Николай Богданов - О смелых и умелых.
Потом пришёл сапожник и стал раздавать подшитые унты, зачиненные меховые перчатки. Он принёс высокие кожаные сапоги, на которых Горюнов попросил набить медные подковки, найденные Сухановым в сарае.
Сапожник постучал подковками и сказал:
— В два века не износить. А где ж хозяин?
Могло показаться, что этих людей кто-то нарочно подсылает, чтобы терзать лётчиков.
Пришел Муразанов. Не глядя на товарищей, он быстро забрал письма и телеграмму с кровати Горюнова, задвинул под неё сапоги и увернул лампу, приказав всем спать.
Суханов провел эту ночь, не сомкнув глаз. Ему никто и не намекнул, что Сашу могла погубить какая-то неисправность в моторе, — эта мысль закралась в душу сама. Суханов гнал её прочь. Он множество раз вспоминал, как проверил, опробовал мотор перед вылетом, как осмотрел всю машину, обратил внимание на каждый трос, как пролезали его пальцы в теснины ледяного металла, пробуя зазоры прерывателя магнето. Нет, не может быть, чтобы Саша погиб из-за его оплошности. И всё же сомнение терзало душу.
Как отверженный, бродил Суханов и, наконец, вышел к штабному блиндажу, где у стонущих проводов бодрствовали связисты. Его не прогнали. Суханов уселся в сторонке. Неожиданно по телеграфному аппарату пришла весть о Горюнове. Сейчас же телеграфист перевел её подошедшему начальнику штаба.
"Азия" сообщала «Ястребу», что в таком-то квадрате совершил вынужденную посадку самолёт. На хвостовом оперении — № 3. Пилот признаков жизни не подаёт. Самолёт находится на открытом простреливаемом пространстве между позициями, ближе к противнику. Подойти невозможно. Целесообразно уничтожить артогнём…
— Постойте, — сказал начальник штаба. — Суханов, — позвал он, — прочтите.
Моторист прочёл.
— При каких обстоятельствах бывают такие посадки?
— Возможно, вышел бензин…
— Или отказал мотор?
— Товарищ капитан, разрешите отправиться к самолёту, я проверю! — сказал Суханов.
Начальник штаба пристально посмотрел на моториста.
— Хорошо, товарищ старшина, — сказал он, — включим вас в аварийную команду… Возможно, удастся эвакуировать машину с поля боя, и тогда разъяснится, по чьей вине произошла вынужденная посадка.
— Так точно, — машинально сказал Суханов, стараясь ещё раз представить себе, что случилось с Горюновым. Почему отказал мотор? Жив ли Саша?
"Азии" было сообщено, что к указанному квадрату выезжает аварийная бригада.
В команду эту подобрались своего рода любители, народ бойкий, видавший виды: инженеры и техники, специалисты по моторам, по всем видам крылатых машин, и отчаянные разведчики, имевшие при себе лыжи и белые халаты зимой, маскировочные комбинезоны летом.
Получив приказ, команда собралась с быстротой пожарников. Суханов едва успел вскочить в кузов видавшего виды грузовичка. Он много слышал о приключениях «аварийщиков», как их прозвали мотористы, но никого из них не знал. Вначале ехали молча. Потом закурили. Потом разговорились.
— Плохое твоё дело, — сказал, затягиваясь папироской и освещая свои обвисшие рыжие усы, один из солдат, — ясно, по неисправности сел самолёт… Твоя вина.
— Отчего ж, а может, какая пробоина… Или какая другая причина, от него независимая, — тут же возразил ему другой солдат.
На душе Суханова было так тяжело, что и передать нельзя. Безучастно посматривал он на дрожащий свет ракет, обозначавших передовую, не отворачивая лица от встречного ветра.
Опытный шофёр осторожно провел грузовичок к передовым позициям и остановился в овражке, недалеко от командного блиндажа.
Караульный проводил Суханова к пехотному командиру. Офицер внимательно прочитал записку начальника штаба, подсвечивая себе карманным фонариком, и усмехнулся:
— Легко сказать — эвакуировать самолёт. А вы знаете, где он уселся? На ничьей земле. Среди минных полей. И местность — ну просто гиблая… Да, впрочем, пойдёмте, сами увидите.
Командир подвёл моториста к переднему краю позиций. Суханов вместе с ним поднялся в наблюдательное гнездо, устроенное на дереве, и увидел чистое, гладкое пространство замёрзшего озера. Несколько островов, покрытых ёлками. А на том берегу озера — лесистую высоту, занятую противником.
— Внутри высоты — крепость, — шептал ему командир на ухо. — Из глубоких амбразур в нашу сторону направлены пушки… Вся местность вокруг простреливается… И надо же ему было в таком месте сесть… Ничья земля, — указал командир на замёрзшее озеро, — с островов уползли даже мыши.
Суханов присмотрелся и вздрогнул:
— Самолёт!
На льду озера как на ладони сидел самолёт, слегка накренившись в одну сторону, словно озябший снегирь. Его тень лежала рядом с ним тёмным крестом.
Всё вокруг было залито сильным лунным светом. Снег сиял и переливался синими огоньками.
Среди этой спокойной глади выделялись какие-то угловатые бугорки.
— А это что?
— Убитые лежат…
Командир подал Суханову бинокль.
— А вон — белая лошадь… Это фашисты пытались увезти самолёт. Прорыли снежную траншею да и крались из-за островка. А лошадей, окрашенных в белый цвет, на поводу вели. Мы и ударили. Одна — копыта кверху. Сама белая, а копыта не покрашены. Хорошо видно… Очень трудно будет подкрасться… Уж лучше бы уничтожить его… Всего два выстрела вот из этого орудия. — Командир погладил стальной белый надульник замаскированной пушки.
Мгновенно рядом выросли артиллеристы.
— Постойте, — прошептал Суханов, — у нас есть свой план.
За Сухановым, как белые тени, ходили всюду два разведчика. Они откинули марлевые забрала, и он видел то тёмное лицо одного, то заиндевевшие усы другого.
— Ночь светла… цыган лошадь не украдёт, а вы самолёт думаете утащить… Да разве это можно!
— Можно, но трудно, — вздохнул усатый.
— Трудно, но можно, — добавил смуглолицый.
— Конечно, попытка не пытка, — согласился пехотный командир и пообещал поддержать огнем.
Договорились, что пехотинцы помогут разведчикам миновать передний край и обойти минированные поля.
У разведчиков оказались при себе бинокли, и они долго молча осматривали окрестность.
Смотрел в сильный командирский бинокль и Суханов.
На озере, открытом всем ветрам, стоял одинокий самолёт. На него глядело множество глаз с той и с другой стороны. На него были наведены стволы пушек. Стоило показаться около него людям, стоило самолёту пошевелиться, — вихри огня и железа смели бы и людей и самолёт, как сор.
И всё-таки Суханов надеялся его украсть.
Разведчики прониклись его желанием. Они обрядили Суханова в белый халат, взятый у кого-то из товарищей, глубоко надвинули ему на глаза стальную каску, выкрашенную в белый цвет.
Они научили моториста, как лучше ползти, как затаиваться, как объясняться знаками. Спросили, вытерпит ли он, не крикнет ли, если ранят, не простужен ли он, не бывает ли у него кашля. Они узнали, как его зовут, и сказали свои имена. Усатый оказался Петром Петровичем Веселовым, а смуглолицый носил фамилию Дежнев.
Наконец всё было готово, и разведчики поползли.
Долго ползли.
Суханов потерял ощущение времени, словно и оно остановилось в ожидании.
Разведчики ползли всё медленней, подолгу затаиваясь и прислушиваясь. Они держали путь на маленький островок, покрытый несколькими ёлками, находившийся недалеко от самолёта.
Вдруг раздался шёпот Дежнева:
— Стой! Тсс…
Суханов увидел перед собой рыжий носок унта, торчавший из снега.
Сердце его замерло, это была знакомая обувь…
…Сколько раз поддерживал он этот носок, помогая лётчику забираться в кабину самолёта. Суханов онемело смотрел, как разведчики, навалившись на Горюнова, зажимают ему рот ладонями.
Он чуть не закричал, не в силах понять, что это значит. А через минуту моторист и лётчик лежали обнявшись и жарко шептались:
— Как же ты уцелел?
— И сам не знаю…
Суханов увидел, что лицо лётчика черно от масла.
— Пуля пробила маслопровод? — спросил он шёпотом.
Горюнов кивнул головой.
Разведчики лежали рядом, посасывая снег и прислушиваясь, не ползёт ли кто с той стороны.
Среди ночи от Балтики подул сырой ветер. Набежало облако и закрыло луну. Посыпался густой снег и на какие-то минуты скрыл и лес и озеро.
За первым снежным облаком набежало второе.
— Жора, — прошептал Горюнов, — если бы починить маслопроводку и завести мотор, я бы смог отрулить за большой остров, а там взлететь…
— Если бы самолёт затащить хоть на этот островок, мы бы его замаскировали белым пологом и ветвями, — прошептал Суханов.
— Попробуй его шевельни…
— Да… А что, если островок перетащить к самолёту! Взять все эти ёлки и перетащить…
— Как ты сказал?
Суханов помолчал.
— Это очень даже просто: сразу все ёлки снять и воткнуть вокруг самолёта… А его затянуть пологом, и со стороны противника будет похоже на островок…
