Александр Гиневский - Парусам нужен ветер
— Ну и пусть трясётся. Только он пока ещё не работает.
— Так чего же ты его на руку нацепил?! Хвастаться, да?
— Я его, может, починять буду. Вот…
— А что?.. Правильно, Вовка! Мы его знаешь как здорово починим! Давай вместе, а то ты что-нибудь не так сделаешь.
— Давай, конечно. Я ведь потому к тебе прибежал, чтобы вместе…
Мы отвязали будильник от моей руки и положили его на стол.
— Ты хоть знаешь, из чего он состоит? — спросил Борька.
— Знаю. В нём колесики и стрелки. Колесики с зубцами.
— А пружина?! — закричал Борька.
Про пружину я совсем забыл.
Борька принёс отвёртку и молоток. Молоток здоровый — больше будильника. Я испугался. Тюкнешь таким чуть-чуть — и часы всмятку превратятся.
— А молоток зачем? — спрашиваю.
— Подожди, ещё пригодится, — отвечает Борька.
Сняли мы ручки, которыми заводят. Отвинтили три винтика, стали снимать крышку, а она не снимается. Борька всё лезет:
— Дай я чуть-чуть молотком…
— Да ты что?! Ты своим молотком лучше гвоздь в подоконник забей!
— В подоконник?.. А зачем? — удивился Борька.
— Пригодится, — говорю.
— Я вот сейчас тебе дам — узнаешь, как пригодится! Нам никак было не справиться с крышкой, и я сказал:
— Давай. Только осторожно.
— Не учи учёного.
Борька зажмурил один глаз, чтобы прицелиться, зачем-то два раза размахнулся и тюкнул. Он хорошо тюкнул — крышка так и отскочила. Только смотрим: что такое? Вместо красивого круглого стекла — одни дребезги.
— Ты зачем стекло разбил?! — закричал я.
— А ты чего орёшь?! Я же тебе крышку отколотил!
— А стекло кто разбил?! Кот Васька?!
— Не знаю. Я вот куда попал — по железу.
— А молоток чей?!
— Чей, чей…
— Да! Чей?!
— Ну, мой…
— А ещё говоришь, что не ты разбил… Оставайся со своим молотком, а я и без тебя часы починю. Мастер — только стёкла разбивать.
— Ну и уходи со своим будильником. Он у тебя всё равно отставать будет.
— Это мы ещё посмотрим, — говорю.
Дома я взял отвёртку из маминой швейной машинки и стал отворачивать маленькие блестящие винтики. Потом вытащил колесики и всё очень быстро разобрал. «Эх!.. Хорошо, что нет этого Борьки с молотком, — подумал я, — а то стоял бы и стонал: «Дай стукну, дай стукну…» А ведь это часы — не что-нибудь! Тут надо всё аккуратно, а он молотком… Никакого соображения нет у человека…»
Я работал, думал вот так вот про Борьку — и вдруг из будильника выскакивает что-то чёрное и — з-з-знь! Прямо у самого моего уха. Я так вздрогнул, что отвёртка тоже куда-то улетела. Я её не нашёл, а нашёл то, что вылетело из будильника. Это была простая железная пружина.
Мама позвала меня обедать. За столом я торопился, чтобы скорее приняться за дело.
В дверь кто-то позвонил. Я побежал открывать. Это был Борька.
— Ну?.. Починил? — спросил он.
— Осталось пустяки, — говорю.
— А мне можно? Я без молотка пришёл…
— Тогда заходи, — говорю, — только не мешай работать.
— Я тебе помогу держать что-нибудь.
— Знаю я, какой ты помогальщик…
— Вы чего там в дверях шепчетесь? — крикнула мама. — Боря, садись с нами обедать.
— Спасибо, я уже обедал.
— А у нас сегодня кисель черничный, — сказала мама, — может, выпьешь стаканчик за компанию с Вовкой?
— Кисель?.. Выпью. Только вы мне два стакана налейте. Я уже третий день стараюсь поправляться и ем помногу, — сказал Борька.
— Слышишь, Вовка, какой Боря молодец! Этак он тебя через неделю одной левой поборет.
Борька тяжело вздохнул.
— Нет. Через неделю не поборю. Может, через семь дней — и то не знаю.
Не успел я съесть второе, как Борька справился с киселём и пошёл в комнату. Тут я стал есть ещё быстрее, потому что этот Борька хоть и без молотка пришёл, а всё равно что-нибудь да натворит.
Вдруг слышу: звенит. Будильник звенит, а Борька вовсю громко чихает. «Вот так, — подумал я, — без меня зазвенел. И Борька чихает… Наверно, чтобы все слышали, что будильник не сам починился, а это он, Борька, его исправил».
Тут мне кисель показался горьким. И кто их только придумал, эти кисели. И второе тоже… Из-за этих обедов ничего настоящего в жизни не сделаешь. Мне стало грустно, потому что так за киселями можно всю жизнь просидеть.
Я пошёл к Борьке.
— Здорово, — говорю, — быстро ты починил. Что же ты меня не подождал… А говорил, вместе будем…
Борька поднёс к моему уху будильник и стал им трясти. В будильнике зазвенело.
— А чего ты его трясёшь? — спрашиваю.
— Да я вот… сложил в него все винтики и колесики. Тебя жду, чтоб вместе начинать.
Я от этих Борькиных слов так обрадовался, что чуть до потолка не подпрыгнул.
— Знаешь, Борька, ты настоящий друг! — говорю.
— Конечно, — отвечает он. — Я вот отвёртку твою нашёл под диваном. Ну и пылищи у вас там!
— А я-то думал: чего ты расчихался? Выходит, ты это просто от пыли?
— От чего же ещё?!
— Ладно. Отряхивайся и — давай.
— Я потом отряхнусь. Когда сделаем.
— Хоть бы руки сходил вымыл. Ведь часы чиним — не что-нибудь!
Борька посмотрел на меня, надулся и сказал:
— Значит, я — руки иди мой, а ты в это время — отвёртку опять затеряешь, да?..
— Раз так! — кричу. — Пошли вместе! Раз так, я тоже руки вымою, хоть они у меня и чистые!
В Сосновку по серьёзному делу
Мы все ходили по двору и не знали, что бы нам такое придумать.
— А у нас на площадке теперь новый сосед живёт, — сказал Борька.
— Ну и что? — развёл руками Толик. Он, когда говорит, всегда себе руками помогает.
— А то, что он на бульдозере работает. Вот. Его Валерий Николаевич зовут.
— Подумаешь, на бульдозере! — сказал Вадик. — Вот если бы на самолёте или на ракете, вот это да!
— Ребята, вон Валерий Николаевич вышел, видите? — зашипел Борька и вдруг крикнул: — Здравствуйте, Валерий Николаевич!
Мы увидели дядьку в кепке и в кожаной куртке. Руки у него были засунуты в карманы. Он шёл к нам.
— Здорово, мужчины! — услышали мы.
— Здравствуйте! — отвечаем. Только Вадик не поздоровался. Он сказал:
— А мы и не мужчины.
— Кто же вы тогда? — Дядька посмотрел на Вадика и нахмурился.
— Мы ещё мальчики.
— А из мальчиков кто вырастает? Девочки?
Мы все засмеялись, а Вадик надулся.
— Из мальчиков вырастают специалисты.
— Кто-кто?! — захохотал дядька.
— Специалисты — вот кто, — повторил Вадик и отвернулся.
— Слушай, специалист, ты хоть на деревья лазать умеешь?
— Нет, не умею, — сказал Вадик грустным голосом.
— А ты? — Валерий Николаевич посмотрел на меня.
— И я не умею… Нам не разрешают…
— Потому что от этого деревья ломаются, — добавил Толик.
— Эх, вы… цветы жизни… растёте, как божья травка в теплице. — Валерий Николаевич вздохнул, покачал головой и добавил: — Пошли в Сосновку.
В Сосновском парке люди ходят по дорожкам и медленно смотрят по сторонам. Если так гулять, то ведь можно заснуть. Прямо стоя. Поэтому Валерий Николаевич разрешил нам бегать и прыгать. Не на газонах, а между деревьями — где уже лес начинается. Валерий Николаевич сказал, что всё можно: и бегать, и прыгать, и кувыркаться, и на деревья лазать. Только надо делать всё с головой.
И вот мы разбежались кто куда. Мы так кричали — будто заблудились. Только мы не заблудились, а это от радости.
Борька закинул высоко на ветку свою белую шапку с пластмассовым козырьком. Мы набрали шишек и стали сбивать её. Я попал, шапка свалилась, а Борька захотел её снова закинуть. Потому что ему здорово понравилось попадать шишками. Но тут Валерий Николаевич сказал:
— Пора кончать этот телячий восторг. Хватит, хватит! Мы что, сюда приехали пугать деревья своим криком?! Вон как трясутся.
— Это они от ветра.
— Ничего подобного — страху вы на них нагнали. Ладно, братва… Приехали мы по серьёзному делу: учиться лазать на деревья.
Валерий Николаевич подвёл нас к дереву.
— Вот видите эту сосну с толстыми сучьями у земли?
— Ого!.. Вы нас заставите лезть на самый верх?! — испугался Толик, и мы все задрали головы, потому что сосна была очень высокая.
— Я никого не буду заставлять. Пусть лезет тот, кто хочет стать смелым…
— А дерево не поломается? — сказал я.
— Да ты что?! Это же взрослое дерево! Ему даже приятно, когда на него садятся птицы или залезают такие мальчишки, как ты.
Валерий Николаевич показал нам, как надо браться за сук, и мы полезли. Сначала Борька. Он чуть-чуть вскарабкался и посмотрел на нас. Мы не узнали Борьку: у него глаза стали большие-большие. Наверно, от ужаса или от страха. Мы думали, что он сейчас заревёт, а он:
