Лариса Евгеньева - Лягушка (Повесть и рассказы)
Витю замутило от этого зрелища, и вожделенная вата сделалась отвратительной. Он вышел из очереди и не спеша побрел к слону, чтобы там подождать остальных. Он не успел еще спрятать два рубля, которые держал наготове, и, увидев киоск «Спортлото», подошел и купил два скрученных билетика «спринт», тут же раскаявшись: мама всегда ругала Витю, что деньги плывут у него между пальцев и, вместо того чтобы поднакопить и приобрести приличную вещь, он выбрасывает их на чепуху. Один билетик был без выигрыша, на другом было написано: «Автомобиль ГАЗ-24 «Волга».
Что тут сказать?.. Лишь в этот миг Витя узнал, что значит выражение «сердце ухнуло в пятки».
Затем вдруг все слова и все мысли словно метлой вымело у Вити из головы, он трясущимися руками спрятал билетик в карман и на ослабевших ногах поплелся вслед за остальными к слону и бродил так все время, до автобуса, стараясь лишь не терять из виду красные банты над «закрутонами» Нади Кот.
В автобусе его вдруг начало трясти, и в пустую прежде голову стали возвращаться улетевшие мысли. Причем влетали они туда со страшной быстротой, и первыми вскакивали междометия типа «О!», «А!», «У-у!», «Ух ты!», «Вот это да!». Потом пошли более связные. «Что ж это будет…», «Помереть можно!», «Машина!», «Машина! Ура-а-а!». Губы Вити-Шушеры расползлись до самых ушей, он потряс билетиком и сказал, ни к кому в отдельности не обращаясь:
— А я выиграл «Волгу»!
Бурмусов, перегнувшись, ловко выхватил у него билетик и ехидно поинтересовался:
— А слона ты не выиграл? С хоботом?
Он заглянул в билетик и внезапно побледнел так резко, что классная, в этот миг на него посмотревшая, спросила:
— Бурмусов, тебя укачало?
Потом билетик оказался в руках у Петракова, и тот, наоборот, стал багровым. Ябеда Редькина, выхватившая билет у Петракова, взвизгнула и заорала на весь автобус:
— Гра-аждане!.. Наш Шушера выиграл «Волгу!»
Надо ли объяснять, как счастлив был водитель автобуса, благополучно высадив свою орущую, ревущую и визжащую команду во дворе интерната! Витю-Шушеру окружили, облепили, стиснули со всех сторон. Его дружески подталкивали, похлопывали, тискали, жали ему руку, дергали за уши, за волосы, за нос, выражая этим свои поздравления и радость; кто-то из девчонок застегнул ему карман булавкой, чтобы билет не потерялся, кто-то уныло бубнил над ухом: «Во везунчик! Во везунчик!» Эта куча мала медленно катилась к главному входу, сминая растущие вдоль аллеи пионы, любимые цветы директора.
Сам директор, предупрежденный классной, уже поджидал Витю на верхней ступеньке лестницы.
— Молодец, Синьков, — сказал директор, и Витя принял это как должное, хотя при чем здесь молодец? — А теперь давай его сюда. — Директор протянул руку.
В первый миг Витя похолодел. Ну конечно, всесильный директор может запросто отобрать у него билет! Скажет: учащемуся интерната не положено играть в спортлото! А потом иди доказывай: положено — не положено. Билетик-то тю-тю.
Витя попятился, чуть не свалившись при этом с лестницы, и вызывающим, как ему казалось, а на самом деле перепуганным, писклявым голосом спросил:
— А чего это?
— А того, что я положу его в сейф. А когда придет твоя мать, передам ей. Из рук в руки. Будут еще вопросы?
Витя молча помотал головой и вручил билет директору, а тот с изумленным недоверием, как и все остальные, исследовал билет, сказав при этом: «Ну и ну!»
Витя-Шушера вступил в новую жизнь.
Его мама смогла прийти лишь через несколько дней. Ее как раз посылали в командировку, и она, по ее словам, уже стояла с чемоданом у двери в тот момент, как позвонил директор. Эти несколько дней Витя провел словно в чудесном, хотя и утомительном полусне. Слишком много впечатлений свалилось на Витю. Начать с того, что каждый из учителей, заходя в класс, говорил примерно следующее: «Ну-ка, ну-ка, Синьков, расскажи нам про свои чудеса! Только вкратце».
Витя рассказывал, а ребята хором дополняли, радуясь, что опроса и двоек, похоже, не будет, потому что «вкратце» занимало минут пятнадцать. На следующем уроке повторялось то же самое, и так продолжалось, пока с Витиной историей не познакомились буквально все учителя их класса.
Второе и самое главное — Витя стал наиболее почитаемым и уважаемым человеком в классе, дружбы с ним добивались абсолютно все. Круглая отличница Сысоева, славившаяся своим отвратительным характером и очень большим самомнением, подошла к Вите с несколькими тетрадками и предложила списать, чем Витя незамедлительно воспользовался: за всей этой шумихой ему было не до уроков. Во время английского, на изложении, Сысоева села впереди Вити и, неудобно изогнувшись, писала так, что вся ее тетрадь была перед Витей как на ладони. Впрочем, даже переписывая с тетрадки Сысоевой, Витя ухитрился наделать ошибок.
Его наперебой приглашали к себе за парту, и немало дружб было порушено в те дни, так как для того, чтобы посадить к себе Витю, нужно было спровадить своего соседа к Наде Кот. Наде как будто было все равно, однако не все соседи были такими покладистыми! Зато тот, кто заполучил Витю хотя бы на урок, чувствовал себя победителем. Первенство, конечно, принадлежало Петракову и Бурмусову. Все первые уроки были за Петраковым; но вторым уроком была математика, по которой Петраков хромал, и так как его соседкой была отличница Сысоева — Витей завладевал Бурмусов. К третьему уроку назревала гроза: Петраков готовился отбивать Витю назад, а Бурмусов готовился защищать свое право на Витю до последнего. Витю, однако, юля и посмеиваясь, забирал маленький Федюнин, который не был ни спортсменом, как Петраков, ни хулиганом, как Бурмусов, но в котором зато было столько неукротимой злости в драке, что с ним предпочитали не связываться. В общем, Витю старались заполучить самые авторитетные в классе люди, и Витя вел себя достойно: старался, чтобы никому из желающих не было обидно.
Лишь только начался урок физкультуры, Физкультпривет, подозвав к себе Витю, отправил остальных бежать три круга вокруг школы, а сам обнял Витю за плечи и повел в конец площадки, где стояли скамейки. Он усадил Витю рядом с собой, улыбнулся, прищурившись, затем подмигнул Вите и, заботливо стряхнув соринку с Витиной футболки, сказал:
— Есть серьезный разговор, Витек. Не секешь, насчет чего?
Вите, конечно, очень хотелось бы проявить свою сообразительность, но, как назло, ни одной мысли не было в голове — ни умной, ни даже глупой.
— Вот какое дело, — сказал Физкультпривет, не дождавшись ответа, тут одно предложение… Ты не думай, все по-честному… В общем, продай, Витек, свой билет, а?
— Как… продай?
Рука Физкультпривета на Витином плече была горячей и влажной, и Вите хотелось отодвинуться, но, с другой стороны, сидеть с Физкультприветом вот так, в обнимку, в то время как его любимчики, глотая пыль, мотаются вокруг школы на самом солнцепеке!..
Физкультпривет рассмеялся:
— За деньги, а то как же! «Волга» — она ведь денег стоит, верно? Мамка твоя все равно возьмет деньгами, так какая вам разница?
— Почему… деньгами? — испуганно спросил Витя. Он ничего не понимал.
— Ну, смотри, — терпеливо стал объяснять Физкультпривет, — по закону ты можешь взять или живую, так сказать, «Волгу» или от нее отказаться, а тебе выплатят полную ее цену. Усек?
— Ага, — облегченно кивнул Витя. — Я — «Волгу»! Живую.
— Ты не пори горячку. Что значит «я»? Права дают только совершеннолетним, значит, несколько лет твоя «Волга» будет стоять… Мамка умеет водить?
— Не-е…
— Гараж есть?
— Откуда?! — изумился Витя.
— Значит, будет стоять твоя «Волга», накрытая мешковиной, и сделается из нее куча металлолома. Очень скоро! Нужна тебе куча металлолома?
— Да ну! — В этом Витя, конечно, был согласен с Физкультприветом.
— Правильно. Вон пятнадцать тонн за сараями свалено, шефы второй год не вывозят. Бери даром! Еще вопрос: мамка к механизмам способна?
— Способна! — фыркнул Витя. — Как же! Да она пробку в счетчик ввернуть не умеет.
— Ясно. Женщины, как правило, к вождению машин не способны. И главное — боятся. Так что выход у вас один: брать деньгами. О чем и разговор. А деньги — они всегда и везде деньги!
Витя растерянно молчал. Вот Физкультпривет, вот хитрюга — себе «Волгу», а Вите деньги! Нашел дурачка!
— Конечно, Витек, — доверительно сказал Физкультпривет, — сам понимаешь: деньги эти не мои, я человек скромный, живу на зарплату. Тестя денежки. Тесть у меня мужчина серьезный, прописан на рынке круглый год. Начиная с клубники и кончая картошкой.
Прерывистая цепочка бегунов потянулась из-за угла. Бурмусов и Петраков, бегущие впереди, жестами показывали, что пошел четвертый круг.
— Продолжать! — крикнул Физкультпривет.
