Дэн Смит - Тайна брата
Издали раздается вой сирены.
Застываю, едва шагнув на первую ступеньку.
Включается вторая сирена, в этот раз чуть ближе.
Авианалет. Скоро здесь будут самолеты.
Надо спешить.
Родные проснутся, спустятся вниз и обнаружат, что я уже сижу в подвале. Одетый как на улицу.
Меня трясет от адреналина. Выскочив из подвала, гашу свет и закрываю дверь. По дороге задеваю швабру с метлой. Они падают с громким стуком, но его заглушает вой сирен. Город уже стоит на ушах, можно не таиться. Главное — успеть к себе в спальню.
Утекают последние секунды.
В темноте прыгаю через ступеньки. Ничего не видно, но я давно способен пройти здесь с закрытыми глазами. Сейчас я буду в спальне.
Сирены завывают совсем рядом, вражеские самолеты уже над нами, а я бегу не в убежище, а от него.
На верхней ступеньке делаю неверный шаг, поскальзываюсь, падаю на четвереньки и вкатываюсь к себе в тот миг, когда начинает открываться дверь.
— Карл? — зовет мама из коридора. — Карл, вставай! Быстрее!
Распахнув дверь, она заходит в комнату. Слава богу, темно хоть глаз выколи.
— Да-да, иду. — Встаю на ноги.
— Быстро вниз, — говорит дед из коридора. — Немедленно!
— Что за суета? — Это бабушка. — Небось опять будут швырять листовки.
— А если нет? — отвечает дед. — Вот упадет тебе на голову бомба, будешь знать.
— Ничего не видно, — жалуется Ба.
В коридоре вспыхивает лампочка. Перед глазами пляшут цветные пятна.
— Ты чего творишь? — набрасывается на нее дед. — А ну выключи. Хочешь, чтобы дом было видно с неба?
— На окнах плотные занавески, — срезает его Ба. — А кому надо, тот и так знает, где стоят дома. Не наугад же они над нами летают?
— Хватит вам! — Мама утаскивает бабушку вниз.
В суете никто не обращает внимания, что на мне уличная одежда. Переодеваться в пижаму некогда. Надеюсь, прокатит.
Вокруг завывают сирены. Кажется, этот звук наполняет весь мир. Когда мы в прошлый раз сидели в подвале, он доносился куда слабее.
— Похоже, врубили все сирены в городе. — Дед подтаскивает ведро с водой ближе к столу, чтобы было под рукой на случай пожара. Сидим кружком, смотрим друг на друга. То, что творится на улице, пугает нас.
— Сыграем в картишки? — пытается отвлечь нас дед. Он берет со стола колоду и начинает тасовать.
Ждем, пока он раздаст, и делаем вид, что нам не страшно.
— Когда успел одеться? — спрашивает мама.
— А?
— На тебе одежда.
— А… я не спал, — на ходу стряпаю отговорку. — Услышал первую сирену, очень далеко, а потом завыла другая, и я оделся на случай, если мы потом пойдем на улицу…
— Чтобы не ходить перед людьми в пижаме? — спрашивает мама.
— Чтобы перед Лизой не ходить в пижаме, — подкалывает дед.
— Не дразни мальчика, — просит мама. — Возраст у него такой, когда начинают распускать хвост перед девочками.
Поверили! С души падает камень. Но радость длится недолго: на улице начинают палить восемьдесят восьмые.
Бум-бадабум-бум-бум. Бадабум.
А потом уши ловят ровный гул летящих самолетов и зловещий свист падающих бомб.
Первый взрыв звучит так себе. Просто хрустнуло где-то вдали. Но мы тревожно переглядываемся. Мама обнимает меня.
За первым взрывом следует второй.
И еще один.
И еще один.
Бомбы дождем сыплются на город. Грохот, треск, земля дрожит.
— Приближаются к нам, — говорит Ба.
Восемьдесят восьмые продолжают отстреливаться.
Даже вообразить страшно, что сейчас творится снаружи. Там на улице царит огонь, взрывы, смерть. Настоящий конец мира.
— Стефан сейчас в безопасности? Он не пострадает? — спрашиваю.
Взрослые переглядываются.
— Думаю, самолеты ему точно не угрожают, — выдавливает улыбку дед. — Карл, ходишь первым.
Он сдает карты, пытаясь отвлечь меня. Невидящими глазами смотрю на листочки картона. Если на нас упадет бомба, выдержит ли крыша? Или дом развалится и нас погребет под обломками? Раздавит ли нас или мы будем заперты в подвале с колодой карт и ведром воды? Или нас вообще разнесет на клочки?
Мной овладевает паника. Хочется выбежать наружу. Поехать с Лизой в сад. Катить на велике, и чтобы солнце светило в спину. Очутиться где угодно, лишь бы не здесь.
— Все нормально, — обнимает меня мама. — Не бойся.
— Мне страшно. — Роняю карты на стол.
— Мне тоже, — признается она. — Но скоро все кончится.
Смотрю через плечо на полку в дальнем углу подвала. Там лежит то, за чем я лез сюда, когда завыли сирены. Авианалет поломал наш с Лизой хитрый план. Понятное дело, сегодня мы уже ничего не сможем. Но мысли о Лизе успокаивают меня. Закрыв глаза, представляю, что я не в подвале, а в саду. Рядом Лиза. Мы разулись, чтобы чувствовать ногами траву. Мы лежим на спине, смотрим в небо и гадаем, на что похожи облака.
Взрывы грохочут на окраине, постепенно приближаясь к нам. Земля дрожит. С потолка летит пыль. Смерть стучится в двери, а меня нет дома. Я в саду и не вернусь в подвал, пока самолеты не улетят и город не накроет одеялом тишины.
Новый план
Тротуар завален битой черепицей, но внимание людей приковано к разгорающемуся огню.
Над крышами встает оранжевое зарево. С треском полыхают дома буквально в нескольких улицах от нас. В воздухе стоит густая вонь. Искры взлетают в небо и пляшут над крышами, как угасающий фейерверк. Языки пламени подсвечивают силуэт церкви.
В то, что происходит, невозможно поверить. Рядом с нами горят разбомбленные дома. Их жители погибли или заперты в подвалах.
— Повезло нам, — говорит Лиза. — А представь, если бы мы…
Она замолкает. Поворачиваюсь к ней. У нее в глазах сверкают отблески огня. Сейчас Лиза кажется мне необычайно милой девочкой.
— Красота-то какая, — говорит моя подруга.
— Ага, — соглашаюсь. В самом деле красиво. И в то же время жутко. Пламя, зарево, искры и прожекторы создают волшебное зрелище. Только в основе лежит настоящий кошмар.
— Повезло нам, — повторяет Лиза. Наши пальцы встречаются.
Лиза ждет, что я возьму ее за руку. И я не упущу эту возможность. Поднимаю глаза. На миг наши взгляды встречаются, и мы вновь оборачиваемся к зареву.
Мы с Лизой словно одни на этой улице. Но тут до меня доносится голос деда.
— Там у нас Фельдштрассе? — спрашивает дед сам у себя.
Мы с Лизой тут же вспоминаем, где находимся. Руки сами отдергиваются, как от горячего.
— Надо бы им помочь, — предлагает герр Акерман, наш мясник. Он выжидающе смотрит на деда. — Что, сходим туда?
— Пожалуй, — кивает дед.
— Можно с вами? — спрашиваю.
— Конечно нет, — отвечает мама. — Там слитком опасно.
— Я не буду мешаться.
— Карл, ты никуда не пойдешь. Да и деду не стоило бы.
— Что я, по-твоему, слишком старый для таких дел?
— Нет, папа, просто…
— Ну так молодых ребят всех забрали на войну, — говорит дед, выпрямляя спину. — Придется нам тряхнуть стариной. Пока есть силы, надо помогать людям.
— Я тоже пойду, — встает рядом другой старик.
Поднимается гвалт: деды сбиваются в кучу посреди улицы, чтобы идти на выручку пострадавшим. Женщины тоже собираются вместе, не забывая давать мужчинам советы. Если на улице и есть дети, их крепко прижимают к себе матери.
Деды решают, надо взять с собой ведра и всякие инструменты, чтобы разбирать завалы. Заскочив по домам и похватав что надо, они толпой уходят в сторону пожара.
— Ну что, провернем наше дельце? — шепчет Лиза.
— Каким образом? Да и поздно уже.
— Ничего не поздно. Сейчас чуть за полночь. Все успеют разбрестись по домам и уснуть.
Смотрю на толпу, на уходящих дедов.
— Они там провозятся до утра, — говорю.
— И пускай. Это же идеальное время.
— Но ведь будет полно людей…
— …слишком занятых, чтобы обращать на нас внимание.
Хорошая мысль. Кто в такую ночь заметит пару детишек, крадущихся во тьме?
— Ладно, — соглашаюсь я. — Когда?
— В два часа. Главное, не засни.
— Значит, в два часа.
— Ты достал? — спрашивает Лиза. Я знаю, о чем она.
— Еще нет. Но достану.
— Ты уж постарайся, а то все без толку.
Толпа дедов исчезает вдали. Женщины еще кучкуются на улице, обсуждают бомбежку, сплетничают, охают, качают головами, но и они потихоньку расходятся по домам. Меня зовет мама.
— Давай, до скорого, — шепчу я Лизе. — В два часа.
Захожу в дом. Мама запирает дверь. Поднимаясь по лестнице, я останавливаюсь.
— Забыл фонарик в подвале.
— Потом заберешь, — предлагает мама.
— Нет, пусть будет у меня, на всякий случай.
— На какой такой случай?
Пожимаю плечами.
— Ладно, только быстро.
