Мишель Пейвер - Клятвопреступник
Воцарилась такая тишина, что можно было слышать трепет крыльев мотылька. Все устремили взоры к колдуну в маске, шагавшему у алого дерева.
— Много зим назад, — начал он, — племена отвернулись от Истинного Обычая.
Люди опустили головы. Некоторые люди Зубра расцарапали себе лица, чтобы вновь открылись кровоточащие раны.
— Они были наказаны, — сказал колдун. — Целые племена вымерли. Косули. Бобра. Дуба. С тех пор много зла выпало на долю людей из Сердца Леса. И всякий раз причиной тому были чужаки, отступники, которые презрели Обычай.
«Это неправда», — подумала Ренн.
— Три зимы назад, — продолжил Тиацци, и его голос кружился, словно ветер, среди сосен, — обманщик из Открытого Леса хитростью убедил племя Оленя дать ему приют, а затем отплатил им, наслав одержимого демоном медведя.
Люди зашелестели и стиснули кулаки.
— Два лета назад люди Открытого Леса наслали болезнь и токоротов…
«Но это же не мы, — подумала Ренн, — это были Пожиратели Душ!»
— …тогда лишь только наша бдительность уберегла от них Истинный Лес.
Люди победно трясли топорами, стучали копьями по щитам. Восхищенные раскрашенные лица жадно внимали каждому слову.
— Позапрошлой зимой племена Льда наслали орды демонов на наши земли. Прошлой весной племя Выдры попыталось утопить нас.
«Все это ложь!» — звенел голос в голове Ренн.
— А этой весной чужаки выкрали наших детей и наслали великий пожар, чтобы уничтожить нас. Но им это не удалось!
Дребезжание щитов усилилось.
— До сих пор мы лишь защищались! Но теперь… — Он прошелся вдоль огненного кольца. — Теперь мы должны сражаться! Все зло исходит от чужаков! Они жаждут уничтожить нас, потому что мы следуем Обычаю, но мы из Сердца Леса, из Истинного Леса, и мы должны объединиться!
Рев вырвался из каждого горла, сотрясая сосны, и достиг звезд.
— Сбросьте свои повязки! — гремел голос колдуна. — Заключите в объятья своих братьев из Сердца Леса и объединитесь против чужаков!
В неистовстве повязки полетели со лбов. Люди Зубра бежали обниматься с людьми Летучей Мыши, люди Лесной Лошади соприкасались лбами с людьми Рыси. Под алым деревом из-за раскрашенной маски за всем этим наблюдал колдун.
Внезапно он поднял обе руки, требуя тишины.
Люди поспешно отступили назад за линию факелов.
— Никогда не забывайте, — сказал Тиацци, и в голосе его прозвучали угрожающие нотки, — что коварство чужаков не знает сна и покоя. — Он на мгновение замолчал. — У меня есть доказательства. Я принес вам воплощение коварства: засланный соглядатай из Открытого Леса, который хотел уничтожить вас, освободив великое пламя.
Трое мужчин вынесли в кольцо мешок и бросили его у ног колдуна.
Ренн различила чей-то силуэт, барахтающийся в сети. Она закусила язык, чтобы не вскрикнуть.
Человек застонал.
Это был Торак.
Глава двадцать шестая
Люди вытряхнули сеть, и Торак, пошатываясь, поднялся на ноги. Ноги его были связаны, руки стянуты за спиной. Ренн увидела кровь на его лице и синяки на груди. Она поняла, что он едва стоит на ногах.
Подняв голову, Торак посмотрел прямо на нее. Его глаза расширились.
Она шепотом произнесла его имя, но он нахмурился. Не вмешивайся в это.
— На колени. — Женщина из племени Лесной Лошади ткнула Торака копьем в спину и вынудила его упасть ниц.
Ее полное подозрения лицо было покрыто татуировками в виде листьев, зеленые губы сжались от гнева. Пучок конских волос ниспадал поверх ее собственных, и Ренн догадалась, что она была вождем. Женщина низко поклонилась своему колдуну.
Тиацци принял это проявление почтения молча, но Ренн заметила, как сверкнули глаза под маской, и подумала, что он наслаждается этим.
— Колдун, — произнесла вождь. — Вот тот нечистый, который пытался уничтожить Истинный Лес. Я видела его раньше. Два лета назад мы поймали его, когда он пытался наслать на нас болезнь.
— Я искал исцеления, — сказал Торак. Его голос звучал обреченно.
— Значит, мы должны его повесить, — сказала вождь. — Мы должны исправить совершенную ошибку.
В знак согласия люди неистово заколотили копьями о свои щиты.
Ренн бросилась вперед, но две волосатые руки удержали ее.
— Стой и молчи, — прошептал старик из племени Зубра прямо ей в ухо. — Ты только сделаешь все еще хуже.
Он отпустил Ренн, забрал посох говорящего из рук своего вождя и вышел вперед.
— Но если мы убьем его, — сказал старик, — мы нарушим закон племен. Наш колдун, колдун племени Зубра, никогда бы не допустил этого.
— Убить отступника — значит совершить благо, — мощный голос Тиацци заполнил поляну. — И это не просто отступник. Видите шрам на его груди, где он пытался скрыть свою злую сущность? Видите татуировку у него на лбу? Это метка изгнанника.
Этого Ренн уже не могла вынести.
— Он больше не изгнанник! — закричала она. — Фин-Кединн принял его обратно, и все племена согласились!
— В Сердце Леса никто не соглашался, — ответила раскрашенная маска. — Вождь племени Ворона пытался изменить закон племен. Никому не дано изменять закон племен.
— Кроме тебя, — сказал Торак.
— Молчать! — прошипела вождь племени Лесной Лошади.
Торак поднял голову и хмуро посмотрел на Тиацци.
— Ты нарушаешь закон племен всякий раз, когда тебе этого захочется. Не правда ли, Тиацци?
Озадаченные лица обратились на колдуна.
— Убивая охотников, — начал Торак. — Убив моего отца. Моего кровного сородича…
— Молчать! — снова завопила вождь. — Как ты смеешь оскорблять нашего колдуна.
— Он не ваш колдун, — бросил ей Торак в ответ, поднявшись на ноги. — Он Пожиратель Душ.
Из толпы раздались разъяренные вопли, но Тиацци торжествовал.
— Своими собственными словами он изобличил себя! Вот доказательство его порочности!
— Да что вы все, ослепли, что ли? — прогремел голос Торака.
Деревья шелохнулись. Пламя факелов замигало. Даже вождь племени Лесной Лошади отступила назад.
Со своим шрамом на груди и сверкающими глазами Торак выглядел устрашающе — в точности так, как только что о нем говорил Тиацци.
— Неужели вы разучились думать? — проревел он толпе. — Вам не кажется странным, что ваш новый колдун внезапно стал таким воинственным? Разве вы не видите, что он не один из вас?
Ренн никогда еще не видела Торака в такой ярости. Его гнев был словно леденящее снежное неистовство белого медведя, и это пугало ее. Остальных это пугало тоже.
Смех Тиацци сбросил наваждение.
— Смотрите, как отчаянно он старается! Он знает, что участь его предрешена!
Через толпу прокатилась волна облегчения. Колдун восстановил в них уверенность в их силах.
— Я достаточно выслушал ваших суждений, — объявил Тиацци. — Изгнанник в Истинном Лесу оскорбляет Великого Духа. Из-за этого Дух не возвращается. Изгнанник должен умереть.
Поднялся ветер. Красное дерево вздохнуло.
Ренн стояла, оцепенев от ужаса.
Торак с каменным выражением лица смотрел на Тиацци.
— Однако, — промолвил старик, все еще державший в руках посох, — если уж мы придерживаемся перемирия, тогда колдун племени Зубра тоже должен дать свое согласие.
Это отрезвило членов его племени, и они ждали, чем ответит колдун племени Лесной Лошади.
Отблески факелов играли на деревянном лице. Ренн чувствовала, как бешено несутся мысли, что скрываются за ним. Он жаждал смерти Торака, и чем скорее, тем лучше. Но если бы он пренебрег мнением людей Зубра, он рисковал бы вызвать их возмущение, и его планы были бы сорваны.
— Разумеется, он должен дать согласие, — сказал Тиацци сквозь зубы. — Нынче ночью колдун племени Зубра останется в своем молитвенном укрытии, а я останусь в священной роще. Каждое племя покроет охрой одно дерево. Если мы придем к согласию, изгнанник умрет.
* * *Торак проснулся от мучившей его жажды.
Веревки из конского волоса связывали его по рукам и ногам. Его синяки пульсировали от боли, голова болела. То приходя в себя, то снова проваливаясь в забытье, он пытался понять, где находится. Тесное укрытие. Корни подпирают щеку…
Он резко очнулся. Они положили его под алым деревом. Совсем скоро они повесят его на ветвях.
Он не представлял, как выбираться из всего этого. Сколько у них уйдет времени на то, чтобы окрасить красным все дерево целиком? Ровно столько времени у него есть.
Он вспомнил о Ренн. Когда он видел ее, она не была избитой, значит, возможно, они сохранят ей жизнь. Если только она не попытается помочь ему.
А Волк? Он представил, как Волк, если он все еще жив, рыщет по опаленному огнем Лесу. Как растерянный, сбитый с толку зовет своего Брата. И не слышит ответа.
