Саадул Кануков - Девочка из Ленинграда
— Спасибо за службу! Молодцы! — сказал начальник штаба.
Потом докладывал Игорь Балятинский, и его похвалил командир.
Уже стало совсем светло, когда Игорь, Рая и Светка возвращались домой. Улицы были пустынны. После отбоя люди вылезли из убежищ, разошлись по домам и теперь уже, наверное, спят. «Как-то там бабушка с Вовкой?» — подумала Рая.
Они поравнялись с домом Игоря. Девочки остановились.
— Я провожу вас, — сказал Игорь.
Но тут откуда-то сверху послышался хрипловато-гортанный голос: «Где Игорь?! Где Игорь?!»
Вслед за тем из окна третьего этажа выглянула женщина с утомленным лицом:
— Игорь! Иди успокой своего баловня. Иначе отец выбросит его вместе с клеткой на мостовую. Ночь — в убежище, пришли домой — и тут покою нет!
Игорь смущенно улыбнулся девочкам:
— Извините: Кузьма, попугай, волнуется… До завтра!
Утро было тихое, погожее, и девочки шли не торопясь.
На углу улицы им повстречались мальчишки из соседней школы. Один из них — круглолицый, с широко расставленными золотистыми глазками-изюминками — крикнул:
— Салют доблестным бойцам ПВХО! Как, пальчики не обожгли? Косички не подпалили?.. Из какой школы, девчонки? — уже серьезно, без наигранности и шутовства спросил он. — Из двести тринадцатой? Соседи, значит. Ну, как прошла вахта? Было что? Да? А у нас ни одной, — как будто разочарованно, протянул паренек.
— И хорошо! — сказала Рая. — А будет туго в следующий раз — дайте знать: поможем! Гуд бай! — она шутливо раскланялась и взяла Светку под руку.
— Отличные девчонки! — послышалось позади. — Честное слово, я переведусь в их школу!
Подруги улыбнулись.
Бабушка не спала, у нее уже были готовы ее знаменитые оладьи. Но что удивило Раю — не спал даже Вовка. Это просто поразительно!
— Почему не в постели? — строго спросила Рая.
— Как же — в постели? Не полагается: на часах стоит! — Бабушка сокрушенно кивнула в угол: там из книг был сооружен вал, на нем возвышалась жестяная пушка.
— Где ты ее взял, артиллерист? — спросила Рая.
Вовка молчал: на посту разговаривать не положено.
Пояснила бабушка:
— Один дедушка пришел в убежище с двумя внуками и полной корзиной игрушек: ружья всякие, пулеметы, пушки. И началась баталия. Забавный дед, старый солдат, с крестом Георгия. Ну, и наш к ним. Все два часа и провоевали. А на прощание внуки подарили нашему эту самую пушку.
— Вот что, вояка, сейчас же положи папины книги на место — и спать! Ясно? Выполняй приказ!
Вовка уже давно знал, что перечить сестре нельзя: шлепок можно заработать. К тому же глаза сами собой закрывались, того и гляди, уснешь на посту. Едва передвигая ноги, он перенес книги в шкаф, взял пушку и, как только очутился на кровати, заснул мертвым сном.
У ворот города
Уже около двух недель мама не приезжала домой, а в городе становилось все тревожнее. Чаще стали налеты вражеской авиации. Чуть ли не каждую ночь приходилось дежурить в штабе ПВХО.
Сегодня утром прибежала Света.
— Слушай, Рая… У нас Нелька заболела. Вся как в огне горит! Бабушка велит съездить за мамой. А я боюсь одна. Может, съездим вместе? Кстати и ты свою маму навестишь, а?
— Ну что ж, поедем… Только знаешь, давай позовем еще Игоря… — Она почему-то смутилась и торопливо добавила: — С мальчишкой не так боязно.
— Ага, — согласилась Светка.
Они тотчас направились к Игорю.
Рая заметила, что в городе сегодня как-то особенно тревожно. Люди все озабоченные и торопились более обычного. У подъезда одного из домов стояла грузовая машина. Кузов ее был полон чемоданов. На них сидели грустные, заплаканные женщины с малышами на руках. Из подъезда выскочил толстый, коротконогий и весь всклокоченный мужчина со стенными часами в руках. Сунул на колени старушке, сидевшей у самого борта, крикнул: «Едем!» Вскочил в кабину, машина тронулась.
У подъезда дома Игоря девочки увидели почти такую же картину. Только тут стояла не грузовая, а легковая машина. На верхнем багажнике лежали узлы, связанные стопки книг. Мужчина, высокий, с бородкой клинышком, в больших роговых очках, подняв капот, заглядывал в мотор.
— Это Игорев папа, — шепнула Рая подруге.
И вдруг из подъезда выбежал с клеткой сам Игорь. В клетке на всю улицу кричал Кузьма: «Куда? Куда?»
Увидев одноклассниц, Игорь смутился, сердито ударил ладонью по железным прутьям клетки: «Замолчи!» — и к цепочкам:
— Салют! Куда курс держите?
Рая как-то виновато посмотрела на подругу, сказала:
— К тебе… А вы уезжаете?
— Да. Папин институт эвакуируют — приходится и нам с мамой.
Света заметила, как Рая сразу сникла, опустила глаза.
— А мы, знаешь, Игорь, хотели тебя звать… У нас Нелька заболела — за мамой едем. Хотели тебя просить… — запинаясь, сказала Света.
— Я бы с удовольствием, девочки… Честное слово! Но сами видите… — Он кивнул на машину. — К тому же, говорят, с оборонки все возвращаются. Немцы обошли укрепления и вот-вот подступят к городу…
— Что же делать? — Света взглянула на Раю. — Давай сходим на вокзал: может, узнаем поточнее, тогда и решим.
— Пойдем… — отозвалась Рая.
— До свидания, Игорь! — Света протянула руку.
Рая только тихо сказала:
— До свидания…
На вокзале и привокзальной площади было полно народу. Сидели на узлах, чемоданах. На руках — дети. У касс — пребольшущие очереди. Шум, гвалт, плач детей.
Пришел какой-то поезд. О нем объявили по радио, но динамик так хрипел, что девочки не разобрали — какой и откуда.
— Пойдем к выходным воротам, — сказала Света.
Чтобы не потеряться в этой массе людей, подруги взялись за руки. Ныряя среди толпы, они выбрались из вокзала, прошли к воротам.
Пассажиры, обгоняя друг друга, выходили на площадь. Они были в грязной, заляпанной глиной одежде, в обшарпанной обуви.
Девочки напряженно всматривались в озабоченные лица.
— Мама! — вдруг вскричала Рая и бросилась в толпу, — Мама!
— Раечка!
Мать и дочь с трудом выбрались из людского потока.
— Евгения Федоровна, а моя мама где? — спросила Света.
Рая видела, как лицо матери вдруг стало растерянным.
— Светочка… Мама твоя… Она приедет попозже… Только ты, пожалуйста, не отчаивайся… Она поправится. Рана не очень тяжелая. Ее отправили сюда, в город. И завтра, наверное, вам сообщат, в какой она больнице.
Света уткнулась лицом в ладони, плечи ее вздрагивали.
Рая обняла подругу.
— Светка, не надо… Не плачь. Ну, я тебя прошу… — говорила она, сама глотая слезы.
На трамвай сесть было невозможно, и они шли пешком. Рая не выпускала руки Светки, ласково прижималась к ней плечом.
Когда они подходили к дому, из-за мусорного ящика с автоматом в руках выскочил Вовка.
— Мама, мама приехала!
Он подбежал к матери — грязный, растрепанный, в разорванной рубашонке.
— Боже мой, что с тобой?! — воскликнула Евгения Федоровна. — Что ты делал?
— Это дот, мама! — кивнул Вовка на ящик. — Я караулил, чтоб фашисты не напали.
Евгения Федоровна грустно улыбнулась:
— А! Ну, тогда молодец. Только иди сейчас же помойся и переоденься… Света, — обратилась она к подруге дочери, — пойдем попьем с нами чаю.
— Спасибо, Евгения Федоровна: мне домой надо…
— У них Нелька заболела, — сказала Рая.
— Да? Что с нею? — спросила Евгения Федоровна.
— Не знаю… — протянула Светка. — Доктор не сказала. Только укол сделала. Завтра еще придет.
— Я вечером забегу к вам… Рая, проводи Свету.
На другой день пришла из больницы открытка. Света прибежала к Рае.
— Я к маме иду. Пойдешь со мной?
Рая нарвала в палисаднике цветов. Букет получился большой, красивый.
— Спасибо, Раечка! — шепнула Света. — Мама так любит цветы!
В вестибюле их встретила няня.
— Вы к кому, девочки?
— К маме… — волнуясь, сказала Света. — Ее ранило на оборонке.
— Мам у нас тут много, — мягко возразила няня. — Как фамилия-то?
— Ах, простите! Серова Антонина Ивановна, — пояснила Света.
Няня сказала, что она сейчас узнает у дежурной сестры, можно ли к больной, поскольку сегодня день не посетительский.
Скоро она вернулась с сестрой.
Сестра была совсем молоденькая. Рая с восхищением и завистью смотрела на девушку, на ее белоснежный халат и марлевую косынку.
— Девочки, я вас пущу, — сказала сестра. — Только не надолго. Хорошо?.. Няня, дайте им, пожалуйста, халаты.
Антонина Ивановна лежала на высоких подушках. Рая не сразу узнала ее: такая она была бледная.
Света, уронив на кровать цветы, уткнулась лицом в грудь матери, беззвучно заплакала. Антонина Ивановна гладила ее по голове. Рая не знала, что делать. Наконец Светка подняла голову. Мать вытерла ей заплаканное лицо своим платком, сказала:
![Алексей Рюриков - 10 июня 1941 года [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
