Виталий Бианки - Мурзук (сборник)
Аскыр сейчас же заметил охотника и сделал отчаянный прыжок. Он пронесся над головой Пестри, упал на согнутые лапы и широкими скачками помчался к чаще молодняка.
Пуля Степана, не задев его, шлепнула в землю. Сзади наседал Пестря.
Но до чащи было недалеко.
Аскыр прыгнул на молодое деревцо, перескочил на другое и стал быстро уходить от собаки. Молодняк был так густ, что Пестря едва пробивался сквозь чащу за маленьким, узкотелым зверьком.
Скоро собака потеряла след. Некоторое время еще она слепо плутала по чаще, стараясь снова где-нибудь перехватить запах соболя. Но в конце концов ей пришлось вернуться к хозяину с виновато опущенным хвостом. Не могла она остановить зверя, если тот уходил верхом. За что же хозяин вытянул ее по спине прутом?
Раздосадованный неудачей, Степан только через два часа повернул назад к стану. Егозила лихорадка. Необходимо было хорошенько согреться у жаркой печурки и переодеться во все сухое.
По дороге досада улеглась. Ведь счастье улыбнулось ему: драгоценный вороной соболь был найден. Нужно будет каждый день приходить на это место. В конце концов Аскыр непременно попадется опять ему на глаза. Тут Степану поможет верный друг Пестря.
Друг Пестря
Первая неудача только сильнее распалила Степана. Не в том дело, что шкурка Аскыра – это деньги, а на деньги можно махнуть в Москву. Нет, Степана разожгла неудача, и ему нужно было во что бы то ни стало добыть ловкого зверька. Два раза Степан оставался в дураках, нельзя же так и бросить!
Каждое утро он отправлялся к знакомой скале и спускал Пестрю разыскивать Аскыра. Он знал, что соболя без крайней надобности не уходят из тех участков тайги, где привыкли охотиться и прятаться от врагов.
Однако прошла неделя. Кержаки стали уже поговаривать о возвращении в деревню, а Пестря все еще не мог напасть на след Аскыра.
Наконец Степану пришла в голову простая мысль: может быть, он не там ищет, где надо? Ведь Аскыр прилетел к скале на спине глухаря! Птица прилетела сверху. Значит, участок Аскыра где-то выше скалы. Там и надо его искать.
И это была верная мысль. Аскыр действительно вернулся на свой участок, высоко над скалой. Тут его никто не тревожил, и он спокойно прожил целую неделю.
Утром на восьмой день Аскыр услышал под горой знакомый лай. Время стояло голодное, соболь и днем выходил на охоту. Но, рыская по тайге, Аскыр то и дело поднимался передними лапами на пень, озирался, прислушивался и нюхал воздух. К вечеру он почуял неладное: по его следам бежала собака. Аскыр не стал дожидаться, когда она покажется, и ударился в бегство.
Пестря уверенно бежал по следу. Он остановился только два раза. В первый раз там, где Аскыр поймал и растерзал неосторожно спустившуюся на снег белку. Тут Пестря живо размолол зубами недоеденные соболем крупные косточки.
Второй раз там, где Аскыр приостановился и оставил желтый след на снегу. Пестря тут задержался за тем же делом – таков уж собачий обычай.
Дальше след кружил по тайге и вдруг исчез в ломах – громадной куче палого леса.
Беспрерывно махая толстым хвостом, Пестря сунулся под лежащие лесины в одном, другом и третьем месте, но подлезть под них оказалось невозможно. Тогда он два раза обежал лома кругом – не выходит ли где-нибудь след? След нигде не выходил.
С большим трудом Пестря взобрался на кучу сучковатых стволов, стал совать между ними нос, принюхиваться.
Конечно, соболь был здесь. Но попробуй-ка достать его оттуда!
Пестря залаял. На этот раз лай его был совсем особенный – с визгом и подвыванием. Так лают собаки от обиды и нетерпения.
«Чего это он скулит?» – подумал Степан, идя на голос друга.
Подойдя к ломам на выстрел, он долго не мог взять в толк, куда же посадил пес зверя. Только когда Пестря несколько раз ткнул морду в кучу стволов, Степану стало наконец ясно, что соболь под ними.
Куча была громадная. Охотнику ничего не оставалось, как только ждать, когда Аскыр выйдет из своего убежища.
Наступил уже вечер. Степан решил не ходить на стан и просидеть тут хоть целую ночь.
– Ладно, – утешал он Пестрю. – Жрать захочет, так сам выйдет. Утром по следу его опять разыщешь.
Степан отошел от ломов, подозвал кобеля и уселся на пенек.
Прошел час.
Вечер был холодный и тихий. Начинало уже темнеть. Высоко над кедрами черной точкой кружил ворон и глухо каркал. Становилось жутко в тайге.
Степан еще раз, на всякий случай, обошел с Пестрей лома – не вышел ли соболь? На снегу нигде не было заметно следов. Тогда Степан выбрал местечко подальше от ломов и развел костер под широким кедром.
– Ладно уж, спи до утра, – сказал он Пестре. – Утром наверняка его накроем с тобой – некуда ему от нас податься.
Самому лечь не удалось – снег кругом, замерзнешь в одном шабуре. Степан подремывал, прислонившись спиной к кедру. Как только костер потухал, Степана начинало знобить. Он просыпался и подбрасывал хворосту.
К полуночи пошел снег.
«Беда, если скоро не пройдет, – сквозь сон подумал Степан. – Занесет следы, потом ищи-свищи!..»
…Вдруг Степан проснулся. Смутно почуял опасность, схватил ружье.
Костер чуть только дымился. Густо падал над ним мягкий снег. Кругом было темно, как в погребе.
Степан пялил глаза в темноту. Легкий мороз шевелился в спине.
«Ббых!» – явственно послышалось из темноты. «Бых! бых!» – доносились мягкие звуки с других сторон, словно чьи-то тяжелые лапы с размаху ступали в снег. И вдруг отчетливо и сухо треснул сучок.
Шапка зашевелилась на голове у Степана. Вспомнились рассказы кержаков про лешего.
«Хозяин ходит, – с ужасом подумал Степан. – Выйдет – помру…»
«Бых!» – опять глухо и мягко послышалось вблизи, а далеко где-то слабо треснул сучок.
«А может, медведь?..»
Тут Степан вспомнил, как кружил и каркал над тайгой ворон.
«Так и есть, медведь, – решил Степан. – Где ворон кружит, там и медведь. Один без другого в тайге не живет. Кержаки говорили, они знают».
Степан быстро стал кидать хворост в костер. Огонь затрещал, разгораясь.
Шомпольное ружье Степана было заряжено маленькой пулькой – на соболя. Да и ружьишко-то малокалиберное. Пальнешь – только раздразнишь зверюгу. Нож надежнее. Это уж в последнюю минуту, если медведь не побоится огня и нагрянет.
– Пестря!.. Пестря, ишь дрыхнет! Вставай. – Степан ткнул кобеля ногой. – Слушай, знай!
Пестря вскочил, сел на задние лапы, виновато вильнул хвостом. Потом внимательно поглядел в темноту. «Ббых!» – донеслось оттуда. Острые уши Пестри задвигались. Он втянул в себя воздух носом. Опять послушал, склонив голову набок. И вдруг, высунув розовой стружкой язык, сладко зевнул.
Степан шумно перевел дыхание.
– Никого? – спросил он.
Пес весело ударил несколько раз хвостом по земле.
«Бых!»
В это время рыхлый ком снега сорвался с ветки кедра и упал к самым ногам Степана с тупым мягким звуком: «Бых!»
– Тьфу ты пропасть!
Все же остаток ночи Степан не решался задремать. То и дело подбрасывал хворост и следил, как падают легкие хлопья снега и, не долетев до огня, пропадают в воздухе.
Когда наконец рассвело, Степан увидел, что лома густо засыпаны снегом. Пестря равнодушно обошел их с хозяином.
Ночью Аскыр ушел из ломов. Куда он направился, нельзя было сказать. Снег продолжал падать и заносил следы. В снегопад Пестря ничего не мог поделать.
Степан кликнул собаку и вернулся на стан.
Кержаки все были в сборе. Степан узнал от них, что на камнях в реке стало уже намерзать. Через день решено было тронуться к дому.
На поимку Аскыра Степану остался один день. А снег падал и падал, и казалось – конца ему не будет.
До света Степан был уже на ногах. Ночью снег перестал, но за целые сутки его нападало столько, что без лыж с трудом можно было продвигаться по тайге. Поэтому Степан пришел на место уже за полдень.
– Ну, брат, – сказал он Пестре, – теперь выручай! – И спустил кобеля с привязи.
Пестря исчез за деревьями.
Чтобы не утомить себя лишней ходьбой, Степан сел на пенек и стал ждать, когда пес подаст голос.
Прошло с полчаса.
От нечего делать Степан стал глядеть между вершинами деревьев на небо. Небо было серое. Прямо над Степаном, между макушками двух кедров, мутно, без блеску, горел желтый круг солнца.
Степан посмотрел в сторону. Там, между двумя другими вершинами, горело такое же мутное солнце.
«Откуда их два? – удивился Степан. – Надо поглядеть…» Он выбрал место, где деревья не закрывали от него небо. И тут увидал сразу три тусклых солнечных круга, на небольшом расстоянии один от другого. Нельзя было понять, какое из них – настоящее солнышко, которые – пасолнца.
«К чему бы такое? – подумал Степан. В этом диком краю он то и дело натыкался на небывальщину и становился суеверен. – Верно, дурная примета. Не будет удачи в охоте».
