Иван Васильев - Алые пилотки
— Выйдем, — говорю ему на ухо. — Будет тебе самопал.
Вышли на веранду, я трубку из кармана вытаскиваю — у Тольки глаза завертелись со скоростью сто оборотов в минуту.
— Ух ты! На целое ружьё! Сколько?
— Чего сколько?
— Сколько просишь?
— Что я, торговаться пришёл? — спокойно говорю ему. — Давай подшипник, мне телегу на телятник надо делать.
Не верит. Пришлось растолковать, что за работа — телят поить. Он тогда расщедрился и выложил два подшипника. Получилось очень хорошо, потому что у меня третий подшипник был маленький. Теперь все четыре как на подбор. Я лёг спать счастливый.
А утром прикинулся больным, и на телятник за меня пошёл отец. Я наскоро перехватил, что под руку на столе попало, и помчался в тракторную мастерскую.
В мастерской первым делом разыскал дядю Колю, токаря. Он наш, кузьминский, через два дома живёт. Для него выточить две оси плёвое дело. Объяснил, что и как, а он говорит:
— Без бригадира не могу, работой завален.
Вот тебе на́! И тут ещё, как гром с ясного неба, голос Телегина:
— Петров, почему до сих пор палец шатуна не выточен?
Дядя Коля берёт со стола блестящую круглую железину и подаёт Телегину. Тот сразу смягчился.
— Это другое дело. Отнеси, Петухову отдай.
Ну сейчас Телегин турнёт меня из мастерской. Я уже намерился улизнуть за дверь, как вдруг он спрашивает:
— Послушай, Стрельцов, это ты предложил насчёт скотины и тропинок?
— Каких… т-тропинок? — Я даже заикнулся от неожиданности.
— Мне в сельсовете говорили: ребята, мол, собираются охранять хлеба от потрав. И чтобы, значит, тропинок и дорог по полям не прокладывали. Называли твою фамилию. Это правда?
— Насчёт потрав я говорил, а…
— Молодец, парень! — Товарищ Телегин хлопнул меня по плечу. — Это нам вот так надо! — Он провёл ладонью себе по горлу. — А то, понимаешь, порядку на полях никак не добьёмся… Ты чего ни свет ни заря тут торчишь? Техникой интересуешься?
Ну, тогда я осмелел и говорю:
— Оси выточить пришёл, телегу делаю. Мамка в передовики выходит.
Телегин засмеялся и приказывает дяде Коле:
— Петров, выточи ему оси на телегу. Вне очереди.
Вот так: вне очереди! Сам не знаешь, где твоё счастье лежит. За полчаса оси были готовы, я летел домой, ног под собой не чуя. Но, несмотря на то что голова моя сплошь была занята телегой, в ней нет-нет да и мелькала мысль: кто же это про тропинки придумал, а на меня свалил? Когда эта мысль в третий раз пришла, я сообразил: если разговор был в сельсовете, значит, от Ведерникова пошло, от Танькиного отца, а ему, конечно, Танька рассказала. Но зачем же она про тропинки и дороги приплела?
Ответа я не нашёл. Да и некогда было искать: два дня делал телегу. Когда сделал и матери показал, она так и ахнула:
— Боже мой, какое облегчение! — и чмокнула меня в макушку.
За такую награду я готов был сто телег сделать. Но ответил, конечно, как подобает:
— Ладно, чего там… Выбивайся в передовички.
— В передовички как ли, а уж Маньку Сазониху, ведомо, за пояс заткну.
Моя мамка была настроена по-боевому. А я сомневался.
— Сазониха вон какая здоровущая, куда тебе.
— В нашем деле главное — сноровка, сынок.
Все каникулы я бегал на телятник, а как пошли в школу, в первый же день учинил Таньке допрос.
— Ты зачем сказала, что я про тропинки придумал? Дурачком хотела выставить?
Она начала сверлить каблучком сапожка пол. Я сказал:
— Не сверли, а отвечай, не то без каблуков домой пойдёшь.
Танька взглянула на меня исподлобья и говорит:
— Не, Жень, я не хотела тебя дурачком выставлять. Просто ты тогда не досказал. Про скотину сказал, а потом заругался и не досказал.
Может, так и было? Может, в самом деле, я не стал говорить о тропинках? Не знаю. Но всё-таки, думается мне, Танька хитрила. Сама придумала, а на меня свалила. Но исправить уже ничего нельзя было, вся школа твердила: «Стрельцов придумал… Стрельцов придумал…» Я рассудил: не всё ли равно, кто придумал, лишь бы польза была.
Бригадир Телегин сказал ребятам, что трактористы начали соревнование за экономию денег на эксплуатации техники. А что это значит, объяснять не стал. Посчитал, что ребята сами знают. Конечно, некоторые знают, а некоторые и не знают.
Экономия на эксплуатации — это вот что такое. Если машина работает, то она, понятное дело, снашивается и в своё время требует ремонта. Ну, а каждая починка стоит денег. Так вот, если машину берегут, хорошо за ней ухаживают, следовательно, и ремонтируют реже. Скажем, капитальный ремонт, который обходится в 800–900 рублей, положено делать один раз в три года. А умелые трактористы работают на машине по пять, шесть и более лет без ремонта. Вот вам и экономия средств на эксплуатации.
Но такая бережливость, хоть и похвальна, — не главная цель соревнования. Главная цель в том, чтобы, оберегая машины, больше вырастить хлеба, что на языке колхозного экономиста Петра Ивановича Горбачёва означает: при меньших затратах получить больше продукции. Иначе это ещё называется хозяйственным расчётом.
Так вот бригада Телегина обязалась не только экономить деньги, но и вырастить по 30 центнеров хлеба на гектаре. Много, умело и грамотно надо потрудиться, чтобы собрать такой урожай. Тут каждый колосок идёт в счёт. А если в посевы скотина зайдёт или начнут по ним ездить и ходить, то потери не колосками исчисляются, а центнерами и тоннами. Потому-то Николай Алексеевич Телегин сразу одобрил предложение ребят.
А Пётр Иванович Горбачёв, как только услышал, что ребята загорелись желанием охранять посевы, сложил свои бумаги в папку и пошёл в школу. Первым делом заявился в пятый класс и сказал:
— Поскольку вы инициаторы, с вас и начнём. Проведём урок экономики. Давайте решим любопытную задачку.
Он взял мел и стал писать на доске условие.
— Дано: от Кузьминок до Успенского напрямую два километра. Кузьминские жители, чтобы покороче бегать в магазин, проложили через поле тропу шириной 30 сантиметров. — Пётр Иванович отыскал глазами Стрельцова и Башкина и спросил: — Правильно я говорю? — Женя с Толей кивнули. — Так вот, требуется узнать: сколько затоптали кузьминские скороходы хлеба, если на один гектар высевается два центнера зерновых, или семь миллионов зёрен, и если один колос весит полграмма?
Вот это была задачка! Попотели ребята. Пять минут прошло, Пётр Иванович спрашивает:
— Кто решил?
Молчание. Ещё пять минут пробежало — ни одна рука не поднялась.
— Э, — сказал Пётр Иванович, — так будете решать, мне неделю надо в школу ходить. Давайте-ка вместе. Стрельцов, иди к доске. Высчитай площадь тропинки.
Женя быстро перемножил длину на ширину, то есть 2000 метров на 0,3 метра.
— Шестьсот!
— Чего?
— Квадратных метров.
— Так. Теперь считай, сколько вырастет хлеба на одном квадратном метре?
Получилась маленькая заминка. Женя хорошо знал, что в гектаре сто соток, а сколько квадратных метров забыл.
— Понятно, — сказал Пётр Иванович. — Привыкли к соткам. В гектаре десять тысяч квадратных метров.
Вот бы так преподавали: одна подсказка и задачка сама пошла. Женя стучал мелком по доске. Семь миллионов зёрен разделил на десять тысяч. Получилось, что на каждый квадратный метр высеяно семьсот зёрен. Из каждого зерна выросло по колосу, а колос весит полграмма. Значит, полграмма, помноженные на семьсот, дадут 350 граммов. Итог ещё раз помножим на шестьсот, то есть на всю площадь тропинки, — и вот результат: 210 килограммов.
Женя Стрельцов глядел на выведенную им цифру и глазам не верил. И весь класс не верил. Чтобы какая-то тоненькая тропиночка, по которой они каждую весну бегают в школу, «съела» столько хлеба? Быть не может!
— Что-то не так, — сомневался Толя Башкин. — Вы не напутали, Пётр Иванович?
— Не напутал, ребята. Всё правильно. В прошлом году мы специально считали. Замерили все дороги и тропинки, проложенные по посевам. Знаете, сколько колхоз не добрал хлеба? Двести тонн! Будь они в амбаре, можно бы дополнительно надоить двести тысяч литров молока. Это обед на полмиллиона человек…
Когда Пётр Иванович ушёл, Женя Стрельцов стал считать заново. Всё было точно. Тогда он взобрался на стул и на самом верху доски крупно написал:
Кто полем пройдёт — килограмм хлеба украдёт.
Увижу — ноги оторву!!!
И знаете, Жениной шутке никто не смеялся. Более того, когда на следующем уроке учительница хотела стереть надпись, весь класс закричал:
— Не трогайте! Это наш девиз.
К вечеру девиз перекочевал с доски в коридор. На огромный плакат. Только без угрозы. Насчёт того, чтобы «отрывать ноги», Женя, конечно, переборщил.
Урок экономики ещё и то имел следствие, что вся пионерская дружина записалась в добровольную охрану колхозных полей. Дело приняло серьёзный оборот, и однажды в школу приехали сразу три представителя: инспектор районо, секретарь райкома комсомола и корреспондент газеты.
