Астрид Линдгрен - Мадикен
После купания в Бездонном омуте человеку в самую пору полакомиться сахарным крендельком! Лисабет умолкла. Она грызет кренделек и с удивлением разглядывает свое мокрое платьишко.
— А ты же говорила, Мадикен, что спасешь меня и я сразу высохну. Вот тебе и на!
Но когда мама приходит домой, на кухне ее встречают две совершенно обсохшие и переодетые девочки. Усадив пуделя Сассо в дровяной чулан, они играют, как будто он у них дрессированный лев и Мадикен выступает с ним в цирке. Альва и Лисабет изображают зрителей. Билет на представление продается за два эре, но это понарошку — вместо монет служат простые пуговицы.
— Это потому, что лев тоже не настоящий, — говорит Лисабет. — Поэтому можно платить пуговицами.
Под яблонями в саду сушатся на веревке свежепостиранные наволочки и полотенца, а среди них два маленьких платьица и голубой халат.
Мама целует Мадикен, целует Лисабет и принимается выгружать из корзинки покупки.
— Я думаю, что сегодня на обед можно сварить суп, — говорит она Альве, выкладывая на кухонный стол морковку, цветную капусту и лук-порей. — А на второе сделаем блинчики.
Затем мама обращается к дочкам:
— Ну, чем вы тут без меня занимались?
На кухне воцаряется тишина, Лисабет испуганно смотрит на Мадикен. А Мадикен опускает глаза и так внимательно разглядывает большой палец на своей ноге, как будто никогда его раньше не видела.
— Ну, так что же вы без меня делали? — повторяет мама.
— Мы стирали и полоскали свои платьица, — нехотя отвечает Мадикен. — И твой халат тоже постирали… Хорошо мы сделали?
— Маргарита! — произносит мама с особенным выражением.
За окном на бельевой веревке раскачивается под дуновением ласкового ветерка выстиранное белье, а из дома Нильссонов доносится бодрая песня.
Весело нам на волнах океана,
Вольным, как птицы в просторе небес…
Это поет Аббе, разделывая новую порцию крендельков.
Рикард
Мадикен уже ходит в школу, ей там нравится. Как это здорово, когда у тебя есть букварь, обернутый в зеленую бумагу с надписью «Маргарита. Класс 1а». Именно «Маргарита», а не «Мадикен». Какая же она Мадикен, если стала школьницей! Как здорово, если есть у тебя грифельная доска, и к ней губка на шнурке, и бутылочка из-под жидкости для волос, куда налита вода. Из бутылочки можно побрызгать на доску и все стереть, и тогда она снова станет чистой. Здорово, когда у тебя есть грифели, и пенал, в который их прячут, и парусиновый ранец, в который можно положить пенал. Ну а самое замечательное, что в «Азбуке» есть петушок. Петушок выбрасывает монетки в пять эре, они с треском вылетают, если ты хорошо учишься и прилежно готовишь уроки.
Да уж, учиться в школе и правда очень здорово! В первый же день Мадикен со вздохом говорит:
— Ох! Ну кому это, спрашивается, нужны рождественские каникулы!
До Рождества еще целых четыре месяца, а все-таки жаль!
Мадикен всем показывает «Азбуку», и грифельную доску, и пенал, показывает их маме, и папе, и Лисабет, и Линус Иде, и Альве, и Аббе Нильссону. Она дает Альве полистать «Азбуку» и пописать немножко на грифельной доске, но при этом Альве приходится выслушать много наставлений.
Каждое утро, когда Мадикен уходит в школу, Лисабет провожает ее до двери и мечтает о том, как было бы хорошо, если бы и она могла пойти в школу с таким хорошеньким ранцем за спиной. Потом Лисабет ждет сестру, и время тянется для нее так медленно! Когда наконец Мадикен приходит домой, то тут оказывается, что ей еще надо учить уроки. Мадикен сидит в детской и читает громко, на весь дом.
— И, О, У, — читает Мадикен, — И, О, У.
Лисабет не может понять, почему это надо так долго читать одно и то же: И, О, У, — но ведь она еще не школьница.
Каждый день папа за обедом спрашивает.
— Ну что, Мадикен? Как дела в школе?
— Шик-блеск! — отвечает Мадикен. — Я лучшая ученица в классе.
— Кто же это сказал? — интересуется мама. — Ты или учительница?
— Мы обе так считаем, — говорит Мадикен.
Мама и папа переглядываются с довольным видом, знай, мол, наших! Зря они раньше беспокоились — школа даже из такой шалуньи, как Мадикен, может сделать человека.
Но дни идут, и Мадикен уже без прежнего рвения учит уроки. Маме приходится напоминать, что надо еще сделать примеры. Из детской больше не слышится «И, О, У», слышен только привычный грохот стульев — это Мадикен и Лисабет опять колобродят и все роняют и переворачивают.
Однажды вдруг раздаются новые звуки: «О, Адольфина! О, Адольфина! Вместе забыться!»
Маме это не понравилось.
— Фу, Мадикен, — говорит мама. — Что за дурацкие слова? Кто тебя научил этой глупой и пошлой песне?
Подумать только! Мама ничего не знает! Она не знает, какая замечательная вещь появилась у Нильссонов. Ведь это — граммофон! С большой-пребольшой трубой! Дядя Нильссон ставит пластинку «О, Адольфина!» каждый день и танцует под музыку с тетей Нильссон. Среди звуков, которые несутся из трубы, — шипения, скрипа и треска — можно кое-как расслышать и Адольфину. Но мама почему-то недолюбливает Нильссонов. Разве ее поймешь?
— Так как же, Мадикен? Кто научил тебя этой глупой песне?
Мадикен краснеет.
— Это… это Рикард, — говорит она наконец, потому что ей неохота признаваться, что она выучилась этой песне у Нильссонов.
— А кто это — Рикард? — спрашивает Лисабет.
— Кто Рикард? Это мальчик из нашего класса, — с бухты-барахты выпаливает Мадикен.
— Вот как? — говорит мама. — По-моему, тебе с этим мальчиком лучше не водиться.
Спустя несколько дней петушок из «Азбуки» вытряхнул для Мадикен пять эре, хотя, по правде сказать, она в последнее время не отличалась прилежанием. На пять эре в лавочке возле школы дают пять леденцов. Мадикен пообещала сестренке, что два принесет ей, поэтому Лисабет с самого утра только и ждет обещанного. Наконец Мадикен возвращается из школы, Лисабет встречает ее в прихожей.
— Бедненькая Лисабет! — говорит Мадикен. — Рикард слопал твои леденчики.
— Выпороть как следует надо Рикарда! — говорит Лисабет. Ей очень обидно.
Да уж, что правда, то правда — заслужил Рикард хорошую трепку! Но его дурацкие выходки на этом не кончились.
Однажды Мадикен пришла из школы в одной галоше, другая пропала. А ведь какая чудесная была галоша — черная, блестящая, на красной подкладке!
— Где у тебя вторая галоша? — спрашивает мама.
— Рикард взял и закинул в канал, — отвечает Мадикен.
— Выпороть надо Рикарда! — говорит Лисабет.
Мама страшно возмутилась, услышав про Рикарда.
— Просто наказание какое-то, что в вашем классе оказался такой мальчишка! — говорит она. — Придется мне наконец пойти в школу и поговорить с вашей учительницей.
Но у мамы все время столько всяких дел, что она так и не собралась повидаться с учительницей, и Рикард продолжает вытворять разные глупости. Что ни день он выдумывает новые проказы!
Вот Мадикен вернулась из школы с огромным чернильным пятном на новеньком передничке… Конечно же, это был Рикард! В другой раз у нее грифельная доска треснула пополам — а все потому, что Рикард схватил ее — и ну дубасить об стенку. Он, видите ли, решил проверить, крепкая ли доска. Оказывается, нет. Не очень крепкая.
В учебнике у Мадикен есть картинка, где нарисована королева, которая в былые времена жила в Швеции. Теперь она уже умерла, но в книжке есть ее портрет. И вот однажды у королевы появились усы и борода.
— Что это такое, Маргарита! Зачем ты испачкала книжку? — говорит мама строгим голосом.
— А это не я, — отвечает Мадикен, — это Рикард.
— Выпороть надо Рикарда! — говорит Лисабет.
За обедом Мадикен каждый день рассказывает про ужасного Рикарда. До чего он только не додумывается! Учительница с ним так извелась, что просто невозможно себе представить. Он безобразничает на уроках и все время стоит в углу наказанный.
— Подумайте только, сегодня он съел мой ластик!
— Неужели-таки ластик съел? — ужасается мама.
— Прямо ненормальный какой-то мальчик, — говорит папа.
— Выпороть надо Рикарда! — говорит Лисабет.
Однажды Мадикен возвращается из школы, а на голове у нее новая прическа. Опять отличился Рикард. После урока рукоделия он взял у Мадикен ножницы и выстриг ей челку. Ну и челка получилась!
— Завтра же пойду школу и поговорю с учительницей!
— Рикарда надо… — начала было Лисабет.
— Да замолчишь ты наконец! — прикрикнула Мадикен в сердцах. — Рикарда нельзя выпороть. Рикард сегодня кончил школу.
— Как это — кончил? — спрашивает пораженная мама.
— А он… он не будет больше ходить в школу, — говорит Мадикен.
— Будет — не будет! — воскликнула мама. — Не болтай пустяков! Ты же ничего не понимаешь. Он, наверное, перейдет в другую школу.
