Беатриче Мазини - Дети в лесу
— Не сходится, — сказал Джонас.
— Что значит «не сходится»?
— Предположим, родители, которых прислала Комиссия, и в самом деле настоящие, и предположим, что нам удастся достоверно установить, что речь идет именно об их детях, — все равно это будет редчайшее исключение. Большинство детей, которые здесь находятся, остались без родителей очень давно. Что изменится для них? Скажем, мы сумеем помочь воссоединению десяти, пусть двадцати семей благодаря аналитическим наборам — да и то если у родителей хватит средств, чтобы сюда добраться. А что с остальными детьми? Они-то как были, так и останутся одинокими…
— А вот тут уже — твой выход, мой дорогой. В твое отсутствие я позволил себе сунуть нос в ваш рабочий кабинет. Правильнее будет сказать, в твой кабинет — этот олух, твой напарник, и не подозревает, что там происходило. Неплохую ты установил защиту — мне пришлось немало попотеть, пока я ее взломал, зато какое удовлетворение! Знаешь, я ведь тоже раньше баловался всякими программерскими штучками. В нормальном мире твою защиту можно было запатентовать и заработать кучу денег… Ну да ладно. Я готов посмотреть сквозь пальцы на то, что ты позволил детям сбежать и не поднял тревогу — наоборот, следил за ними издалека и помогал в придачу. Главное, сейчас они на месте, а одним больше, одним меньше — не важно. Вернем их родителям, во всяком случае, тех, кого сможем, и получим заслуженное признание. С твоими мозгами и со всеми этими приборами нам ничего не стоит подкорректировать результаты — вот тебе и стопроцентное подтверждение родства. У детей появятся родители, у родителей — дети. И все это в полном соответствии с последними научными достижениями! После первых воссоединений Неоправительство и Контрольная Комиссия предоставят нам необходимое финансирование, и тогда мы пристроим их всех! А потом закроем лавочку и переселимся в Неостолицу, будем наслаждаться заслуженным признанием. Говорят, город восстанавливается не по дням, а по часам — Канцлер уже дал прием для членов Неоправительства, а ты же понимаешь, что это такое: женщины, вино… Представь себе, его специально привезли с Земли. Ты помнишь вкус вина, Джонас?
Впервые Мак-Камп назвал его по имени. Джонас поморщился. Он держался из последних сил, чтобы не схватить этого типа за шиворот и не дать в рожу Джонас и сам не был ангелом — среди выживших вообще ангелов не было, — но план Мак-Кампа вызывал у него омерзение.
Он делал вид, что обдумывает предложение.
— А кто занимается анализами?
Мак-Камп усмехнулся:
— Сейчас, когда ты вернулся, я готов передать эту честь тебе. В конце концов, это ведь ты привел их обратно. Где лаборатория, ты знаешь; я прикажу отвести детей помыться, и потом они все в твоем распоряжении.
— Вы не хотите увидеть их лично?
— Спасибо, мне хватает и телекамер. К тому же я никогда не пылал особой любовью к детям. Я не этих имею в виду… а вообще всех.
Снаружи Рубен собственным телом защищал Собака: охранники травили диковинного зверя, тыкали его ружьями в бока. Зверь скалил зубы и рычал, но они только гоготали и не оставляли его в покое. Наконец, разъярившись, Собак прыгнул вперед и попытался схватить одного из них зубами; тот испуганно отпрянул и крикнул:
— А ну успокой его, а не то я сейчас всажу в него весь заряд!
— Ага, если сможешь отыскать курок, — насмешливо заметил его товарищ.
— Нам пора, — быстро сказал Джонас. — Рубен, ты со мной.
— А Собак? — нерешительно спросил тот.
— Он тоже.
Рубен облегченно вздохнул.
— А мы? — шагнула вперед Хана. На ее лице читались вызов и подозрение.
— Вы пойдете с ними. Помоетесь, переоденетесь. А потом мы снова увидимся.
Том ничего не сказал, лишь бросил на Джонаса долгий взгляд, полный доверия, надежды, тревоги, боли.
— Скоро увидимся, — успокоил его Джонас, сам не зная, возможно ли это.
— И что, значит, мы теперь должны притворяться? Чего ради? — пробурчал Рубен, когда Джонас коротко ввел его в курс дела. Они вернулись в свой кабинет, и Джонас наводил порядок после недавнего обыска. Нужно было немедленно приниматься за работу.
— Может, и не понадобится притворяться. Сначала посмотрим, что тут у них за аналитические наборы и какие они дадут результаты. — Джонас яростно выбивал ряд цифр на клавиатуре. — Откуда нам знать? Может, они и правда их родители.
— Ладно, эти, может, и родители. А остальные? Все остальные?
— О них тоже подумаем. В свое время, — отрезал Джонас, явно давая понять: все, дискуссия окончена.
— А что будет с ним? Ты хоть в курсе, что они хотели его пристрелить? — снова заговорил Рубен через некоторое время, указывая на Собака, который лежал в углу, опустив морду на лапы.
— Не посмеют. Он же твой, так?
— Вообще-то он не мой, а детей… Я его забрал, просто чтобы не пристрелили. Дети не смогут его защитить.
— Твой, твой. Детям не разрешат держать его у себя. Тем более что скоро их разлучат, — сухо сказал Джонас, не отрывая взгляда от монитора.
— И ты так спокойно об этом говоришь? А я думал, они что-то для тебя значат!..
— Я тоже так думал.
— По-моему, ты и сейчас так думаешь… просто что-то мухлюешь.
— Ну что ты, — усмехнулся Джонас. — Я верный слуга Неоправительства, делаю, что мне приказано. Скоро у меня будет медаль, и форма, и женщины, и вино… — кажется, он передразнивал недавний тон Мак-Кампа.
— Все-таки странный ты какой-то.
— Ты тоже, — отозвался Джонас. — Все мы странные…
— Брат и сестра? — Хана смотрела на Дуду с ужасом и изумлением.
— Таковы результаты анализов, — сказал Джонас, помахивая перед ее носом свежей распечаткой — двумя спиралевидными цепочками на листке бумаги. — Я не могу сейчас объяснить вам всех деталей, но сомнений быть не может. Думаешь, я не удивился?
— Но я его совсем не помню… Я вообще мало что помню, так, обрывки. Том знает? — Внезапно смутившись, Хана пожала плечами. — А разве… разве он не Вылупок?
— Ничто не препятствует тому, чтобы Остаток и Вылупок оказались родственниками. В начале Великой Угрозы твои родители, как и многие другие, решили вступить в программу «Гарантированное Будущее». У них с собой все документы, им удалось их сохранить, несмотря ни на что. В то время они согласились, чтобы их гаметы были использованы для эмбрионов, которые хранились бы в идеальных условиях, в очень надежном месте — как в банке. На всякий случай. Чтобы гарантировать потомство в случае чего-то непредвиденного.
— То есть если бы я умерла… — помрачнела Хана.
— Или если бы умер один из них, а второй хотел бы иметь рядом родного человека, чтобы жить дальше. Вместе с тобой, конечно же, — поспешил добавить Джонас.
— Короче, он ребенок из морозильника, — Хана прищурилась и оглядела Дуду с ног до головы.
— А ты была зачата традиционным способом. Но у вас одни и те же родители.
— И где они? — не выдержала Хана.
В лаборатории повисло молчание; выражения лиц детей менялись от испуганно-тревожного до равнодушного. Джонас договорился, чтобы Хане и Дуду дали возможность побыть вдвоем, и теперь они ждали, что будет дальше.
— Они здесь. На Базе. Они искали вас повсюду, потом узнали, что вы можете находиться здесь, и примчались за вами. Они прошли все анализы, так же, как и вы, и могу вас заверить — это и есть ваши родители. Конечно, это небывалый случай — чтобы Остаток и Вылупок оказались братом и сестрой и встретились в такой невероятной ситуации. Такого еще не было… до сегодняшнего дня.
Когда пару часов назад Джонас объявил Мак-Кампу результаты анализов, тот окинул его быстрым взглядом и тут же кинулся считать: хорошее финансирование, престиж, к тому же стопроцентные гарантии…
— А другой? Тот, другой родитель, о котором ты говорил? — спросил Глор. — Может, это мой?
Джонас в сомнении смотрел на него, не отвечая сразу. Чтобы дать детям еще немного почувствовать себя одинаковыми, он сделал анализ ДНК всем без исключения: поворошить ватной палочкой во рту — не страшно и не больно, зато дети снова были вместе. Одинаковые. В последний раз. Но очень скоро все изменится.
— А я? Я тогда чья? — вскочила Орла.
— И я? — эхом откликнулась Нинне.
Джонас снова терпеливо повторил:
— Как я вам уже говорил, на Базу приехали трое родителей: семейная пара и тот, который остался один, — папа. Оказалось, что документы, которые предоставили эти родители, указывают на детей из одного и того же Сгустка — вашего, номер Тринадцать, того, который исчез. Вот почему мы с Рубеном отправились на ваши поиски и привели вас обратно.
— Ты не ответил на вопрос Глора, — вмешался Том-Два-Раза, глядя на Джонаса почти враждебно. Это были его первые слова за много часов.
— Я как раз к этому вел. Результаты анализов показали, что, вне всякого сомнения, речь идет об отце Нинне. — Он посмотрел на девочку, которая раскрыла от удивления рот и вдруг разрыдалась.
