Александр Шишов - Две подружки
— Далеко не отлучайтесь, — сказала Юлина мама. — Подвода скоро пойдет к переправе.
— Ладно! — крикнула Юлька и стремглав побежала к реке.
Варя — за ней.
Девочкам не хочется отсюда уезжать
— Пойди сюда. Не тебе, что ли, говорят? Пойди ко мне, — Юлька с силой потянула подружку в кусты. — Домой не поедем.
— Как это — домой не поедем? — Варя в недоумении посмотрела на нее.
— А вот так: останемся в коровьем лагере ночевать. Вечером-то здесь интереснее. Костер зажгут. Жуков будет полно. Ночные бабочки полетят. Совы появятся. Ты видала когда-нибудь сову?
— Нет, не видала, — ответила Варя.
— А летучую мышь?
— Не видала.
— Ну вот, увидишь, — соблазняла ее Юлька.
Варе вначале показалось — страшно: совы, летучие мыши, а может, и волки. Но ведь все, что страшно, — интересно. Она смотрела, не мигая, на шуструю Юльку и хотела ей довериться. А затем спохватилась:
— Нет, я не останусь.
— Почему?
— Дома бабушка… — протянула Варя.
— Вот маленькая! Без бабушки она не может.
— Меня искать будут.
— Тише, нас уже ищут, — погрозив пальцем, шепнула Юлька и притянула подружку к себе. — Останемся здесь, вот и все. Говори «да».
Варя поколебалась, а потом тихонько сказала:
— Да.
Как же с Юлькой не согласишься, когда она того хочет? Попробуй, не согласись — дружить не будет или… столько придумает разного, что потом не обрадуешься. Девочки затаились: нет их, ищи не ищи — не найти, шарь не шарь — не нашаришь.
И тут же услышали голос Юлиной мамы:
— Ау! Где же вы? Юля, Варя, ау!..
Ольга Петровна быстро прошла вблизи. Девочки сквозь кусты увидели ее пестрое порхающее платье, но не откликнулись.
— Куда же они подевались? Вот хлопоты! Лошадь замучилась на жаре, а им что!
Вначале Юлина мама говорила ласково, а теперь уже сердито.
И другие доярки искали девочек.
— Ау, ау!.. Где же вы? — кричали они на весь лес.
Только все понапрасну: кусты-то хоть и при дороге, а поди-ка, найди того, кто в них захочет спрятаться.
Юлина мама побежала к реке. Тут-то она было и наткнулась на девочек, да они не зевали — перебежали на другое место. Она уже зло бранилась:
— Одно наказание с такими детьми! Не миновать — палку брать! Из-за них лошадей задерживай.
Варя терпела, терпела и пошевелилась.
— Не шебаршись, — приказала ей Юлька.
— Что-то ползет у меня по ноге, — тихо сказала Варя.
— Ничего не ползет.
— А вдруг мышонок! — Варя сжалась.
— Какая-нибудь жужелица.
— Нет, что-то мохнатое.
— Ну, гусеница.
— Ой! — невольно вырвалось у Вари — большие синие глаза округлились. Она наверное бы закричала, выдала себя, но Юля вовремя больно ущипнула ее.
— Нет, вы только подумайте — пропали и пропали. Что делать? Лошадь придется отпускать, — услышали они — Юлина мама понемногу сдавалась.
Мимо кустов плавно прокатилась нагруженная бидонами телега. Что-то бренчало на ней: наверное, крышка, не туго привернутая к бидону.
Из кустов девочки слышали, как Юлина мама наказывала вознице:
— Скажи бабушке Вариной или — кого там увидишь — матери: в лагере, мол, их девочка осталась. Не искали бы они ее.
Возница, удаляясь, ответил:
— Увижу, так скажу.
Но Юлина мама еще раз повторила:
— Зайди нароком да передай, чтобы Варина бабушка знала. А то еще наищутся…
Юлька обняла Варю:
— Слышишь, тебя мать и бабушка искать не будут.
Как только телега с бидонами уехала, подружки выбрались из кустов и — в сосняк, что за березовой рощей. Прыгая, запели на все лады:
Вот и мы!..
Вот и мы!..
На окрайке прислушались: где-то дятел выстукивал своим острым носом. Известно, дятел стучит по сухим деревьям да по дуплам, оттого и получается громко, словно — в барабан.
В лесу девочкам стали попадаться грибы: волнушки, лисички, сыроежки. Варя с жадностью сорвала вместо красноголового подосиновика мухомор. Увидела Юля и закричала:
— Брось, это мушья смерть!
— Боровичок-то? — спросила Варя.
— Что ты! Видишь, головка у него крапленая? Это мухомор.
Варя бросила и руки о траву вытерла. Поплевала на ладони и еще раз вытерла.
Здесь же, „у можжевеловых кустов, девочки увидели грибы-дождевики: кругленькие, серые, высохшие на солнце. Да ведь сколько их! Уродились они, должно быть, от одного дождя.
— Вот эти будем собирать, — предложила Юля.
— Куда их! Это поганки.
— Ну и что же, поганки? Так, играть. Видишь, из них можно самовары делать.
Юля сняла один гриб-дождевик, положила на ладошку и стала с Варей разглядывать со всех сторон.
— Сюда воткнем палочку — будет кран, а сюда согнутый прутик — будут дужки, — сказала Юля.
Варя обрадовалась.
— Ой, вон сколько можно наделать самоваров — всех гостей чаем напоить!
Только она присела на корточки и собралась сорвать один из дождевиков, как хитрая Юлька наступила ногой. Гриб — пых… и нет его, одна темная пыльца.
— Обманули дурочку — поиграли в дудочку!.. — прыгая на одной ноге, запела Юлька.
Варя погналась за ней. Бегая по поляне, девочки наступали на пузатые грибы-самовары, а они под ногами только — пых-пых-пых… От пыльцы можжевеловые кусты как бы затуманились.
— Ты меня обманула! — крикнула Варя. — Вот я тебя сейчас — достану. — И, сломив дубец, погналась за Юлькой…
Они бежали узкой, совсем мало нахоженной тропой. Юлька впереди, а Варька с дубцом за ней. За Юлькой раскачивались ветви кустарника и Варю — хлесть по ногам, хлесть по рукам, хлесть по голове.
Варя закрыла глаза и не увидела, как свернула в сторону — потеряла подругу.
— Где ты, Юлька? Где?
А Юлька только и ждала случая подсмотреть; что будет делать Варя одна, без нее.
— Где ты, Юля?
Юлька, спрятавшись в высоком папоротнике, молчала.
Варя догадалась, что подружка притворяется, и больше звать не стала: «Не откликаешься, ну и не надо…» — Пошла совсем в другую сторону.
Юля перебегала от одного дерева к другому и не выпускала Варю из вида, а когда та ушла уже далеко, закричала:
— Куда ты, так и заблудиться недолго. — Подошла к Варе. — Ты что, плачешь?
— Нет, мне в глаз соринка попала.
— Ты бы не глядела на макушки дерев.
Варя промолчала: а куда же еще глядеть, когда собьешься с тропы или дороги?..
Юля хотела вынуть у подружки из глаза соринку, но соринка сама выпала. Девочки опять было побежали, но — стоп…
Она увидели застрявшую машину
Варя в недоумении посмотрела на Юлю, а Юля — на Варю.
— Машина, — сказала Юля.
— Ага, — согласилась с ней Варя.
— Она застряла.
— Ага, — чуть слышно вымолвила Варя.
Так и есть — невдалеке от них урчала легковая машина: должно быть, хотела выбраться из колеи, а не могла — силенки не хватало. Чем усерднее месила вязкую грязь, тем глубже колеса зарывались в землю.
Девочки из-за лохматой сосны стали наблюдать. Их никто не видит, а они всех видят.
Наконец, открылась дверка. Пригнувшись, из машины вышли два дядьки. Юля сразу узнала дядьку с усами. Приезжал он не раз в колхоз и разговаривал с ее мамой: «Как дворы, чем кормите коров, каковы удои?» — спрашивал.
— Это Петр Иванович, зоотехник. Он в лагерь пробирается, — сказала Юля.
— Двое их.
— А то шофер.
— Вот бы нам покататься, — неожиданно для самой себя проговорила Варя.
— Ишь, чего захотела. Садись, где стоишь…
— Сама садись, где стоишь.
Подружки подошли поближе к машине. Как всегда, смелая Юлька впереди, а Варя за ней. Шофер вытер рукавом вспотевший лоб, лениво посмотрел на девочек — ничего не сказал. Наверное, подумал: это грибницы или ягодницы. Зоотехник Петр Иванович принес охапку еловых веток и бросил под задние колеса машины. Девочки немного посторонились.
— Говорил я вам, Петр Иванович, надо было ехать со стороны реки в лагерь. Крюк невелик, — произнес шофер, очень не довольный тем, что машина завязла в колее.
— Не миновать и здесь дорогу прокладывать: частые гости будем, — нисколько не печалясь, сказал Петр Иванович.
— Вот теперь намучаемся. Давайте еще лапнику.
С тем же усердием Петр Иванович опять принялся обламывать зеленые сучья елей.
Юлька подтолкнула Варю.
— Давай и мы.
— Чего?
— Ломать сучья. Хочешь прокатиться?
Петр Иванович сразу оценил усердие девочек.
— Вот спасибо. И в лесу есть добрые люди…
Юлю похвали — она не будет потрафлять. А Варя только и ждет того, чтобы ее старания увидели, — тогда она делается еще расторопнее. Ничего, что руки в кровяных уколах. Наломанные сучья девочки бросали к ногам шофера, а тот заминал их в грязь.
