Николас Шуфф - Видимые-невидимые друзья
— Я могу тебе помочь, — предложила кошка.
— Помочь с чем?
— С чем, с чем?! С платьем, конечно. С чем же ещё, — ответила гостья.
— И что же о платьях знают кошки?
— Чёрные кошки — превосходные портнихи.
— Правда?
— Несколько веков назад люди выкалывали нам глаза, подвешивали за хвост, ошпаривали кипятком…
— Какой ужас! — воскликнула девочка.
— И всё потому, что у нас чёрная шерсть и некоторые вроде тебя не устают повторять, что мы приносим несчастье.
— Ну ладно. Прости меня, — извинилась Ноэлия. — Но какое отношение всё это имеет к твоей способности шить?
— Самое прямое! Чтобы выжить, нам приходилось шить костюмы и превращаться в белых или рыжих кошек, или пятнистых. Или в персидских кошек. Сиамских. Некоторые из нас даже маскировались под других животных: кроликов, белок. Так нас никто не мог узнать. Профессия швеи передавалась из поколения в поколение. Поэтому любая чёрная кошка умеет шить, вышивать, вязать.
— Но ты же не маскируешься.
— К счастью, нас сейчас не очень преследуют. Но иногда мы устраиваем праздники на какой-нибудь веранде, и я надеваю костюм белки, который носила ещё моя бабушка. Он, конечно, изрядно потрепан, но ещё вполне подходит для этого.
— Как бы мне хотелось когда-нибудь попасть на такую вечеринку.
— Они устраиваются исключительно для кошек. Сожалею.
— Ну ладно, — произнесла Ноэлия, подойдя к двери. — Сейчас пойду искать иголку с ниткой.
— Для чего?
— Как это для чего? Ты разве не говорила, что поможешь мне?
— Я сказала, что могу помочь тебе. Но не обещала. Это совсем разные вещи.
— Пожалуйста, не говори так! Обещаю, что никогда больше не стану прогонять тебя с подоконника, — чуть не плача, проговорила Ноэлия.
— Твое окно, конечно, удобное, но это не единственное место на свете, где я могу греться на солнышке. Тебе так не кажется?
— А ещё я буду давать тебе молоко, — не унималась Ноэлия. — Что скажешь? Согласна?
— Молоко я люблю, хотя от него иногда побаливает живот… Знаешь, что я люблю больше всего на свете?
— И что же?
— Тёплое местечко, чтобы спать там, когда идет дождь или становится холодно. Ненавижу холод.
Некоторое время Ноэлия размышляла.
— Ну хорошо, — сказала она. — Когда станет холодно, я разрешу тебе спать в моей кровати. Но при условии, что ты будешь чистой и не блохастой.
— Блохастой?
— У многих кошек есть блохи.
— У многих кошек есть блохи, — повторила кошка и с усмешкой добавила: — Я уверена, что моюсь чаще, чем ты.
— Значит, по рукам?
— По рукам, — согласилась кошка.
Ноэлия вышла из комнаты и на цыпочках прокралась в спальню мамы.
Швейные принадлежности хранились в тумбочке прямо рядом с кроватью. К счастью, как всегда после обеда, мама крепко спала.
Девочка открыла шкатулку, взяла всё, что ей было нужно, и тут же закрыла. Когда она вернулась в комнату Аны, кошка скомандовала:
— Перво-наперво нужно вдеть нитку в иголку.
— Это я уже знаю, — сообщила Ноэлия.
Она взяла кончик нитки, смочила губами и попыталась вдеть нитку в иголку, но ничего не получалось.
— Дай-ка мне, — произнесла кошка и запрыгнула на кровать.
В тот же самый момент Ноэлия увидела в окно сестру. Та стояла на углу улицы и болтала с подругой.
— Это Ана! — в ужасе прошептала Ноэлия. И что мне теперь делать?
— Отвлеки её, пока я работаю, — попросила кошка, протягивая нитку в игольное ушко.
— Уже идет!
— Хорошо, но сделай же что-нибудь, чтобы она пока сюда не входила.
Ноэлия выбежала из комнаты и бросилась в гостиную. Она плюхнулась в кресло и включила телевизор как раз тогда, когда вошла Ана.
— Ты уже вернулась! — воскликнула Ноэлия. — Как прошло занятие?
— Хорошо… — ответила Ана.
— Выучили что-то новенькое?
— Мы делали флик-фляк.
— А что такое флик-фляк?
— Прыжок.
— Ты меня научишь?
— Здесь не получится. И, вообще, с каких это пор ты стала интересоваться гимнастикой?
— С сегодняшнего дня. Пойдем на улицу! Хочу, чтобы ты меня научила.
— Потом, Ноэлия. Сейчас я очень устала, — сказала Ана, направляясь к себе в комнату.
— Смотри, Ана! — закричала Ноэлия.
— Что такое?
— По телевизору показывают «Крутых парней».
— Их крутят целыми днями. Ты меня разыгрываешь?
— Эту серию ты не видела. Она превосходная.
Ана бросила взгляд на экран.
— Ну конечно же, я её видела, — ответила она и остановилась у двери гостиной.
Фантазия иссякла, никаких способов задержать Ану больше не находилось. Ноэлия растерялась.
Ана уже почти открыла дверь спальни. Ноэлия поплелась за ней.
Платье лежало на кровати в том же положении, в котором его оставила Ана, перед тем как уйти. Никаких признаков иголки или нитки не наблюдалось.
Кошка, как обычно, сидела на окне и грелась на солнышке.
— Правда ведь, оно красивое? — восхитилась Ана.
— Д-да, очень красивое…
Ана взяла платье, и Ноэлия подумала: «Сейчас она меня убьёт».
Сестра держала платье прямо перед собой и любовалась.
— Так уж и быть. Я дам тебе его надеть, — сдалась она. — Но обещай быть очень аккуратной.
— К-конечно, — пробормотала Ноэлия.
Выходит, кошка сделала свою работу превосходно. Дырки не было видно. Остались только чёрные волоски кошачьей шерсти рядом с платьем. Сестра даже не обратила на них внимания.
Ноэлия вздохнула с облегчением и опустилась на кровать. Ана отложила платье и тут заметила на окне чёрную кошку.
— А ну кыш отсюда, пугало! — закричала она.
— Оставь её в покое, — произнесла Ноэлия. — Что ты так волнуешься?
— А ты разве не знаешь, что чёрные кошки приносят несчастья? — напомнила Ана.
— И кто тебе такое сказал? — спросила Ноэлия.
В тот же миг солнце исчезло из окна. Кошка посмотрела на Ноэлию и улыбнулась, как это умеют кошки. Потом спрыгнула на землю и тут же исчезла в саду, наверное, отправилась искать другой тёплый и солнечный уголок, где можно было бы продолжить принимать солнечные ванны, как делают все кошки, независимо от того, какого цвета у них шерсть.
Лео и крылатый конь
Каждый вечер, когда родители Лео начинали спорить, он уходил в свою комнату и принимался рисовать.
Лео был очень терпеливым и наблюдательным художником. У него под рукой всегда была коробка с наточенными карандашами и тетрадь в голубой обложке, в которой обитали звери, растения, чудища и корабли.
Он часто мечтал и порой даже разговаривал со своими рисунками. Лео был очень тихим и застенчивым мальчиком. У него почти не было близких друзей, разве что Габриэль, школьный приятель, который пригласил его завтра на день рождения.
Частенько на уроке учительница просила Лео нарисовать то, о чём она рассказывала, а потом вывешивала его работы на доску. Классную комнату украшало много рисунков Лео: огромное дерево с жёлтыми глазами, злые волки, ракеты и пиратский корабль, на борту которого пираты с деревянными ногами и гнилыми зубами.
А ещё Лео очень любил сказки. Он выдумал цирк, который путешествовал по всей галактике и искал новых артистов на каждой планете. Сейчас, в своей комнате, мальчик начал рисовать крылатого коня. Коня звали Пи, и это был очередной цирковой артист.
Тем временем из кухни стали доноситься голоса родителей. В очередной раз они спорили. Иногда после ссоры мама в слезах заходила в комнату Лео, обнимала его, а после, немного успокоившись, уходила, не произнеся ни слова. Или же к нему заглядывал отец, подходил к окну, закуривал сигарету и начинал говорить — о футболе или о чём-то ещё, затем вдруг замолкал и удалялся, тоже не произнеся ни слова, окутанный пеленой дыма, словно печальный призрак.
Лео совсем не нравились эти неожиданные визиты, но он ничего не мог поделать. Оставалось лишь одно — гадать, кто из родителей нагрянет в этот вечер. Вот если бы у него был брат, возможно, родители ходили бы к нему?!
Мальчик постарался думать только о Пи. Конь получился очень сильным, с иссиня-черной гривой и длинным блестящим хвостом. Когда крылатый конь был почти дорисован, Лео услышал крики и звон разбитой тарелки. Потом что-то громыхнуло в ванной. Он решил побыстрее выскользнуть из комнаты, пока кто-то из родителей там не появился. Но рисунок был незакончен…
