычным, потому что раньше он никогда не ездил в поезде.
